Павел Корнев - Жнец

— Барон должен был изрядно потратиться на головорезов…

— Казначейство проверяет состояние его дел. Может, что-нибудь и отыщут.

— Кястайла? — Сола достала было из шкатулки ожерелье, но передумала и решила обойтись на предстоящем собрании без украшений.

— Не далее как сегодня утром, он заверил меня, что барон невинен, будто младенец.

— Юрис погорячился.

— Не то слово, — фыркнул капитан Гвардии.

— Тебе не кажется, что он не справляется? — задумалась герцогиня.

— У вас есть на примете подходящая кандидатура? — заинтересовался Ричард, который и сам был не прочь посадить на место Кястайлы кого-нибудь более деятельного. И более сговорчивого, чего уж там греха таить…

— Пока нет. Но текущее положение дел меня не устраивает категорически. Подумать только — убийцы врываются ко мне в опочивальню! Когда такое было?!

— Десять лет назад, — напомнил рыцарь.

— Но тогда мы их ждали!

— Тоже верно, — пожал плечами Ричард и распахнул дверь: — Нам пора.

— Ничего страшного, подождут, — отмахнулась выбиравшая веер Сола. — Что со слухами, на которые жаловался Генрих? Ну, насчёт его причастности к убийству преподобного Шумлиуса?

— Кястайла обещал разобраться.

— Вот и посмотрим, как он с этим справится! — решила повременить с отставкой начальника тайной жандармерии герцогиня. — И пусть проверит, нет ли связи между слухами и сегодняшним покушением. Могулис не мог действовать сам по себе. Надо выяснить, кто его подбил на эту авантюру.

— Стильг? — предположил капитан.

— Это слишком очевидно, чтобы оказаться правдой, — покачала головой Сола. — Но барон от моей смерти не выигрывал абсолютно ничего!

— Вот это мне и не нравится, — вздохнул Белый рыцарь и нахмурился: — Я даже словами передать не могу, насколько мне это не нравится…

В свои апартаменты Ричард вернулся уже за полночь. Устало повалился в кресло и вытянул гудевшие от усталости ноги. С минуту посидел, потом нехотя подошёл к шкафу и вытащил из него бутылку «Дубрской лозы». Налил в небольшой серебряный стаканчик креплёного красного вина и вновь уселся в кресло.

Вот и опять Сола вытащила его с того света. В который уже раз…

Белый рыцарь вдохнул аромат вина и едва сдержал рвотный позыв. Вино он терпеть не мог, а злосчастную «Дубрскую лозу» так и вовсе люто ненавидел, и всё же не выпить стаканчик этой гадости сегодня просто не мог. Это помогало ему не забывать, кто он есть. Что он не жалкая марионетка, но сын своего отца.

Ричард в один глоток влил в себя сладкое вино и сморщился, будто вновь, в который уже раз, глотнул яду. Сын своего отца — да. И никак иначе.

Месяц святого Огюста Зодчего

год 973 от Великого Собора

Когда все с самого начала идет наперекосяк — особых эмоций это, как правило, уже не вызывает. Чего впустую слова переводить? Делом заниматься надо. Руки в ноги — и пошел. А вот когда тебя подбивают на взлете, тут-то руки и опускаются. И как после такого не дать выход своему гневу?

Вот Джек на протяжении последней четверти часа и крыл почем зря святых, еретиков, собственное начальство и даже мертвого мошенника. Прерывался он лишь перевести дух да хлебнуть бренди. Я уж было вознамерился изъять у него бутылку, но тут рыжий взял себя в руки и отправился давать указания вернувшемуся со стражниками Пьеру.

— Рауля в известность поставить? — спросил он меня, остановившись в дверях. — Или Паре?

— Не стоит пока, — ответил я и принялся изучать правую руку покойника. А точнее — содранные тут и там лоскуты кожи. Трогать тело до приезда судебного медика было не дело, но кое-что получилось разглядеть и так.

— Как знаешь, — пожал плечами Джек и вышел в коридор. — Глядишь, дали бы указание Страже, вдруг чего и наскребет…

Стража — и наскребет?

Нет, сотрудничество со Стражей интересовало меня сейчас меньше всего. Другое дело труп. Чем дольше я на него смотрел, тем больше вопросов появлялось: к примеру, если одни раны нанесли с садистски выверенной точностью, то в основе других лежала ничем не мотивированная жестокость.

Убийц было двое? Или не в этом дело?

Но что самое непонятное — кроме скальпа пропали и куски содранной кожи. Пальцы отрубленные — вот они, все двадцать штук у кровати сложены, уши и нос здесь же валяются, а скальпа с лоскутами кожи нигде нет. И в очаге их точно не спалили, вот ведь какая ерунда!

Странно. Странно и непонятно.

А непонятного в нашем деле быть не должно.

— Как ты только к нему прикасаться можешь? — с отвращением спросил вернувшийся в комнату Джек. — Я как гляну, мне аж дурно становится! И вонь эта еще!

— Я думал, люди твоей профессии к покойникам быстро привыкают.

— Привыкают. Но не до такой же степени! Ты еще длину кишок измерь!

— Надо будет, измерю.

— Святые! — Пратт хлебнул бренди и покачал головой. — А я думал, люди твоей профессии обучены трупы делать, а не копаться в них.

— Да как тебе сказать… — Я поднялся с колен и отошел к открытому окну. — Ты Леона помнишь?

— Это которого в Сарине зарезали? Помню. А что?

— Ему на Лемском поле сухожилие перебили. А мы как раз отступали. Идти Леон не мог, подыхать не хотел. И знаешь, что он сделал?

— Нет.

— Зарылся в кучу трупов, да так и пролежал в ней без малого сутки. А как наши в наступление перешли, вылез.

— Ты зачем мне эти гадости рассказываешь? — не на шутку разозлился Джек. — У меня и так несварение от всего этого будет!

— Это к твоему вопросу о брезгливости, — усмехнулся я и попросил: — Помоги мне его на спину перевернуть.

— С какой стати? — не сдвинулся с места Пратт. — Не трогай ничего, сейчас коронер приедет.

— Коронер как приедет, так и уедет, а нам с тобой это дело расследовать. Помогай давай!

— Зачем?! Ты объясни толком!

— Ладно, смотри, — задумался я, как бы подоступней выразить свои подозрения. — Его пытали?

— Похоже.

— Не похоже, а точно пытали. Это сразу видно. Но что такого мог знать Ловкач?

— Может, он заказчика кинул?

— Якоб рассказал бы обо всем на свете после первого же отрезанного пальца.

— Выходит, либо он не знал правильных ответов, либо очень сильно наступил кому-то на больную мозоль.

— Я тоже так поначалу решил. Тем более скальп пропал. Это же в Пахарте скальпы с мертвых врагов снимают, да?

— Не только с мертвых, как мне говорили.

— Но! — Я ткнул указательным пальцем в потолок и повысил голос, — У нас двойственная ситуация! Некоторые раны нанесены взвешенно и обдуманно, явно с целью причинить боль. А остальные как-то очень уж небрежно и одним скопом.

— С чего ты это взял? — заинтересовался Джек.

— Часть ран прижигали. Остальные… ну, ты видишь, да? — указал я на пропитанную кровью перину. — Такое впечатление: убийцы получили то, что хотели, но продолжили экзекуцию.