Джулия Джонс - Чародей и дурак

Площадь, когда он до нее добрался, разочаровала его — она походила на множество других городских площадей: такая же грязная, с ветхими домами, требующими незамедлительного ремонта. Посреди нее булькал неизбежный фонтан, и старые цветочницы усердно орошали из него свой товар.

Джек хотел уже уйти, но решил прежде напиться — цыпленок требует влаги.

Когда он подошел к фонтану, цветочницы прыснули прочь. Джек не сдержал улыбки — он никак не мог привыкнуть к тому, что женщины его боятся. Длинным он был всегда, но возмужал только после обучения у Роваса. Теперь плечи его раздались, мускулы выпирали из-под камзола, а руки и ноги стали крепкими, как у заправского бойца. Даже волосы, связанные в конский хвост за спиной, придавали ему грозный вид. Джеку нравился его нынешний облик, и до прошлой ночи он воображал себя настоящим удальцом. Однако по сравнению с золотоволосым он ощущал себя хрупкой тростинкой.

С улыбкой Джек склонился к воде, чтобы попить. Холодная вода отдавала свинцом. Он наклонился чуть ниже и с наслаждением погрузил в нее лицо.

Собравшись уже отойти, Джек увидел человека, вышедшего из дома на дальнем углу площади. Даже сквозь призму текучей воды он показался Джеку знакомым. Человек свернул в сторону и стал виден в профиль: огромный нос и объемистый живот. Джек, отойдя от фонтана, протер глаза. Человек направился в Дальнюю улицу, и Джек не раздумывая побежал за ним.

Он знал этого человека — выслушивал его нелепые, но щедро раздаваемые советы, глядел в изумлении, как тот вливает в себя неимоверное количество эля, и бегал по его поручениям когда был мальчишкой. Это был Грифт — замковый стражник, знающий все на свете. Джек окликнул его по имени.

Грифт оглянулся, увидел Джека и припустил от него во всю прыть.

— Грифт! Это я, Джек. Из замка Харвелл!

Грифт замедлил бег и позволил Джеку поравняться с собой смерив его подозрительным взглядом.

— Борковы ядра! — воскликнул он миг спустя. — Это и впрямь ты. — Грифт стиснул Джека в медвежьих объятиях. Пахло от него восхитительно, точно от целой пивоварни. Впрочем, он сразу же отстранился и сказал: — Ты не обижайся, парень. Нехорошо, когда мужчины долго обнимаются. Люди могут подумать неладное.

Сердце Джека пело от радости.

— Счастье твое, что я не поцеловал тебя, Грифт. Ты — лучшее из того, что я видел за много месяцев.

— Да полно тебе, — отвечал такой же сияющий Грифт. — А ведь если б ты не назвался, я бы нипочем тебя не узнал. Ты стал громадный, как амбар, и страшный, как вдова Харпит в ярости.

Джек засмеялся. Кое-что на свете никогда не меняется.

— Зато ты, Грифт, такой же, как всегда, и твое пивное брюхо остается одним из девяти чудес света.

Грифт с гордостью похлопал себя по животу.

— Да, парень. Ничто так не привлекает женских взоров, как пузо величиной с боевой корабль.

Джек еще не успел отсмеяться, как Грифт увлек его в тень, оглянулся по сторонам и прошептал:

— Ты, видно, повоевать пришел, парень?

— Нет, Грифт. Я ищу Меллиандру. Я должен позаботиться о ее безопасности.

Грифт посмотрел ему в глаза.

— Зачем это тебе нужно? Все жители Королевств стоят за Кайлока.

— К черту Кайлока. Я пришел сюда ради Мелли.

Грифт медленно кивнул, словно получил именно тот ответ, которого ждал.

— Ты, похоже, кое-чему научился за это время. И с этим управляться умеешь? — Он указал на нож у Джека за поясом.

— Можешь не сомневаться, — пожал плечами тот.

