Павел Корнев - Жнец

Заткнитесь!

Заполучить учителя, который поможет развить дар? Было бы здорово. Занять подобающее место в обществе? Просто сказка. Но вот именно что сказка — сказка для наивных глупцов. Нужен старику ученик, который в скором времени сможет заменить его самого? Ответ очевиден — нет. Есть ли резон у вельмож делать кого-то равным себе, если можно просто кинуть в кутузку и заставить выполнять приказы? И вновь ответ не в мою пользу. Что обрету я, доставив Жнеца в Стильг? Кроме головной боли и влиятельных врагов — ничего. Да и приказа на устранение еще никто не отменял.

И самое главное — я боялся. Я просто боялся стать таким, как он. Потерять свою сущность и утопить душу в серой Пустоте. Какая радость повелевать бесами, если ты сам всего лишь марионетка?

Как долго я смогу сопротивляться Бездне? Как долго смогу оставаться Себастьяном Мартом, прежде чем окончательно стану новым Жнецом? Влиятельным и состоятельным — но Жнецом?

Да и хочу ли я этого? Стоит ли игра свеч?

Но — власть! Возможность распоряжаться своей жизнью! Гарантированный достаток, в конце концов.

Как можно отказаться от всего этого? Ведь другого такого шанса больше не будет, а Жнеца намертво свяжет данное мне слово.

Я смогу его обуздать. Я сумею справиться с Бездной. У нее нет власти надо мной.

Я сильный. Я…

— Ты согласен?

— Нет, — хрипло рассмеялся я, и бесы в глубине моей души взвыли в бессильной злобе.

Стоит коснуться Бездны, и она сожрет тебя с потрохами. Рано или поздно, но сожрет. А я ко всему прочему слишком люблю себя, чтобы торговать собственной душой. Пусть продаются наивные мальчики и разочаровавшиеся в жизни неудачники, я всего добился собственными силами. Сам! И никому продаваться не собираюсь. Не дождетесь!

— Ты тоже тронут порчей, — печально покачал головой Жнец. — Воистину говорят, не делай людям добра, и они не отплатят тебе за него злом!

— Так понимаю, это камень в мой огород? — даже не обернулся к старику подкидывавший в камин поленья Ричард Йорк.

— Я спас тебе жизнь, а за это ты вознамерился забрать мою!

— Спас?… — прошипел капитан. — Ну спасибо!

— А между тем так оно и было! — повысил голос старик, явно решивший потянуть время. Надеется на охрану? Нет, думаю, всех его людей уже перебили. — Ты должен был умереть в семь лет!

— Быть может, напомнишь, почему я умер в семь лет? — спокойно уточнил Ричард и принялся раздувать угли.

— Ты меня об этом спрашиваешь?! — удивился Жнец. — Тебе стоило бы спросить об этом своего отца! Будь проклят этот клятвопреступник Эдвард Первый!

Я едва сдержал удивленный возглас. Вот уж не ожидал, что капитан столь благородного происхождения. Получается, он старший брат Эдварда Второго и должен был унаследовать трон Ланса по праву первородства! Дела…

— Уж спрошу, ты не сомневайся, — совершенно спокойно ответил Ричард. — Скоро мы с ним свидимся, тогда и спрошу.

— Все еще можно изменить! Что мешает тебе вновь начать жить за счет моей силы? Соглашайся! Глупо умирать в двадцать пять лет.

— Не стоило твоим людям убивать Солу…

— Я не имею к этому никакого отношения!

— Мне от этого должно стать легче?

— Ослепленный жаждой мести фанатик!

— Могу себе позволить…

— Полагаю, теперь моя очередь? — усмехнулся закинувший ногу на ногу Густав Сирлин. — Ну вспоминай, как ты подобрал меня на улице, обогрел, обучил. Вспоминай, чего там. Еще вспомни, как все эти годы я на тебя ишачил и сколько раз рисковал собственной шкурой из-за твоих интересов. И о своем обещании вспомнить не забудь. — Вцепившийся в подлокотники кресла сотник подался вперед и заорал: — Об обещании, которое ты, сволочь старая, и не думал выполнять!

— Ты только посмотри, кого взял в помощники, — указал на Густава вновь обернувшийся ко мне Жнец.

Его воля давила на защитный круг все слабее и слабее, но сломленным старик вовсе не выглядел. Что же он задумал?

— На себя посмотри, — откинулся обратно на спинку кресла Густав.

— Разве ты не чувствуешь затаившуюся в нем тьму? Тьму, по сравнению с проявлением которой выходки бесноватых просто невинные шалости! — начал распаляться еретик, — Бегущие из Бездны бесы вынуждены играть по правилам этого мира, но тьма, тьма чужда всему живому. Она способна лишь разрушать, и рано или поздно она уничтожит наш мир. Уничтожит из-за таких, как он!

— Ну уж, не надо преувеличивать, — покачал головой Густав Сирлин.

— Знаешь, за что сожгли его отца? — в очередной раз обратился ко мне старик. — Да имей ты представление, что его отец творил в подвале своего особняка, ты никогда бы не принял помощь этого проходимца!

— Папенька был человеком увлекающимся, — пожал плечами темный сотник, — Вот только некоторые твои выходки куда как гаже.

— Тьма, которой служил его отец, оставила отметину и на сыне. И рано или поздно она проявится…

— Когда проявится, тогда и поговорим.

Я выкинул из головы посторонние мысли и начал проговаривать про себя псалом, одновременно прикасаясь к вырезанным на полу святым письменам. Там, где палец скользил по дубовой доске, дерево моментально начинало тлеть и куриться едва заметным дымком. Рука моя налилась свинцовой тяжестью, горло пересохло, но остановиться уже не было никакой возможности.

— Проявится?! — оскалился старик, — Ты думаешь, он один такой? Драгарн и Пакт давно уже прогнили насквозь, а Стильг и Норвейм держатся лишь за счет неуемной жажды власти!

— Вот и замечательно, что держатся…

— Ну а ты что скажешь? — обратил наконец свой взор Жнец на Ловкача, — Желаешь ты умереть ни за что или предпочтешь обрести такую власть, которая тебе и не снилась раньше?

— Правильно я понимаю, что вы пытаетесь меня купить? — деловито уточнил Якоб Ланц.

— Живыми вам отсюда не уйти, — заявил старик. — Как сказал бы ты сам, при любом раскладе. Деньги для меня лишь тлен, поэтому свою награду назначай сам.

— Заманчивое предложение, — не обращая внимания на пристальные взгляды Густава и Ричарда, усмехнулся Ловкач.

Я к этому времени уже водил пальцами по последним строчкам вырезанных на полу письмен и в голос выкрикивал заключительные слова изгоняющей бесов и выжигающей скверну молитвы. Только вот Жнец не обращал на нее никакого внимания, и лишь сейчас мне стало понятно, почему он оставил попытки проломить защитный круг. Все это время старик заговаривал нам зубы и копил силу. И теперь бурлившая в нем скверна грозила погасить огонь моей веры.

— Убей его, — приказал мошеннику еретик, — Убей, и круг перестанет сдерживать меня!

Последние вырезанные на полу символы обуглились под моими пальцами, я поднялся с колен и принялся выкрикивать слова изгнания.

— Старик слишком силен, — повернулся вдруг к сотнику Ричард Йорк. — Ничего не выйдет…