Сергей Радин - Путы для дракона

Пустынные улицы казались странно утренними — самая рань: транспорта ещё нет, зато птичья жизнь в самом разгаре, и солидная озабоченность голубей только подчёркивалась беспечными охламонами воробьями.

Глаз наблюдателя на ровных линиях сразу цепляло за хоть чуть-чуть инородный предмет, поэтому группа разведчиков, огибая дом, вмиг обнаружила этого человека.

Он сидел на пешеходной дорожке, прислонившись к дому: одна нога вытянута, другая согнута в колене, и в него, в колено, уткнут локоть руки (ладонью неизвестный закрывал глаза), другая рука безвольно — свободно? — покоилась, обмякшим, не до конца сформированным кулаком опираясь на асфальт. Классическая поза отдыхающего или мечтателя.

Полицейские было заторопились к нему, но остановились, почувствовав на плечах железную хватку. Оба оглянулись и покорно отошли, с некоторым недоумением наблюдая, как десант беззвучно обрастает оружием. Один открыл рот, но заговорить не успел: стоявший к нему ближе всех Володька грозно нахмурил брови и приложил палец к губам. Известный знак "призыв к молчанию" подействовал на полицейских неожиданно: они вооружились дубинками и теперь уже выжидательно уставились на Мечтателя.

От взгляда между лопатками Роман обернулся. Леон кивнул ему. Роман тоже кивнул и двинулся в путь походкой, которую однажды поэтически настроенный Рашид обозвал "бегущей по полёглой траве водой". Походку эту Роман придумал сам, объединив все знакомые стили движения и соорудив из них нечто среднее. И сейчас он предполагал достаточно бесшумно подойти к Мечтателю, если тот, разумеется, не подглядывает между пальцами.

Тревогу, вообще-то, забил Брис. Несмотря на внешнее легкомыслие и смешливость, он в определённой степени убеждённый параноик и чаще пользовался сверхуровневым зрением, по сравнению с коллегами. В данном случае он оказался прав на все сто. На первый, "невооружённый", взгляд, Мечтатель — обычный человек, широкоплечий, плотного сложения парень, каких много. Идущий к нему Роман видел другое. Очертания человеческой фигуры скрылись в строго ограниченном пространстве, внутри которого свирепо вздымались чёрно-багровые клубы, сероватые по краям, будто присыпанные пеплом.

Роман не сводил глаз со странной ауры и вообще настраивался на её движение, чтобы, кинься на него что-нибудь из этой страхолюдины, драть от неё со всех ног. Но ничего не происходило, и он благополучно приблизился к странному явлению.

Перевести зрение на обычный уровень Роман уже боялся, поскольку сообразил: опасаться надо не человеческой оболочки — а ужасающего хаоса ментальной, хаоса, чья бушующая энергия явно приближена к точке взрыва.

И Роман давил в себе жалость, ибо аура Мечтателя, переполненная чуждой ему смертоносной энергией, жадно пожирала своего носителя. И выполнит ли свою задачу оболочка-бомба, настроенная кем-то безжалостным, или удастся подобрать к ней ключик и преобразовать природу её энергетики — для парня-носителя всё равно: багровая чернота медленно поднималась и теперь окутывала голову и плечи Мечтателя. И без проникающего зрения Роман видел серые, сально блестящие кисти его рук (физическая оболочка ещё пыталась функционировать — хотя гнила заживо) — рук умирающего.

Как будто невидимая стена мягко оттолкнула Романа, едва он хотел сделать ещё один шаг. Он невольно выгнулся, когда холодная струйка пота скользнула по его горячему позвоночнику, — и замер. Ноль. Никакой катастрофы. Багровый хаос продолжал беситься в строго отведённых ему пределах… Роман трепетно выдохнул — и понял: это его собственное энергетическое поле, наткнувшись на границы враждебной оболочки, запротестовало, а он сам, настроенный на тончайшие колебания, почувствовал это сопротивление. Когда десантник всё проанализировал и получил наконец разумное объяснение, осмелел и попробовал настроиться уже не на движение чужого поля, а просто — обволок его, насколько смог, представив, что обнимает эту жёсткую форму.

Чуть повернувшись, он сказал:

— На звуковое реагирование настройки у объекта нет. Можете шуметь, орать, свистеть…

Полицейским велели оставаться на месте и подошли к Роману насторожённой толпой. Только встали около бедолаги полукругом, как вся соколиная стая сорвалась с мест и облепила плечи и рукава изумлённых полицейских.

— А то мы без вас не разобрались, что это такое! — съехидничал Володька.

Но из безопасного далека птицы возмущённо попискивали на неразумных хозяев и просительно заглядывали в глаза умнейших людей, оставшихся в стороне от вызывающего ужас чудовища: может, ещё подальше отойдём?

— Что скажете?

Роман терпеть не мог ставящих его в тупик ситуаций. Поэтому, спрашивая, он в упор смотрел на Леона: человек, сидящий перед ними, почти мёртв — какие-то минуты здесь ничего не решают. Багровая дрянь высосала из него жизнь и сделала процесс умирания необратимым. Единственное, что можно сделать, — уничтожить ментальную оболочку несчастного парня и дать его физическому телу спокойно умереть. И чем быстрее, тем лучше. Милосерднее.

Леон понял.

— Можно было бы дать ему умереть… Но представь: завтра мы снова пойдём в город, а на каждом углу будет сидеть вот такой бедняга. Представил?.. Сейчас самое главное — выяснить, кто с ним такое сотворил и зачем. Сделаем так: дойдите участок до конца, заодно доставьте на место в целости и сохранности ребят из полиции. Со мной останутся Брис и док Никита.

Он сел напротив Мечтателя, отстегнул пояс с оружием и положил его рядом, чтобы можно дотянуться рукой. Брис и док Никита присели чуть подальше, за его спиной, чтобы держать в поле зрения обоих. Когда все трое застыли, Роман кивнул команде и повёл её и полицейских в сторону вокзала. Три птицы нехотя взлетели и устроились на карнизе второго этажа — дома напротив того, к которому прислонился опасный бедолага.

Убедившись, что небольшая группа скрылась на пересечении улиц, Леон всё внимание посвятил Мечтателю. Итак, задача — понять, в чём загвоздка: поискать в информационном поле обработанного человека, какого рода опасность он должен представлять и для кого именно (разбрасывали же во время войны на Земле для детишек красивые и притягательные игрушки, начинённые взрывчаткой, — первая ассоциация, пришедшая в голову, хотя в данном случае явно били на жалость); а вторая задача, если времени хватит — и везенья — на работу с Мечтателем, то и автора-убийцу найти попытаться.

Леон намеренно глушил в себе рвущееся из глубин души желание сначала всё-таки сосредоточиться на том, чтобы спасти парня. Умом он понимал, что Мечтатель умирает. А сердце ныло: "Но ведь живой ещё…"

Пришлось резко покачать головой и отрешиться от всего мешающего. Леон превратился в холодную машину, которая ищет доступа в чужой компьютер. Участок за участком он проверял терпеливо и тщательно. Там, где, как ему казалось, оболочка тонка, он осторожно давил, стараясь отодвинуть "ткани", чтобы втиснуться и проникнуть вовнутрь. Стороной мелькнула мысль, что его занятие здорово напоминает работу хилера — с одной только разницей: хилер входит в физическое тело руками, чтобы произвести нужные манипуляции; он, Леон, к сожалению, входит ментальным щупом в нечто зыбкое, напоминающее по консистенции мыльный пузырь и наполненное такой дрянью, что лучше было бы и не…