Дмитрий Казаков - Солнце цвета крови

Воздух злорадно засвистел в ушах.

«Вот проклятие!» — успел подумать Ивар, прежде чем удариться головой обо что-то твердое. В затылке хрустнуло, перед глазами расцвели алые и желтые огненные цветы. В ушах зашумело, точно ухитрился угодить в самое сердце водопада.

Когда он вновь обрел способность соображать, то ощутил, что лежит на чем-то холодном, а вокруг темно, как в погребе, лишь далеко вверху, в квадратном отверстии, подмигивали звезды. Его ладонь все еще сжимала рукоять меча. Внезапно тишину нарушили скрипучие, словно старые деревья на ветру, голоса.

— Что здесь за шум? — спросил один, и во тьме загорелся слабый огонек.

— И где? И ничего я не слышал, — ответил другой.

— Пойдем посмотрим! — решительно заявил первый, и огонек начал приближаться.

Ошеломленный ударом, Ивар попытался вскочить, но тело слушалось плохо. Он смог лишь приподняться, когда свет от необычайно толстой свечи, которую держала перевитая синими жилами старческая рука, упал на лицо.

— Человек! — пораженно воскликнул первый голос.

— И точно! — поддержал второй. — Клянусь короной Правителя!

— Чего с ним делать? — задумчиво проговорил первый, и Ивар ощутил на себе два изучающих взгляда.

Шатаясь, точно пьяный, он наконец встал на ноги. В голове все еще шумело, а мысли путались.

— Что тебе здесь нужно? — обратился к нему один из голосов, Ивар не понял, какой именно.

— Я должен видеть тех, с кем разговариваю! — прохрипел он, сам удивляясь собственной отваге.

— И он смел! — дребезжа, заметил второй голос. — Покажемся?

Раздался щелчок, словно деревом стукнули о дерево, и неяркое свечение озарило пространство на несколько шагов в стороны, обнажив ровный земляной пол. Стены, если они тут были, равно как и потолок, терялись во мраке. Прямо перед Иваром замерли два старика в белых, похожих на друидские одеждах. Они были на две головы выше любого из людей, даже Кари показался бы рядом с ними недорослем. Глаза цвета расплавленного серебра смотрели спокойно, а торчащие из густых волос уши заставили молодого викинга охнуть — они были остроконечными и поросли шерстью, точно у зверей. В руках старики держали посохи, которыми можно было глушить быков.

— Он ошеломлен, — сообщил тот старец, что был повыше. Он держал свечу, от которой исходил неправдоподобно яркий свет.

— И явно не знает, с кем имеет дело! — заметил второй, тот, что был шире в плечах.

— Кто вы? — спросил Ивар, подтверждая догадку.

— Любой рожденный в Британии когда-нибудь да слышал о Старшем Народе, о тех, кто живет под холмами. — Первый старик улыбнулся, показав зубы, острые и длинные, как у волка. — Так что ты, судя по всему, чужак. Своего бы мы, может, и отпустили, а вот тебя — вряд ли!

— Лучше выпустите меня! — Ивар, стараясь погасить предательскую дрожь в мышцах, вскинул меч.

Старики улыбнулись, точно при виде ребенка, грозящего им ложкой.

— Твою судьбу решит Правитель, — проговорил первый, — так что опусти оружие и следуй за нами!

— А вот этого не хотите? — Ивар свернул из пальцев левой руки кукиш и изящно помахал им в воздухе. — Чтоб вас всех Нидхегг поцеловал!

— И ничего себе? Какой нахал! — И второй старик поднял посох чуть выше. От него заструился яркий, режущий глаза свет.

Поняв, что на него сейчас нападут, Ивар сам бросился в наступление. Свистнул меч, рассекая воздух, метнулось перед глазами что-то белое, клинок неожиданно провалился в пустоту. Ивар кувырнулся, больно приложившись боком о землю, а когда вскочил, то старики оказались за его спиной.

На лицах их были улыбки.

— Быстр, — сказал один.

— Да! — согласился второй.

Решив, что над ним издеваются, Ивар озлился и ударил вторично. Если в первый раз он хотел лишь перерубить колдовской посох, то сейчас целил прямо в сердце.

И вновь промахнулся. Инерция удара развернула его, но удивиться собственной неудаче Ивар уже не успел. Мускулы свело дикой судорогой, из глаз брызнули слезы боли. Едва хватило сил, чтобы удержаться от позорного вскрика. Голоса доносились точно из-за стены.

— Вот так будет спокойно, — сказал один.

— Поднимай его и пошли, — буднично проговорил второй.

Свет вокруг погас, стало темно, а затем тело Ивара, скрюченное, будто прихваченный морозом куст, само по себе оторвалось от пола и куда-то поплыло. Это показалось бы приятным, если бы не сведенные мышцы.

Сколько это продолжалось и куда его притащили, он не мог сказать. Просто боль вдруг прекратилась, он брякнулся на землю, жадно хватая воздух ртом, как большая рыбина. Некоторое время лежал, ощущая, что весь мокрый от пота и прибоем колотится в висках кровь.

Придя в себя, попытался осмотреться. Но глаза в царящей вокруг кромешной тьме оказались бессильны. На ощупь выяснил, что находится в достаточно просторном помещении, стены были сплошь каменными, без щелей и каких-либо признаков двери. Как пленника закинули внутрь, оставалось лишь гадать. Воздух, тем не менее, был свежий, в нем чувствовался запах сырой земли.

И что больше всего пугало — Ивару оставили меч.

Что значило — вооруженного человека тут боятся не больше чем муравья. Ивар сидел, со стыдом вспоминая то, что попал сюда из-за собственного любопытства. С ужасом думал о том, что там, наверху, соратники остались без дозорного и любая мразь, подкравшаяся из тьмы, может перерезать их сонными…

Собственная судьба его мало интересовала. Страшнее смерти ничего не будет, а уж ее избежать не удалось ни единому человеку во всем мире. В этот момент Ивар впервые ощутил то, о чем не раз говорил Хаук, — спокойную, невозмутимую уверенность в том, что жребий судьбы уже выбран и что изменить его невозможно…

Он сидел, привалившись к стене, и сам не заметил, как уснул.

Разбудил его громкий голос, возгласивший:

— Вставай, человече!

Подняв веки, Ивар обнаружил, что в стене напротив открылся широкий проход, а посреди подземелья, вперив в пленника яростный взгляд желтых, точно мед, глаз, застыл тот самый лохматый гигант, который ночью мчался в небо, трубя в исполинский рог.

От былой прозрачности в нем не осталось и следа, высокая стройная фигура была облачена в одеяния цвета спелой ржи. На поясе великана висел меч без ножен, и клинок его светился мягким золотом, тут же был и рог, длинный, как человеческая рука, окованный драгоценным металлом.

— Вставай, человече, и проследуй на суд, — напыщенно повторил лохматый, чьи волосы оказались рыжими, цвета пламени.

— Кто же будет судить меня? — спросил Ивар, нащупывая рукоять меча.

— Правитель! — ответил его собеседник, поворачиваясь спиной и тем самым демонстрируя полное презрение по отношению к пленнику.

Ивар поднялся, решив пока не обращать внимания на оскорбления. Гордо задрал подбородок, натянул на лицо выражение полного равнодушия, подражая тем самым конунгу, и двинулся за провожатым.