Иван Магазинников - Печатник. Печать Тьмы

— Значит, вечером, — сделал выводы Мэт. — Ты уверен, что не ошибся?

— Хныга хороший жрец, — обиделся гоблин.

Дальнейший путь они проделали почти без происшествий. Лес уступил место густым зарослям кустарника и редким чахлым деревцам — верный признак близости болот. Ямки, оставляемые копытами скакунов в густом мху, быстро наполнялись водой, а комары тучами кружили вокруг путников.

На тропе расселась громадная жаба, преграждая путь. Гоблин дернул геоманта за ногу, привлекая его внимание.

— Эй, колдун. Твоя стоять.

Мэт остановил коня и посмотрел туда, куда указывал проводник.

— Проклятье! Хохотунцы!

— Чего? Где? — переспросил юноша.

— Вон, прямо на тропе сидит, на жабу похожий. Постарайся его не потревожить.

— Да? Это же просто жаба-переросток. Сейчас я его… — с этими словами Айвен вскинул руку.

— Нет! Он здесь не один! Если напугаешь их, тут такое начнется…

— И что они нам сделают?

— Засмеют, — коротко бросил маг, и голос его звучал более чем серьезно.

Жаба приоткрыла один глаз. Бросила быстрый взгляд на замерших людей и коротко хохотнула. Точнее, этот звук был похож на что-то среднее между всхлипом, бульканьем, кваканьем и смехом. Вот только был он такой громкий и противный, что Айвен едва не оглох. В ушах зазвенело, а перед глазами все поплыло.

— Это он еще тихий сейчас чего-то. А теперь представь, что целая стая вот таких "жаб" начнет хохотать в полный голос? — заметил Мэт.

— Хныга уберет хихикающих жаб, — заверил из гоблин и вытянул руки вперед.

Пальцы его замелькали с огромной скоростью, словно сплетая что-то. Прошло некоторое время, и хохотунец встревожено поднял голову. Со всех сторон зашевелились другие твари, которых Айвен ошибочно принял за кочки. С ужасом юноша понял, что здесь было около двух десятков этих болотных созданий.

— Смешные жабы скоро уйти, — напряженно прошептал жрец, ни на мгновенье не прекращая совершать загадочные пассы.

И действительно. Через несколько минут все хохотунцы с противным чавканьем вытащили свои шарообразные тела из влажного мха и ускакали, двигаясь неуклюжими прыжками строго на север.

— Да уж. Очень смешные жабы. Им хоть в цирке выступай, — пробормотал Айвен, вытирая пот со лба. — До сих пор зубы ноют.

Привал гоблин решил устроить примерно через час, присмотрев для этого относительно сухое местечко между тремя соснами. И здесь их поджидал еще один неприятный сюрприз: Вивисектор решил показать свое чувство юмора, засунув в корзинки вместо еды ободранные тушки крыс, а во фляги вместо вина — тухлую болотную воду.

— Ах ты ж каббров крысиный папа с мозгами цыпленка! — выругался Мэт, и что было сил швырнул корзину со снедью в ближайшую лужу.

Хныга встрепенулся и вытянул два пальца в сторону летящей корзины. Между пальцами сверкнула тонкая нить, и Айвен увидел, как прямо в полете этот набитый тухлятиной "снаряд" изменил направление падения и упал не в лужу, а совсем рядом.

— Зачем твоя так делай? — набросился он на геоманта.

— Я избавляюсь от той отравы, что нам подсунул любезный крысодав. А вот что ты делаешь?

— Хныга спасай еду. Крыски сильно вкусный. Нужно жарить и есть.

— Так, — маг посмотрел на Айвена, — Похоже, наш жрец называется жрецом, потому что готов жрать все подряд, эта ушастая помесь хрум-скакуна и зеленой макаки. А вот что мы с тобой будем делать? От остатков нашей провизии Вивисектор избавился.

— Пусть вот этот гурман, — вор кивнул на гоблина, копающегося в спасенной им провизии, — приманит кого-нибудь вкусного. Раз отпугивать умеет, значит и приманить сможет.

— Хныга надо зверь глазами смотреть, чтобы его нитка-судьба трогать, — оторвался от своего занятия гоблин. Но твоя стоять на буль-бай, водяной картошка. Буль-бай копай, вода вари, брюхо набивай…

А что им оставалось делать? Выкопав плоды, действительно похожие на обычную картошку, но более водянистые на вкус, друзья сварили из них пустую похлебку и лениво заработали ложками, с завистью поглядывая на Хныгу. Гоблин нанизал на длинный прут несколько крысиных тушек и держал их над огнем, медленно поворачивая.

— Эй, человеки! — махнул прутом жрец, — Ваша точно не будет вкусных крысок? — Не дождавшись ответа, он впился своими зубками в одну из тушек и довольно заурчал.

Невозмутимый маг сжал губы, а вор побледнел и отложил в сторону ложку. Но хуже зрелища обедавшего гоблина был просто невообразимо аппетитный аромат жареного мяса и пряностей, разлившийся вокруг. Хитрец, конь Мэта, подошел к ушастому проводнику и ткнул его мордой в плечо. Тот обернулся, посмотрел на скакуна и протянул ему жареную ькрысу. Хрум-скакун обнюхал ее и целиком отправил в пасть. Айвена едва не вывернуло.

Кое-как пообедав, они двинулись дальше.

…Ближе к вечеру начал капать небольшой дождик, и настроение у путников окончательно упало. Капли шлепали по земле, копыта коней чавкали, животы протестующе бурчали — в общем, веселого было мало.

Несколько раз они останавливались, и гоблин, указывая на множество звериных следов, обещал поймать кого-нибудь вкусного. Он натягивал в этом месте что-то вроде силков из нитей судьбы, и друзья устраивали засаду. Прождав около часа, лежа брюхом на мокрой земле, Мэт с Айвеном начинали ругаться, а гоблин лишь разводил руками: видать, не судьба. И они ехали дальше. После третьего такого привала юноша начал спрашивать у Хныги, съедобны ли гоблины, а геомант предлагал ему переодеться в черную рясу, потому что жрец Змея кормил их лучше, чем жрец Слепой Паучихи.

Чем ближе был вечер, тем больше они поглядывали по сторонам, вспоминая предсказание Хныги. Но к произошедшему они оказались совершенно не готовы…

— Эй, смотри, кто это там? — указал куда-то в сторону вор.

— Хм. Какая-то тварь, наверное, — привстал на стременах геомант.

— Выглядит как… как ребенок?!

— Наверное, маскируется. Самые опасные твари в Мурлоке выглядят самыми безобидными.

— Ага. Десятилетний малыш, сидящий в одиночестве посреди Мурлокских Топей, выглядит очень безобидным, — согласился юноша. — Эй, Хныга, не знаешь, что за зверь?

— Хныга знает. Это человеческий детеныш.

— Ты думаешь, что это действительно ребенок?

— Хныга так и сказать.

Когда путники приблизились, мальчик встал и вытянул вперед руки, открытыми ладонями вверх.

— Что он делает? — повернулся Айвен к геоманту.

— Похоже, демонстрирует нам, что безоружен. Хныга, что говорят твои нити?

Гоблин согнул крючком указательный палец и зацепил им что-то невидимое. Потянул. И тут же с воплем упал на дно колыбели. Ребенок нахмурился, став вдруг необычайно серьезным, и погрозил пальцем.

— Ты думаешь то же, что и я? — едва слышно прошептал вор.