Иван Магазинников - Печатник. Печать Тьмы

Зато, "пузырь" может служить источником маны для другого чародея! Это как таскать с собою флягу свежей прохладной воды, которую ты сам и открыть-то не можешь, зато любой другой может из нее напиться вдоволь. Конечно, против воли самого мана-накопителя воспользоваться его магическими резервами было невозможно, но это ограничение обходилось очень и очень просто, в чем юноша лично убедился в первый же день своего знакомства с белозубым колдуном. "Пузырь", он ведь самый обычный человек, который испытывает самые обычные эмоции — радость, страх, боль… И особенно хорошо, как оказалось, Айвен чувствовал зубную боль.

…До знакомства с Хортом и его ребятами, юноша промышлял карманником — срезал кошельки у зевак, да сверлил дыры в набитых карманах у торговцев. Вор он был не то чтобы плохой, и смекалкой и ловкостью его боги наградили щедро, да вот только богиня Удача, похоже, повернулась к нему известным местом, а проклятый божок неудачников Нефарт напротив, словно в отцы-покровители навязался. А если к этому прибавить болезненное любопытство Айвена да его неуемную страсть к авантюрам и веселым шалостям, то и вовсе удивительно становится, как он исхитрился к своим двадцати четырем годам воровского клейма не получить.

Тот день, когда Айвен попытался подрезать кошелек у пьяного деда в "Угрюмом булочнике", стал для него судьбоносным. Пьяный дед оказался ни кем иным, как Белозубым Иношем, колдуном-зубодером. Необычную ауру воришки, которая плыла и переливалась всеми цветами радуги, словно поверхность мыльного пузыря, чародей заметил сразу и сильно обрадовался — способности колдуна были весьма средними, и он давно мечтал заполучить себе какого-нибудь "пузыря", чтобы пополнять от него растраченную ману. А тут, смотри-ка, сам в руки пришел, да еще какой! Если бы мана-система трактирного карманника не была замкнутой на себя, то быть бы ему среди первых чародеев королевства. Конечно, при должной подготовке.

В общем, Инош сделал юноше предложение, от которого тот не смог отказаться — трудно сказать "нет", когда в каждом твоем зубе поселилось по дятлу, а позади многозначительно ухмыляется трактирный вышибала, лениво отгоняя мух пудовой дубинкой из железного дуба. Так и стал мелкий карманник дорожным грабителем, влившись в небольшую банду Хорта. Правда, в драку его не пускали и под стрелы-мечи не подставляли. Во-первых, толку в настоящем бою от карманного искателя мало — только мешаться под ногами будет. Ну и во-вторых, хорошего "пузыря" найти много труднее, чем умелого головореза. Люди с такой особенностью рождались крайне редко, да и чародеи Академии тщательно выискивали их, и всех найденных "пузырей" брали под свою опеку, используя для своих опытов или как живые мана-накопители. Так Айвен стал для колдуна-разбойника дополнительным источником маны на те случаи, когда Клыку не хватало собственных магических сил…

…Кончики пальцев юноши похолодели и окончательно потеряли чувствительность. Так всегда происходило, когда колдун выкачивал из него накопленную ману. Айвену как-то довелось услышать, что полностью опустошенный "пузырь" угасает — сначала просто теряет способность накапливать магическую энергию, а потом начинает чахнуть и теряет всяческий интерес к жизни и ее радостям. Впрочем, ему это не грозило — колдун не отличался особым могуществом, и запасов маны хватило бы на нескольких таких Иношей.

Наконец, чародей довольно крякнул и отшатнулся от юноши, обрывая канал силы. "Пузырь" устало распластался по земле, а старик же напротив, выпрямился во весь свой рост и перестал зябко кутаться в драный тулуп. Ни на кого не обращая внимания, колдун уселся на камень и принялся рисовать пальцем в воздухе невидимые знаки да что-то приговаривать. Айвену был уже хорошо знаком этот наговор, гордость Белого Клыка и его собственная придумка — правда, это было единственное созданное им заклинание, причем совершенно случайно — заклятие, которое колдун назвал "коновалом". Невидимость невидимостью, но остановить лошадей нужно было быстро и надежно, чтобы не вздумали понести, и чтобы обозники не смогли ими управлять. Для этого и предназначался "коновал".

…Год назад, нечаянно создав в состоянии изрядного опьянения новое заклинание, Инош сразу вообразил себя магом-конструктором. А для закрепления успеха попробовал сотворить еще пару новых проклятий и наговоров… Когда остатки старой зубодерни догорели, а колдуна привели в сознание сбежавшиеся на пожар люди, старик в пьяном бреду и дымовом угаре поклялся навсегда завязать и с волшбой, и с выпивкой. Впрочем, как и всегда в подобных случаях, уже через семерик смертная клятва утратила свою силу, и колдун попробовал повторить свой эксперимент. Только на этот раз он провел опыт в чистом поле и со всеми предосторожностями. А для наибольшего соответствия, перво-наперво довел себя до нужной кондиции двумя кувшинами "бургийского мельника", белого вина, которое он пил и в тот памятный день, когда сгорела зубодерня.

Может вино оказалось не той выдержки, а может рисунки звезд на небе и коровьих лепешек на дороге оказались неблагоприятными, но и на этот раз кроме вспыхнувшего факелом стога сена у Белого Клыка ничего не вышло. Трижды пытался он освоить профессию конструктора заклинаний, но безуспешно и весьма для себя травматично. В общем, махнул он на все это левой, наименее обожженной, рукой и снова вернулся к дырявым зубам обывателей да к разбойным деяниям…

Бесшумно подойдя к самому краю дороги, Белый Клык вытянул руку в сторону обоза, который был уже в двух сотнях шагов от места засады. Вот подъедет он на десять шагов, и тогда взведенное заклятие сорвется с пальцев и поразит свои цели.

А тем временем разбойники с недоумением и растерянностью смотрели на то, что должно было стать жертвой налета. Две старые клячи, впряженные в простую телегу, да малая тележка позади прицеплена. И правит этим всем одинокий тощий старик, задремавший на жаре. Ни тебе каравана телег, ни охраны, ни толстых купцов в расшитых кафтанах — как и обещал колдун. Предоставленные сами себе лошади еле-еле переставляли ноги, скорее делая вид, что тащат телегу, а катилась она не иначе как сама — с горки. Единственное, что хоть как-то могло порадовать приунывших грабителей, так это обилие всевозможных свертков, сундуков и коробов на обеих телегах. Впрочем, потертый наряд возницы ясно давал понять: самое ценное, что есть в этих сундуках — это сами сундуки.

— Или колдун наш таким образом подшутить удумал, или этот мрель на телеге специально охрану не брал, рванину на себя напялил да сундуки взял поплоше — чтобы никто не позарился на товар-то, — еле слышно прошептал Бритва.