Сергей Радин - Путы для дракона

Помня о предложенной ему манере подачи фактов, Леон тщательно обдумал все соскакивающие на язык вопросы и наконец решился.

— Брис, ты сказал — сказал в настоящем времени — "являешься". Думаешь, то, что делает меня колдуном… ещё есть?

— Думаю — да.

— Что это значит — быть величайшим колдуном?

— Натренированность изменять пространство и время. Без малейшего усилия. Мгновенный перевод любой мыслеформы в необходимый энергетический сгусток любой структуры. На сосредоточенном уровне — абсолютная власть над каждым, — торжественно перечислил док Никита. — В стиле жизни, правда, аскетизм общения. Тебе даже пришлось уйти в собственноручно устроенный личный мир… Прошу прощения, — смутился он. Кажется, это уже лишнее.

Обтекаемость фраз не скрыла потрясающую воображение бездну. Леон решил обдумать слова дока Никиты на досуге и ещё поспрашивать насчёт их практического воплощения.

Здание осталось недостроенным. Не из-за того что ему давали уклончивые ответы, а из-за того, что именно он разглядел в глазах этих крепких ребят. Называющих себя его командой. Когда он осознал увиденное, перед ним въявь разверзлась бездонная пропасть. Оживление. Надежда.

Он будто взглянул на мир их глазами: командир начал действовать; он задаёт нужные вопросы — он выведет нас. Пропасть зияла — их надеждой только на него.

Он вспомнил, что они блуждали по городу несколько лет, потихоньку изучая его, наталкиваясь на непроходимую стену и, наверное, время от времени приходя в отчаяние — он бы уж точно отчаялся.

Они с такой готовностью возложили на него ответственность за себя — негласно вручили ему свои жизни и судьбы… Нет, они, конечно, тоже готовы действовать. Однако Леон почти физически ощутил на себе дымку их радости и облегчения — и передёрнул плечами.

— Не слишком радуйтесь, — безнадёжно попросил он. — Я, конечно, не всё ещё понял, но догадываюсь, что колдун, забывший все свои навыки и колдовское умение, представляет собой жалкое зрелище.

— Ну и догадывайся себе на здоровье, — отозвался Рашид. — Но не бери в голову. Не забывай главного: ты всё забыл, но способности и навыки остались. А тут мы тебе поможем. Если Игнатий к тебе с советом лезть начнёт, гони в шею: у него терпения ни на грош. Разозлится, запсихует — одно мучение с ним. Объяснить всё равно ничего не сможет. Слушайся дока Никиту и Бриса, они почти всё о тебе знают.

— О чём это ты?

— О механизме действия и методике использования твоих способностей и умений.

— Вы тоже… колдуны?

— Леон, тебе же объяснили: колдун — грубое слово, оно отражает привычное представление о человеке с твоими способностями, — вмешался Брис. — Мы все прошли школу, где нам показали, как использовать те силы, которые заложены в любом человеке (заложены природой, между прочим) и которые без подготовки почти не проявляются. Так что все мы знаем то же, что и ты. Разница в совершенстве знаний и силы.

— Значит, когда Игнатий переживал, что я потратил обойму и испортил одежду…

— Вот именно. Для нас появление сокола в такой ситуации стало неожиданностью. И, будь ты в форме, без амнезии, тот же заслон для бедняги ты мог бы поставить и без оружия.

— Как? — жадно спросил Леон.

— Ну — как? Представил бы себе высокую стену, например.

— И всё? Только представил?

— Господи, Леон! Ты уж прости нас за все нынешние и будущие вопли на тебя. Не только Игнатий нетерпелив. Но в прежние времена тебе даже представлять не надо было. Ты всего лишь думал о стене — и она появлялась… Нет, чует моё сердце, хлебнём мы с тобой горюшка.

10.

Тело странствующего по своим временам Романа занимало немного места, однако в цокольной комнате решили остаться из соображений безопасности, поэтому пришлось заняться её уборкой.

На поверхности поставили Бриса: он принимал и отбрасывал подальше подаваемый ему мусор. В самом конце цепочки стоял Игнатий. Он негромко переговаривался с Рашидом — достаточно негромко, чтобы заинтересовать Леона, подающего кирпичи наверх. До сих пор парни говорили вслух только то, что, по их мнению, можно услышать Леону. Сейчас же они обсуждали что-то не совсем предназначенное для его ушей. И в то же время не совсем запретное. Что-то своё. Немного негодуя на них из-за несвоевременной болтовни, Леон вскинул наверх глыбу из окаменелого раствора с впечатанными в него кирпичами, на волне недовольства увидел полупрозрачный образ Игнатия, в это время продолжающего бубнить, — и вдруг услышал:

— … что бы ты там ни твердил. Ты только взгляни на этого сокола — вцепился в Бриса, как будто тот его хозяин с самого его рождения. Не-ет, не переубедишь. Мигель жив и где-то шатается, а птичка удрала от него и рада, что нашла нового хозяина.

Кажется, Рашид что-то возразил — Леон не услышал, хотя тот стоял к нему ближе. Машинально продолжая держать лицо Игнатия перед глазами, Леон получил его ответ:

— А я и молчу. Не слепой — вижу, что Брис аж светится от счастья. Да и птичка…

Игнатий замолчал, а Леон, мысленно прокрутив заново увиденное-подслушанное и ничего не поняв, обратился к доку Никите:

— Док, я сообразил, что нельзя спрашивать насчёт семьи. Но когда перечисляли особенности величайшего колдуна, ты упомянул аскетизм общения. Расшифруй, что это значит. Или на такие объяснения тоже наложено вето?

Док Никита мальчишески улыбнулся и передал часть стены. Невольно поддавшись лёгкости его движения — будто воздушный шар передал! — Леон едва не выпустил увесистый груз из рук.

— В первоначальной своей ипостаси ты был человеком нетерпеливым и несдержанным, — сказал док Никита. — Чуть что — взрыв, гром, молния! А звание величайшего требует быть весьма и весьма осторожным.

— Из-за эмоций? Жизнь по принципу "семь раз отмерь — один раз отрежь"? А если я на кого-то злился? Невольно причинял этому человеку зло? Так?

— Леон, ты опять-таки отталкиваешься от привычного, грубовато-сказочного значения слова "колдун". А ведь тебе уже объясняли, что этим словом мы просто сразу пытались сказать о твоей сущности. Ты не колдун в обычном смысле этого слова. На земле, среди обывателей, ты бы заслужил это звание, вздумай применить свои способности. Здесь, в другой реальности, ты человек с уникальным даром, который в тебе осторожно открыли и развили. На академических курсах наши корифеи вели тебя от знания к умению, и ты быстро обрастал навыками по предмету. Например, после третьего курса ты стал "Магистром Зелёного плаща", а потом… В общем, семилетний курс обучения ты закончил за три года. Опять-таки уникальный случай. Тебе дали год отдыха, но ты вернулся через несколько месяцев, проработал в университете месяц как магистр, а следующие два года провёл в камере-одиночке.