— Ну что ж. Тебе нужна госпожа Меллиандра — так вот, она намного ближе, чем ты думаешь.

— В доме, из которого ты только что вышел? — Джек едва сдерживал свое волнение.

— Да. Пойдем-ка со мной. Сейчас ты ее увидишь. С прошлой ночи она сама не своя — может, хоть ты ее порадуешь. — И Грифт повернул обратно к дому.

Джек с трудом сдерживал себя, чтобы не бежать. Наконец-то он нашел то, ради чего пришел сюда. Вот уже и дом. Грифт постучал, ему ответили, громыхнул отодвигаемый засов. Им открыл Боджер, но Джек почти не слышал, что тот говорил.

Без всяких расспросов он направился к лестнице. Чьи-то ладони касались его спины, то ли ободряя, то ли удерживая. Грифт говорил что-то, но Джек не слушал. Он прошел мимо окна с широким подоконником и остановился перед закрытой дверью.

В тот же миг она отворилась. На пороге стояла Мелли. Ее губы шевелились, но не издавали ни звука. Она раскрыла объятия, и Джек, не успев опомниться, прижал ее к груди, целуя ее нежную шею и от всей души благодаря Борка за то, что тот указал ему путь.

— Соединенные армии Анниса и Высокого Града подойдут к стенам города не позже чем через четыре дня. — Баралис стоял, хотя предпочел бы сесть. Он был еще слаб после того, как сращивал кости Катерины, но не хотел показывать своей слабости Кайлоку и потому продолжал стоять, лишь изредка опираясь на полку над очагом.

— Вы лишь подтверждаете то, что мне уже известно, — рассеянно сказал Кайлок. — А к завтрашнему дню я буду знать их численность.

— Думаю, их будет вполне достаточно, чтобы обложить город со всех сторон. — Баралиса раздражала беззаботность Кайлока. Менее недели назад король едва не погубил все, а теперь делает вид, будто беспокоиться им не о чем.

Они находились в покоях Баралиса, но Кайлок держал себя по-хозяйски. Он небрежно развалился на выложенной подушками скамье и налил себе вина.

— Я уже знаю, как буду действовать.

Баралис продолжал развивать свою мысль:

— Я отозвал с поля все бренские войска, но тем, что на востоке, понадобится на дорогу несколько недель. На вашем месте я бы поговорил с лордом Грезифом — он знает оборону Брена как свои пять пальцев. Привлеките его на нашу сторону. Пообещайте ему все, чего бы ему хотелось.

Кайлок неожиданно для Баралиса кивнул:

— Вы правы. Мне надоело самому разбираться в картах — пусть кто-нибудь растолкует их мне. Пришлите его ко мне нынче вечером.

— Хорошо. — Обычно Баралис не любил, когда ему приказывали, но теперь, когда Брену грозила осада, он счел за лучшее придержать язык. — И еще: все городские ворота, кроме одних, следовало бы запереть этой ночью. Необходимо преградить чужеземцам доступ в город. А через два дня нужно будет закрыть и эти последние ворота, сегодня же оповестив об этом жителей. — Баралис подумал немного. — Припасов нам должно хватить: нынче утром в город еще ввозили зерно и пригоняли скот. Если нам понадобится еще, провизию можно будет доставлять через озеро.

— А то зерно, что в поле?

— До жатвы еще несколько недель.

— То, что не удастся убрать в последующие три дня, должно быть сожжено.

Баралис прерывисто вздохнул.

— Если вы это сделаете, народ взбунтуется.

Кайлок отпил глоток вина.

— Тогда нам придется сжечь заодно и бунтовщиков. — Он спустил ноги на пол и сел прямо. — Вы же знаете, что нельзя оставлять урожай в поле, когда вражеская армия подходит к городу. Зачем нам кормить неприятеля? Я не хочу, чтобы Град убрал наши поля и забрал зерно себе. — Последние слова Кайлок произнес холодным как металл голосом.