Бернхард Хеннен - Меч эльфов. Рыцарь из рода Других

Она не противилась, позволила обнять и поцеловать себя, но удивленно посмотрела на него. Ощущение счастья схлынуло. Он отстранился.

Королева легко поцеловала его в щеку, но он отчетливо ощутил, что это только для гостей, потому что от любовной пары все ждут того, что они будут относиться друг к другу нежно.

Гисхильда наслаждалась ликованием. Но потом она раскинула руки, и снова воцарилась тишина.

— Соратники и друзья, теперь, когда вы выбрали меня, то должны узнать обо мне всю правду. Мое сердце никогда не покидало Фьордландии. — С этими словами она расстегнула блузку. Приоткрыла ее так, что стали видны ее маленькие груди и узловатый красный шрам немного в стороне от сердца.

В зале повисло недоверчивое молчание. Некоторые смущенно уставились в пол.

Эрек не мог понять того, что его жена на следующий день после свадьбы показала грудь всему двору.

— Видите шрам? Когда я была еще ребенком, рыцарь ордена всадила мне туда кинжал. Это было в тот день, когда должен был быть подписан мир. День, когда мой отец пришел на переговоры со служителями Тьюреда. День, когда доверие было вознаграждено сталью в детской груди. Они забрали меня с собой, рыцари ордена. Я была ближе к смерти, чем к жизни. Они ухаживали за мной. Приняли меня. Хотели сделать из меня рыцаря. Не у эльфов была я все эти годы. Я была в Валлонкуре, Цитадели ордена, где Новое Рыцарство готовит послушников и учит их ненавидеть нас. Я хочу, чтобы вы узнали об этом от меня. Существует множество вещей, которые я научилась делать и делала там и которыми я горжусь. Они сформировали меня, эти рыцари ордена, хотя я и не получилась такой, как они хотели. Я никогда не забывала о том, кто всадил кинжал в мою грудь. — Она снова застегнула рубашку.

— В день, когда каждый король Фьордландии вступает на трон, он выбирает себе герб, который будет с этих пор на его щите и на знамени. — Она махнула рукой эльфам, и на трон поставили большой рыцарский щит.

Эрек посмотрел на него и пожалел, что вместо того, чтобы поговорить с ним об этом вчера ночью, она напоила его до бесчувствия. Этот герб был пощечиной для всех. Он был выполнен в цветах и геральдике их злейших врагов. На щите, с широкой доской через обе половины, справа стоял на задних лапах белый лев на черном фоне. Рядом — вертикальное весло, разделявшее половины щита. Левая сторона была выкрашена в белый цвет. И на белом фоне красовался светло-зеленый дуб Фьордландии. Определить третью, верхнюю часть он не мог. Там было изображено что-то вроде браслета. Весь красный, на белом фоне.

— Почему ты сделала щит, как у воинов Нового Рыцарства, если сердце твое принадлежит Фьордландии? — высказал Исвульф то, что думали, наверное, все присутствующие.

— Там, где щит будет защищать мое сердце, там видите вы дуб Фьордландии. Я сказала вам, что сердце мое всегда принадлежало моей стране. Гербом с серебряным львом были наказаны послушники моего звена за то, что в глазах Нового Рыцарства мы запятнали свою честь. А я горжусь тем, что мы тогда сделали. И я поклялась себе, что на моем щите всегда будет серебряный лев, равно как и весло галеры, где я служила, словно рабыня. Последнюю часть щита выбрали мне вы. Я была маленькой девочкой, когда мой младший брат Снорри пел обо мне дразнилку: «Гисхильда, Гисхильда, подвязки на гербе у дылды». Хотя он был еще ребенком, он уже понимал, что сделает со мной жизнь. Позавчера вы выбрали мне мужа, а вчера он лежал в моей постели. Мой выбор был принять это и стать вашей королевой или отказаться и потерять трон, за который я целый год сражалась на полях Друсны. Я думала, мужества и умения владеть мечом будет достаточно… Все те победы, которых я добилась для вас… Но вы хотели видеть на троне шлюху. Женщину, которой вы будете подкладывать мужа в постель, потому что единственная битва, кажущаяся вам единственно важной, в конце концов будет сыграна у меня между ног. Я ничто! Мой род окончен. И первая моя задача как королевы — передать кровь наследнику. Поэтому я выбрала подвязки на герб, потому что, похоже, они играют в моей жизни самую главную роль.

Кровь прилила к щекам Эрека. Внутри у него боролись гнев и стыд.

А в тронном зале разразилась буря. Никогда еще королева Фьордландии не шокировала своих дворян настолько сильно.

Любимый мой,

не знаю, как облечь в слова то, что должно случиться. Надеюсь, эти строки дойдут до тебя прежде, чем ты узнаешь об этом от других… Я обязана сказать и молюсь своим богам, чтобы я оказалась первой. Вот уже много часов размышляю я над тем, как написать, чтобы при этом не обидеть тебя. Охотнее всего я скрыла бы все от тебя, потому что ты наверняка примешь это слишком близко к сердцу, а для моего сердца это немаловажно. Там ты.

Но я знаю, что ты все равно узнаешь… Я не вижу способа сказать правду и не обидеть, поэтому скажу прямо: я выхожу замуж. Когда ты будешь держать в руках эти строки, это будет уже свершившимся фактом. Это не предательство нашей любви! Я молюсь богам, чтобы ты еще читал эти строки, а не просто-напросто бросил письмо в огонь. Поверь мне, у меня не было выбора. Я буду спать с этим человеком в одной постели, но не потерплю, чтобы он дотрагивался до меня. Даже в первую брачную ночь. Чтобы быть той, кем я рождена, нужно продолжать свой род. Поэтому меня выдали замуж. Ты знаешь, целый год я сражалась, и поскольку Лут был ко мне милостив, он не допустил, чтобы я выступила против своих братьев. Я делала это, чтобы меня не заставляли выходить замуж, чтобы подтвердить свое кровное право одной лишь доблестью. В этом мне было отказано. Не проходит и дня, чтобы я не хотела бросить все и бежать к тебе. Я все еще твоя. Мой муж — человек, который не мог бы быть менее похожим на тебя. Мужество в сражениях — вот единственная черта, в которой вы сходны.

Но я не буду тратить много слов. Только одно я хочу прокричать тебе через сотни миль, разделяющих нас: я люблю тебя в каждом вздохе. Ты — мой свет во тьме. Пожалуйста, верь мне!

— Мужественна, этого у нее не отнять. — Фернандо положил письмо и посмотрел на Оноре.

Оноре одарил худощавого молодого человека холодным взглядом. Фернандо обладал воистину необыкновенным талантом. Несмотря на юность, был учен и начитан, как никто другой. Он вырос в рефугиуме, и если бы не его любовь к книгам, которые не должны попадать в руки людей благочестивых, то мог бы прожить всю жизнь в мире. Но он подделывал письма и печати. Читал книги, за которые ему отрезали бы язык и руки, если бы он об этом сказал. Он был на пути к костру в Анискансе, когда Оноре узнал о нем. И ему потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы придать его пути неожиданный поворот. Сжечь такой талант было бы непозволительной роскошью.