Юлия Тулянская - Я вам пригожусь

Лифт тем временем дополз до пятого этажа, и у дверей квартиры Лени состоялась передача ключа. Распрощавшись с пожилой леди, он долго качал головой и посмеивался, с удовольствием прихлебывая холодное пиво. Пригожусь! Ни дать ни взять серый волк из сказки. А как ее зовут — не сказала, телефона не дала, если гипотетически и представить, что пригодилась бы, то где ее искать? Впрочем, в пригодности дамы Леня очень сомневался. Отдал ключ, и ладно.

Год с хвостиком прошел спокойно и незаметно. По воскресеньям (признаться, не каждое воскресенье, а через одно, а то и через два) Леня ходил с дочерью в кофейни и на выставки кошек, иногда в боулинг, в аквапарк и торговые центры. Сидя напротив отца за столиком, Настя откровенно скучала и отчаянно с кем-то смс-силась, не отрываясь от мобильника ни на минуту — разве только для того, чтобы съесть мороженое. На вопросы "как дела в школе" отвечала нечленораздельным мычанием, и несколько раз оживлялась, рассказывая, как "У нас "Вконтакте" одна девочка…" В моллах дочка погружалась в шопинг (на который в папином окладе была выделена особая статья расходов), а Леня заходил в "Книжный мир", и там рылся без всякой системы в отделах то исторических, то эзотерических книг. Раньше он бы шел целенаправленно к рядам, где лежали Минаев, Пелевин и Веллер, а в этом году что-то потянуло на другие материи. Купил Леонид даже книгу "Древние кельтские сказания" — хотел посмотреть руны, но оказалось, что кельты и вовсе рунами не баловались, а читать про детей Дану оказалось не очень интересно.

В остальные дни — работа с девяти до шести, летом — вылазки на озеро с друзьями, неудачные попытки воспроизвести раблезианское веселье, воспетое в хите девяностых: "Парни, это наша тема, наша река… А у реки, а у реки, а у реки гуляют девки и гуляют мужики… Давай, танцуй с нами, чувствуй кураж, солнце, зажигай весной, летом". Мужики "гуляли" под водочку (это и называлось "кураж") и рассказывали, как они проводили время в школе, институте и армии, в походах и на сплавах, как они лихо в свое время пили и по-мушкетерски дрались. Имевшиеся в наличие "девки" за тридцать — жены и девушки друзей в купальниках нарезали на бережку салаты из помидоров и тоже рассказывали друг другу о том, как они проводили время в школе, институте, роддоме, на детской площадке с другими "мамашками", на мамских форумах в Интернете и на прежних работах. В девятнадцатом веке считалось бы, что они уже перешли рубеж бальзаковского возраста, но где был Бальзак и где они! Дамы себя считали вполне себе еще "девчонками"; в числе их была и текущая девушка Лени, тридцатипятилетняя стройная Алиса, увлекавшаяся тренингами "Синтон".

Наступила вторая осень после находки ключа, дочка поступила в престижный математический колледж при университете, обзавелась новыми подругами, статья Лениных расходов на дочерний шопинг естественным образом увеличилась.

Леня весь этот год с хвостиком, за исключением совсем уж лютых морозов, по-прежнему выходил по вечерам курить на крыльцо, и лишь иногда у него возникало отчетливое, хотя и кратковременное ощущение, что кто-то за ним наблюдает — то ли из палисадника, то ли с какого-то из многочисленных балконов его дома — его крепости.

Стоял холодный, темный и дождливый вечер пятницы в начале ноября. Леня прополоснул носки, сбросил свитер и решил прибраться у себя на кухне. Он даже вынул из ящика рулон мусорных пакетов. В микроволновке уютно разогревалась пятничная пицца. Одновременно с сигналом микроволновки раздался звонок мобильника — дочкин рингтон. Стоя с рулоном пакетов в одной руке и телефоном в другой, Леня благодушно спросил в трубу: "Что, Настена?"

В ответ он услышал полный ужаса дочкин визг: "Папа, помоги! Папа! Мы с Ленкой… нас тут…" и голоса матерящихся и ржущих парней или мужиков — судя по звуку, не меньше троих.

— Настя, ты где? Настя!! — закричал Леня. — Где ты?

— Я в роще, в роще! — пронзительный голос дочери резанул по ушам, а дальше удар, треск и обрыв связи. Видимо, телефон у Насти выбили из рук.

— Дура… малолетка… Господи… роща, какая роща… куда ее понесло… на ночь глядя, в темень, в дождь… Господи, помоги… кто-нибудь, помоги… — беспомощно бормотал Леонид. Он заметался по квартире, натягивая мокрые свежепостиранные носки и свитер. Позвонить в милицию? Поднять на ноги бывшую жену? Почему девчонка не позвонила ей? Дурацкий вопрос — что может сделать женщина? А сам-то он что может сделать? Вызвать такси и ехать — куда? В городе не было места с официальным или даже сленговым названием "роща", или Леня о нем просто не знал. Рощи как таковые были на окраинах, но окраины города тянулись на много километров вокруг центра мегаполиса. Дом бывшей жены находился в микрорайоне Лыскино, там тоже были какие-то рощи, конечно, и овраги…

Леня набрал номер бывшей жены.

Ответа не было, и он вспомнил, что по вечерам пятницы Лариса ходит в бассейн и отключает телефон.

Не соображая, что делает, и чем это поможет Насте, набирая каждую минуту ее номер и слыша "Абонент недоступен", Леня запихал в карман джинсов размененную пиццей тысячу (может, придется ловить мотор), сунул ноги в летние туфли и выбежал в подъезд. На крыльце мокрый снег с дождем ударил в лицо. Перед ним лежал миллион возможных дорог, и шанс найти дочь примерно и равнялся одному к миллиону. За время, пока он ищет ее в "рощах", с ней может случиться все, что угодно. Если уже не случилось. Леня дико озирался по сторонам, а у соседнего подъезда три мужика мирно курили у старой иномарки. Неожиданно снег и дождь утихли, и кто-то тронул Леню за локоть. Обернувшись, он увидел ту самую пожилую художницу (так он называл ее мысленно), которая забрала у него ключ. На ней были джинсы, ветровка и свитер, а полуседые волосы были заплетены в толстую косу. Женщина была настолько некстати, что Леня выругался, помянув чью-то мать.

— Вам нужно попасть в рощу, молодой человек? — глядя снизу вверх блестящими синими глазами, спросила "художница", не обращая внимания на обсценную лексику.

— Откуда вы… — задохнулся Леня.

Дама энергично кивнула.

— Время терять не будем. Пойдемте… — она протянула худую руку, похожую на птичью лапу, и вцепилась в Ленин локоть.

— Вы рехнулись, мадам! — Леня раздраженно вырвал локоть из ее хватки. — Мне надо брать такси, я не знаю…

— Скорее! — голос женщины прозвучал властно и гневно. В этот момент ему показалось, что она вовсе не старая, и что ослушаться ее невозможно. — Или вы идете со мной без разговоров, или все пропало. Ясно? Другого выхода у вас все равно нет. Руку! И идем.

Леня протянул руку, тонкие пальцы обхватили его ладонь, и он ощутил себя как в детстве, когда мама или старшая сестра водили его за руку в детский сад. Почему-то от этого он почувствовал себя увереннее.