Вольфганг Хольбайн - Кольцо нибелунгов

Мысль о том, что Эльза страдает по его вине, начала его мучить. Но почему?

— Тринадцать мечей на тринадцать человек! — в ярости кричал Регин. — И ни одним мечом больше! Слышишь?

Зигфрид в бешенстве ударил молотом по раскаленному мечу, который он прижимал щипцами к наковальне.

— Я… нужен королю!

Регин расхохотался.

— Именно ты? Зигфрид, он выбрал двенадцать человек, которые должны пойти с ним убивать Фафнира. Двое из них — его сыновья, а десятеро остальных — храбрые воины, показавшие себя во многих битвах. Король не стал тратить время на мысли о молодом кузнеце из леса Одина, который даже не знает, как пользоваться мечом!

От гнева, переполнявшего его, Зигфрид настолько сильно ударил по мечу, что тот разломался на две части.

— Разве я виноват, что ты не внял моим просьбам? — Глаза юноши сверкали, когда он смотрел на своего наставника.

Но Регин оставался неумолим.

— Я учу тебя тому, что нужно для твоей жизни, а не для твоей смерти! Ты же кузнец!

Зигфрид изо всех сил стал бить молотом по наковальне, так что после каждого его слова искры летели во все стороны:

— Я не кузнец! — Он задыхался, словно только что победил своего внутреннего демона. Он ожидал возражений, ярости, может, даже оплеухи от Регина, которому только что сказал, что все годы его воспитания и обучения были бессмысленными.

Но Регин стоял молча, будто пытался осознать все, что услышал от своего подопечного. Когда же он заговорил, в его голосе чувствовалось не только спокойствие, но и явное облегчение.

— Да, ты не кузнец, Зигфрид. Раз уж сегодня настал тот день, когда я должен прекратить обманывать тебя и себя, то пусть так и будет.

— Э-э-э… Что?.. — опешил Зигфрид, чувствуя, как его гнев улетучивается. — Ты… со мной согласен?

Регин кивнул.

— Когда я взял тебя на руки из рук твоей умирающей матери, было очевидно, что ею рожден не кузнец. Волк остается волком, даже если его воспитывают овцой. И наваждение спадает, как только волк начинает чуять кровь.

Сердце Зигфрида билось так сильно, что кровь бурлила в его венах, стучала в висках, а перед глазами все плыло.

— Но тогда… кто я?

Регин устало пожал плечами:

— Я надеялся найти ответ на этот вопрос прежде, чем ты поймешь, кем ты не являешься. Мне это не удалось. Теперь мы должны надеяться на время и богов.

— Регин… мне жаль, если я… — пробормотал Зигфрид. — Я хотел бы стать хорошим кузнецом, пусть лишь для того, чтобы твои труды не пропали зря.

Регин натянуто улыбнулся.

— Ты хороший кузнец, Зигфрид, и я, как учитель, горжусь тобой. Но судьбу не обманешь.

Со вновь обретенной легкостью Зигфрид взял сломанный меч, чтобы его переплавить.

— Тогда, пока боги не укажут мне путь, я буду ковать железо в твою честь. Мечи для короля!

Очевидно, он был рад, что ему удалось избежать ссоры с наставником.

— Тринадцать мечей для тринадцати воинов, — еще раз напомнил ему Регин. — И никакого меча для тебя!

Он вышел из кузницы, и улыбка на его лице погасла, словно свеча, которую вынесли из комнаты на ветер. Он стыдился того, что скрывает от Зигфрида правду, и знал, что путь в будущее становится все уже, а количество обходных путей все меньше. Вскоре понимание потребует решения, а решение — действия.

Горизонт омрачился…

Герольды короля тщательно готовили народ к предстоящему подвигу. Вот уже несколько дней за всеми столами Бургундии обсуждалась только одна тема — поход Гундомара против Фафнира. Король шел на дракона с двенадцатью воинами, как когда-то Иисус со своими двенадцатью апостолами. Уповая на помощь Господа, он надеялся победить кровожадного змея. За это молились как в церкви, так и при дворе.

Хотя количество жертв Фафнира за последние недели увеличилось настолько, что все поездки по стране прекратились, никто не сомневался, что король Гундомар и храбрый кронпринц Гизельгер выйдут из битвы победителями.

В тот славный день, когда дракону должен был наступить конец, впервые за многие месяцы горожане украсили свои дома яркими флагами, а солнце, будто предчувствуя долгожданную победу над чудовищем, светило по-особенному ярко. Трубачи с башен замка провозгласили о начале похода рыцарей на это святое дело.

Тринадцать воинов. Тринадцать лошадей. Тринадцать мечей. Облаченные с головы до ног в кожу и металлические пластины, которые должны были защищать от пламени дракона, воины привязали к левым рукам щиты с гербом династии так, чтобы не потерять их в битве.

Все приближенные короля собрались у ворот, чтобы проводить воинов. Пришли и те, кто не мог участвовать в битве по разным причинам. Среди них был советник Хаген, чей возраст не позволял драться с сильным противником. Был и младший принц Гернот, в услугах которого не нуждались и которому, собственно говоря, не хотелось никуда идти. Был здесь и Зигфрид, горячая кровь которого заставляла его броситься в погоню за лошадьми, и он едва сдерживал себя.

Настал момент, когда все замерли, ожидая услышать от короля мудрые слова. Гундомар, как ему посоветовал вчера Хаген, поднял руку, чтобы привлечь внимание соотечественников.

— Жители Бургундии, жители Вормса! Мне известно, как сильно вы страдали от чудовища, мучившего нашу страну. Я тоже страдал, зная о ваших мучениях. Но сегодня настал тот день, когда король ради вас пойдет на битву, чтобы освободить свой народ от ига кровожадного змея. Когда голова дракона станет трофеем, на Рейне воцарится мир!

Гизельгер вытащил свой меч и поднял его к небу.

— За Бургундию! За Гундомара!

Тщательно подобранные слова произвели ожидаемый эффект. Разразилось всеобщее ликование, и со сторожевой башни над замковыми воротами посыпался дождь из лепестков роз. Гундомар и его воины отправились в путь. По ту сторону ворот собрались сотни жителей Вормса, чтобы выразить королю свое доверие и пожелать ему победы. Раздался звон церковных колоколов — впервые за долгое время.

Вся эта процессия напоминала въезд Господа Иисуса в Иерусалим — именно так было задумано Хагеном. Советник прекрасно понимал, что победа над Фафниром — отнюдь не решенный вопрос. Они слишком мало знали о змее, его слабостях, его происхождении. Но народу нужна была уверенность в силе своего лидера. Раз уж не удалось устроить великолепную свадьбу принцессы, то теперь Гундомар должен был предоставить черни другое, столь же великолепное зрелище.

Эльза незаметно подошла к отцу и стала любоваться Гернотом, который со своей сестрой тоже вышел во двор.

— Ты завидуешь королю и его сыновьям, что они идут убивать дракона?

Учитывая, что вокруг собралось слишком много народу, Хаген не мог говорить с презрением, как бы ему этого ни хотелось.