Линн Флевелинг - Близнец тряпичной куклы

— Интересно, зачем принцу такой оруженосец — безземельный рыцарь?

— Ну, ты же знаешь, — протянул Ариус, наклоняясь ближе, — что о нем говорят!

Ки не поверил собственным ушам. Неужели они посмеют и Тобина оскорбить? Оба его мучителя повернулись и исчезли, прежде чем он смог сообразить, что им ответить.

— Ки, не спи, — рявкнул Чилнир, только что вошедший в дверь. — Отнеси сливовый пудинг.

Честь, — вызвал Ки в памяти голос Фарина, поднимая тяжелое блюдо. — Все, что делает оруженосец, отражается на его господине. Пусть эта мысль будет в твоем сердце, что бы ни случилось, и ты всегда будешь поступать, как должно.

Это его успокоило. К тому времени, когда он снова вошел в столовую, Ки даже не кинул в сторону Маго и Ариуса взгляда, хотя и желал им смерти.

Свой гнев и унижение Ки изливал назавтра и во все последующие дни во время учебных схваток. Каждый раз, когда это ему удавалось, он выбирал в боевые противники своих врагов и отводил душу, нанося удары. Маго и Ариус тоже были умелыми бойцами, и Ки не всегда удавалось взять над ними верх, но скоро они стали стараться держаться от него подальше.

Порион хвалил Тобина и Ки и говорил, что они не уступят никому, кроме старших компаньонов, Ки начал думать, что и тех они могли бы победить, но Порион даже и пробовать не разрешал. Некоторые оруженосцы и их господа — например, маленький Лута — начали надевать на тренировки менее нарядную одежду, хотя и не такую, как поношенный камзол Тобина. Ки даже поддержал Молая и благородного Оруна, уговаривая Тобина носить одежду, более соответствующую его высокому положению, но тот остался неколебим. Тобин соглашался надевать роскошные наряды на пиры и при прогулках по городу, но упрямо держался за старый кожаный камзол, хотя однажды подслушал перешептывания зрителей: они шутили между собой, что во время схватки невозможно отличить принца от его оруженосца. Тобину, казалось, было даже приятно это слышать.

Только много позднее Ки понял, что Тобин прекрасно замечал мелочные придирки и относился к ним с таким же презрением, как и сам Ки, а для того чтобы отплатить обидчикам, находил собственные способы.

Осень принесла с собой ужасные грозы, обрушившиеся на столицу с моря. Непрерывно сверкали молнии, поражая здания, а иногда и людей. Улицы превратились в бурные потоки, ливни смывали в море накопившийся за год мусор.

Непогода заставляла компаньонов целыми днями оставаться во дворце. Они упражнялись в схватках на мечах в зале для пиров и гонялись друг за другом по коридорам, к отчаянию тех неудачливых царедворцев, которые попадались им по пути. Несколько придворных оказались сброшены в бассейны…

Корин собирал в зале жонглеров и менестрелей, приглашал из города бродячих актеров, требовал от гонцов новостей с поля боя каждые несколько часов. И пил.

Ки и Тобин, обливаясь потом, осваивали нелегкое искусство танцев, когда явился паж в желтой ливрее Оруна под мокрым плащом и приблизился к принцу Корину.

— Кузен! — окликнул тот Тобина. — Твой опекун приглашает нас к себе сегодня вечером. Думаю, нам следует пойти. И тебе тоже, Калиэль. Уверен, что место за столом Оруна для тебя найдется.

— Проклятие, — вздохнул Ки.

— Ты лучше проведешь время здесь, чем я там, — проворчал Тобин. — Чего он теперь от меня хочет? Я был у него всего три дня назад.

Потом стали появляться и другие посланцы с приглашениями. Наместник Хилус вызвал к себе Никидеса, и тот захватил с собой Руана. Лута лежал с лихорадкой, и Бариеус ухаживал за ним. Обнаружив, что остается с Маго и его прихвостнями, Ки решил, что ему стоит исчезнуть до тех пор, пока не вернется Тобин.

Он прошел в свою комнату, придумывая, чем бы заняться, но Молай уже навел в комнате порядок, и даже рабочий стол Тобина в порядке исключения выглядел вполне аккуратно. Решив, несмотря на непогоду, проехаться верхом, Ки натянул старые сапоги, закутался в плотный плащ и отправился в конюшню.

— Приказать, чтобы тебе подали коня? — крикнул ему вслед Балдус.

— Нет, — ответил ему Ки, радуясь возможности прогуляться после нескольких дней, проведенных в четырех стенах.

Дождь прекратился, но сильный ветер начал трепать плащ Ки, как только он покинул защищенный стенами дворцовый сад. Сапоги скоро промокли насквозь, но Ки решил не обращать на это внимания. Противоборство с ветром и свежий запах моря заставили его кровь бежать быстрее, и настроение Ки улучшилось. Стемнеть должно было еще не скоро, может быть, удастся уговорить Фарина проехаться вдоль берега.

В конюшне никого не было, кроме немногих конюхов у ворот. Они знали Ки и только поклонились, когда он нырнул в теплый сумрак между стойлами. По обе стороны прохода были видны блестящие ухоженной шерстью крупы. Стойла Гози и Дракона находились примерно посередине ряда.

Ки не сделал и нескольких шагов, когда обнаружил, что все-таки в конюшне не один.

Обернувшись, он увидел рядом с собой Маго и Ариуса. Шум ветра, должно быть, заглушил их шаги, когда оруженосцы последовали за ним из дворца. Сердце Ки оборвалось, он выругал себя за невнимательность. Ни одного конюха поблизости видно не было. Наверняка его враги подкупили их, чтобы те держались подальше.

— Не ожидали встретить тебя здесь, безземельный рыцарь, — весело воскликнул Маго. — И как ты себя чувствуешь в такой замечательный денек?

— Вполне прилично, если не считать компании, — бросил в ответ Ки. Выйти они ему не дадут, это ясно. В дальнем конце прохода была еще одна дверь, но чтобы добраться до нее, пришлось бы повернуться к противникам спиной и бежать. Будь он проклят, если доставит им такое удовольствие! Лучше уж выдержать побои… Впрочем, даже Маго с Ариусом такой глупости не совершат.

— Не подумал бы, что ты так требователен насчет компании, — сказал Ариус, играя тяжелым перстнем. — Столько времени просидел в захолустном замке вместе с демоном и деревенскими увальнями — солдатами Фарина! А знаешь, мне любопытно… — Ариус все вертел и вертел перстень. — Может быть, ты знаешь, раз уж жил там… Правда ли то, что говорят о Фарине и князе Риусе? Я вот думаю, раз ты оруженосец его сына, ты должен знать.

Сердце Ки начало громко колотиться. Он понятия не имел, о чем говорит Ариус, но одно то, как он говорил, было оскорблением.

— Похоже, это свойственно всем членам семьи, как и безумие, — с гадкой улыбочкой вставил Маго. — Вы с Тобином тоже этим занимаетесь?

Ки начал понимать, на что намекает Маго, и ощутил леденящий гнев. Его возмутило не само предположение, но мысль о том, что эти прыщавые подонки смеют унижать двух таких достойных воинов, да и Тобина тоже, своими липкими насмешками.

— Возьми свои слова обратно, — прорычал он, делая шаг к Маго.