Павел Корнев - Жнец

Вместо этого Густав заставил себя успокоиться, вытер покрывшееся испариной лицо и только потом положил ладонь на едва теплый лоб сосуда. Но и тогда торопиться не стал — пусть скверна и переполняла лежавшего на алтаре мужчину, сотнику его душа вдруг напомнила затхлый пруд. Пруд, в глубине которого вполне могла найти приют какая-нибудь холодная и скользкая мерзость.

Чутье Густава не подвело: как только в него потекла тоненькая струйка потусторонней силы, пальцы в один миг свела безумно длинная судорога боли. Из глаз хлынули слезы, голова закружилась, но, пересилив себя, руку сотник отдергивать не стал. Невыносимая ломота добралась до локтя, потянулась к плечу, стало трудно дышать. Обитавшая в сосуде сущность одним рывком перебралась в Густава, и лишь тогда он заставил черным пламенем взвиться таившуюся в нем тьму. Попавший в ловушку бес забился, объятый пожиравшим саму его сущность огнем, но тщетно — стоило вспыхнуть наполнявшей сотника скверне, и нечистый вмиг сгорел, будто его и не было вовсе.

Густаву стало дурно, он тяжело оперся на каменную плиту и замотал головой. От диких криков извивавшегося на алтаре мужчины звенело в ушах, и кое-как собравшийся с мыслями сотник одним махом вырвал остававшуюся в сосуде скверну.

В глазах сразу же прояснилось, и Густав Сирлин невесело рассмеялся. Зачерпни он всю потустороннюю силу сразу — и сейчас оказался бы у разбитого корыта, беспомощный, как младенец. А так… так сотник остался при своем. И это давало шанс убраться из храма прежде, чем сюда заявится устроивший эту ловушку хитрец. В том, что бес дожидался именно его, Густав нисколько не сомневался.

— Уходим!

Густав Сирлин выскочил из алтаря и тут же наступил в растекшуюся вокруг тела священника лужу крови. Выругался, нагнулся проверить, рассекли шею бедолаге один из осколков зеркала или с еретиком расправились монахи, и в этот момент кто-то вышиб входную дверь.

Тяжеленные створки пролетели несколько шагов и с грохотом рухнули на каменный пол, а через поднявшиеся к потолку клубы пыли в храм неспешно прошествовал одетый в плащ и широкополую шляпу человек. Прихожане с криками кинулись прочь, вслед за ними рванулись на ходу избавившиеся от масок монахи.

Остановившийся у входа незнакомец не обратил на беглецов никакого внимания. Нет, человек смотрел лишь на темного сотника. Смотрел и улыбался.

Человек? Ну уж нет! Это пожаловал Высший!

— Рад видеть тебя в добром здравии! — кинул на скамью широкополую шляпу Виктор Арк, расстегнул пряжку плаща и повел плечами, освобождаясь от тяжелой одежды, — Просто безумно рад…

— Не могу сказать, что это взаимно, — хрустнул костяшками пальцев Густав Сирлин.

Лишись он всей своей потусторонней силы, и его участи не позавидовал бы даже опустошенный пару минут назад сосуд. А так — исход схватки вовсе не был предопределен. Вовсе нет…

— Честно говоря, до последнего момента не верил, что тебя угораздит угодить в западню. — Широко улыбаясь, Высший зашагал к кафедре. — И хоть ты всегда был слишком предсказуемым, но сегодня превзошел самого себя.

— Старею, должно быть, — оскалился в ответ сотник и отбросил прочь щупальца пытавшейся поработить его воли.

— Не переживай, стать старой развалиной тебе точно не грозит, — усилил нажим Виктор, и в воздухе между соперниками заискрили вспыхивающие и моментально гаснущие огонечки. — Тебе стоило бы бежать. Бежать так далеко, как только сможешь…

— Спасибо за совет, но он несколько запоздал, — стиснул кулаки Густав Сирлин, пуская в ход вытянутую из сосуда силу. В храме запахло как после грозы, а плясавшие в воздухе искры превратились в мерцавшую серебром призрачную стену.

— Жнец был очень, очень недоволен убийством герцога, — покачал головой Арк и усилием воли передвинул стену к сопернику. Передвинул и, не теряя времени, шагнул вперед. — Настолько недоволен, что выбрал меня, чтобы выразить свое недовольство.

— На меня он просто зол, а вот тобой действительно недоволен, раз уподобил ищейкам Нейла, — рассмеялся сотник, чувствуя, как с шеи на спину начинает стекать тоненькая струйка пота.

Потусторонней силы оставалось у Густава в запасе все меньше и меньше, и радовало его сейчас лишь то, что и Арк не играл в поддавки, а выкладывался на полную. Лицо Высшего осунулось, глаза запали, а силуэт из-за клубившегося в воздухе марева и вовсе стал казаться смазанной тенью.

— Ничего ты не понимаешь! — рявкнул взбешенный Виктор и щедро плеснул силы в зависшую между соперниками хмарь. — Я сам попросил его об этом. Я! Сам!

— Тогда ты еще глупее, чем я думал.

Ладони Густава давно горели огнем, сдерживать натиск Высшего удавалось едва ли не чудом, но он продолжал зубоскалить, лихорадочно пытаясь найти выход из западни, в которую угодил.

Изловчиться и отвести удар в сторону? Даже если это и выгорит, их просто завалит обломками рухнувшего здания. Сконцентрированной в храме энергии с лихвой хватит, чтобы разнести на куски весь особняк, не оставив от Густава даже пригоршни пыли. И это еще не самый худший вариант, потому как попадись он Высшему живым…

При одной мысли об этом сотник покрылся холодным потом и твердо решил, что лучше сдохнуть сразу. Но давление постоянно возрастало и, не в силах больше сдерживать медленно плывущее к нему облако серой, как сама Пустота, хмари, он отступил на шаг назад.

Стоп! Пустота?!

— Скалься, скалься, недолго тебе осталось! — Виктор Арк шагнул на залитую кровью священника ступеньку, — Я сожру твою душу, мальчик. И даже сама Извечная Тьма не сможет тебя спасти!

— Хрена! — плюнул в лицо разъяренному сопернику Густав Сирлин.

Плевок зашипел в полете и испарился, а тяжело опершийся на кафедру Виктор не сдержался от злой усмешки:

— Сейчас ты сдохнешь!

Темный сотник не ответил. Изо всех сил он толкнул медленно дрейфовавшее к нему облако бурлящей скверны. Но не от себя, а вниз. Так было проще. И так было нужно.

— Что?! — только и успел вскрикнуть оказавшийся посреди лужи вскипевшей крови Виктор Арк. В тот же миг пол под его ногами просто исчез, и Высший провалился в Пустоту.

Вконец обессиленный Густав ухватился за дверной косяк, глянул под ноги — моментально высохшее кровавое пятно заканчивалось в пальце от носков его ботинок — и тихонько рассмеялся себе под нос.

Отправить Высшего в Пустоту — ну не экзорцист ли он после этого?

И пусть измотанному схваткой Виктору улыбнется удача и он сумеет вернуться в нормальный мир — не страшно! Главное, сейчас этот гад отправился к бесам. Он отправился к бесам, а Густав — нет. Хоть и был близок к этому.

Темный сотник, пошатываясь, направился к валявшемуся на полу плащу Высшего, стряхнул с него пыль и накинул на плечи. Потом нахлобучил на голову широкополую шляпу и вышел на крыльцо. Вышел и, не сдержавшись, выругался: за оградой уже толпились стражники и солдаты гарнизона. И хоть во двор храма никто из служивых зайти так и не решился, с надеждой удрать втихую пришлось распрощаться.