Вольфганг Хольбайн - Над бездной

— В сущности, все это лишь игра, — продолжил Андрей уже тише и спокойнее, в примирительном тоне. — Существуют правила, Фредерик. Даешь слово — держи его любой ценой, независимо от того, что происходит. Убив Доменикуса, ты предоставил полную свободу действий Мальтусу и другим. Теперь они могут делать все, что им заблагорассудится.

— Они и без того это делали! — резко возразил Фредерик.

— Не так безоглядно, — возразил Андрей. Но он и сам чувствовал, что не в состоянии объяснить Фредерику, что имеет в виду. Тем не менее он продолжал: — Они будут мстить. Возможно, убьют нескольких пленников. А то и всех. Если мы с ними еще столкнемся, ни о каких переговорах речи уже не будет.

— Тогда я убью их.

Андрей осознал свое бессилие. У него не было больше доводов. Фредерик не мог или не хотел понять, что ему втолковывают. В какой-то момент Андрей просто испугался ребенка.

Чтобы Фредерик не прочел это по его глазам, он отвернулся и подошел к окну.

Он сказал правду, что раньше не убил ни одного человека, — даже больше чем правду. Он защищал жизнь, точнее, жизнь Фредерика, и был готов за это ответить. Но даже это не смывало кровь с его рук.

На улице тем временем произошли изменения. Люди стояли маленькими группами и говорили о том, что недавно слышали, а может быть, даже и видели сами. Шум базарной площади стих, и над городом повисла атмосфера почти осязаемого напряжения.

Фредерик сделал много больше, чем убил человека. Он убил инквизитора, церковного сановника, который был еще и гостем герцога. Андрей не много знал о власти и влиянии, которыми обладала Церковь в этой части страны, но они не могли быть малыми, в противном случае Доменикус ни за что бы не поступал так, как поступал.

Герцогу придется сейчас реагировать на брошенный ему вызов, хочет он того или нет, особенно перед лицом турок, которые, возможно, уже готовятся к нападению на Констанцу. В такой критической ситуации герцог не имел права проявлять слабость.

Андрей слышал, как Фредерик вышел из комнаты и стал подниматься по ветхой лестнице на чердак. В какой-то момент ему захотелось сделать так, чтобы ничего из случившегося за последнее время не было, повернуть время вспять до того момента, когда он возвращался в долину Борсы после многолетних странствий. Мысленно он повторил каждый шаг, сделанный им с тех пор, каждое сказанное слово, и все казалось ему теперь ошибочным и ложным.

Однако вскоре его внимание привлекло движение на улице. Два солдата в оранжево-белой униформе стремительно приближались со стороны площади. Между ними находилась фигура в темно-зеленом бархате. Все трое шли по противоположной стороне улицы, и люди поспешно расступались, давая им дорогу.

Когда они поравнялись с их убежищем, Мария повернула голову и посмотрела вверх.

Сердце Андрея бешено забилось.

Разумеется, девушка смотрела не прямо на него, — было совершенно невероятно, чтобы она его увидела или хотя бы догадалась, что он здесь.

В действительности Мария не замедлила шага и без всяких раздумий шла вперед, но все же на мгновение Андрею показалось, что он ощутил на своем лице взгляд ее глаз, как прикосновение незримой руки.

Несмотря на разделявшее их расстояние, Деляну заметил, как она бледна. Ее лицо казалось белым пятном даже на фоне выбеленной стены. Одной рукой девушка прижимала окровавленный платок к шее, а в другой держала предмет, о котором Андрей подумал, что это золотой крест Доменикуса. На ее дорогом платье запеклись темные пятна — следы крови ее брата.

Проходя мимо, Мария продолжала рассматривать дом на противоположной стороне улицы. Андрей был уверен, что девушка смотрит на окно, за которым он притаился.

Она снова повернулась вперед лишь после того, как все трое миновали их убежище. Андрей стоял у окна, пока она не исчезла из поля зрения. И даже потом еще долго и неподвижно смотрел в пустоту.

Прошло полчаса, прежде чем появился Фредерик. Когда он спускался по лестнице, одна из ступенек под ним сломалась, и ветхая приставная лестница рухнула на пол. В воздухе образовалось густое облако пыли. Андрей повернулся и увидел, что Фредерик возвратился не с пустыми руками. Он тащил целый ворох скомканной одежды. Видимо, ему было трудно удерживать равновесие на ветхих ступеньках.

Андрей подошел, чтобы помочь ему.

— Что это там у тебя? — спросил он небрежно.

— Одежда, — ответил Фредерик. — В своих вещах мы слишком бросаемся в глаза. Они наверняка ищут нас.

— Откуда это?

— Нашел на чердаке, — заявил Фредерик. — В старом сундуке.

Андрей молча взял длинную льняную рубаху и понюхал ее:

— Это свежевыстиранные вещи.

Фредерик упрямо сжал губы, но при этом сделал движение, которое, видимо, должно было означать кивок головы:

— С чердака можно спуститься в соседний двор. Вещи висели на веревке. Никто меня не видел. Это точно!

Андрей проглотил сердитое замечание, которое было у него на языке, и стал рассматривать одежду. Тут оказались простые штаны, пестрые перевязи и грубые рубахи, которые Андрею были маловаты, а Фредерику и вовсе не подходили. Несмотря на это, в такой одежде они будут меньше бросаться в глаза.

Когда они переоделись, Андрей сказал:

— Нам нельзя здесь оставаться.

Фредерик подвернул длинные рукава рубашки и подпоясался перевязью, отчего стал выглядеть еще более вызывающе. В таком наряде он имел довольно смешной вид.

— Не лучше ли остаться здесь дотемна? — спросил Фредерик.

— Это было бы хорошо. Но боюсь, наша соседка не больно обрадуется, увидев, что кто-то украл с веревки ее вещи. Кроме того, нам необходимо встретить Крушу и его брата — сейчас это гораздо важнее, чем раньше.

Это было необыкновенное чувство — знать, что скоро все должно решиться. Теперь оставалось только надеяться, что осведомитель будет ждать их сегодня в «Одноглазом медведе» и дело наконец сдвинется с мертвой точки. Каждый час, на который они задерживались в Констанце, приближал их к тюрьме даже без попытки с их стороны вызволить пленников.

Андрей оторвал длинный лоскут от одежды и завернул в него сарацинский меч. Потом попросил Фредерика:

— Покажи мне свою шею.

Фредерик прижал руку к грязной повязке и отступил на шаг:

— Там просто царапина.

— Но она, наверное, болит.

— Не особенно. Да и я не сахарный.

Андрей вздохнул, но настаивать не стал.

Фредерик был слишком гордым, чтобы при знаться, что ему больно. В его возрасте это было естественно, хотя и не особенно умно. К тому же теперь был не самый подходящий момент, чтобы затевать спор.

Движением головы Андрей указал на дверь:

— Пошли.

Чтобы не попасть в руки городских патрулей и инквизиторских ищеек, они отправились кружным путем. Украденная Фредериком одежда служила определенной защитой, но оранжево-белые стражники искали теперь непосредственно их и при встрече схватили бы немедленно. К тому же Андрей чувствовал себя все менее уверенно по мере того, как они приближались к замку. Вполне вероятно, что оба золотых рыцаря находились именно там, если только не участвовали сами в поисках убийц инквизитора, в чем Андрей сомневался. Зато Мария могла быть в замке. Конечно, Андрей понимал, как нелепы его фантазии, но ему было бесконечно трудно отделаться от мысли, что ей достаточно бросить случайный взгляд в окно, чтобы узнать его и немедленно доложить о его появлении охране.