Том Арден - Король и Королева Мечей

— Бедняга Радж! — негромко проговорил Нова. — Ты только и твердишь без конца: «Нова, нельзя! Нова, нельзя!» Хоть когда-нибудь скажешь ты: «Нова, можно!»?

— Навряд ли, — буркнул Раджал и решительно ускорил шаг. — Давайте быстрее, — распорядился он. — Скоро дождь пойдет.

Нова крутанулся на пятках, подбросил меч в воздух... и не поймал.

— Нова!

— Документы! — проворчал привратник у калитки для ваганов и начал нетерпеливо прищелкивать пальцами.

Раджал, отведя взгляд, неловко развязывал шнурок, которым была затянута горловина кожаного кошеля. Он нервничал. Как правило, к этому времени документ у него всегда был наготове, а сегодня вот Нова, будь он неладен, отвлек его.

Неподалеку стояли двое стражников — вернее говоря, слонялись. По правилам, они должны были стоять по стойке «смирно» по обе стороны от калитки, держа мушкеты на изготовку. Эти же прохаживались туда-сюда и дымили сигаретками. Один из них был небрит, подбородок его украшала щетина, напоминавшая харионское ржаное поле. У второго мундир был залит элем.

В конце концов, они всего-навсего стерегли калитку для ваганов.

— Поскорее, говнюк, — процедил сквозь зубы небритый и ткнул Раджала острием штыка.

Раджал густо покраснел. Мила что-то мурлыкала, и ему мучительно хотелось велеть ей заткнуться. Пальцы его соскользнули, и по мостовой у его ног рассыпались медяки. Нова и Мила бросились ему на выручку и принялись собирать монетки с грязной мостовой.

Стражники загоготали. Дети собирали деньги. Уснувшая птица открыла сонные глазки и пискнула.

Сгорая от стыда, Раджал подал монетку привратнику.

— Гм-м-м... — протянул привратник.

На его ладонь легла вторая монетка.

Третья.

Наконец старик привратник неохотно пошевелился и выдвинул ящик конторки, стоявшей в будке. Там лежало разрешение, выписанное для бродячих актеров на вход в город. Он глянул на разрешение, отсчитал на счетах четыре костяшки и уронил бумагу — вернее, сделал вид, что уронил.

Стражники снова загоготали, глядя на то, как Раджал бросился за помятой бумажкой и подхватил ее, как только она коснулась осклизлых от дождя булыжников.

— Славно заработали, ваганское отродье? — осклабился тот стражник, у которого мундир был залит элем, в то мгновение, когда маленькая труппа уже готова была пройти через калитку.

Раджал опустил глаза. «Эта свинья испытывает меня, вот и все», — подумал он. В пределах Варби, внутри городских стен ваганам было запрещено разговаривать с эджландцами. Раджал знал, что, если он ответит, его оттаскают за волосы, выкрутят уши и наподдадут по заднице.

Не так — так по-другому поколотят.

— Я тебя спросил: «Славно заработали?» Мы видели, сколько у тебя денег. Надо бы поделиться.

Раджал еле сдержался. Он ведь уже дал привратнику денег. Неужели мало? Да и заработали они всего ничего, жалкую горстку бронзовых и медных монеток. Хорошо, если среди них было несколько крон, а уж об эпикронах и говорить не приходилось. За кого их принимал этот гад? За «Серебряных масок»? Они были бродячими актерами, их грабили по дороге, на их лагеря то и дело совершались набеги, закон их не защищал, и все до единого их безжалостно обирали. Где бы ни появились ваганские актеры, к ним сразу тянулись противные белые пальцы эджландцев, требовавших взяток, взяток... Но эджландцы, как знал Раджал, считали, что все ваганы сказочно богаты. Они думали, что у ваганов в рубахах зашиты монеты, что их потайные карманы набиты золотом и серебром — сверкающими эпикронами, соверенами, тиралями и узорчатыми Теронами... Раджал, услышь он такое от кого-нибудь, расхохотался бы. Единственный терон, который он видел в своей жизни, был сделан из глины и, когда он его попробовал на зуб, рассыпался в порошок...

Мальчик снова сунул руку в тощий кошель, но тут его поддел локтем Нова.

— Мы уже заплатили, — прошипел он.

— Что за дела, ваган? — с ухмылкой обратился к мальчику в алом костюме небритый. — Не хочет твой дружок раскошеливаться, а?

Раджал безмолвно помолился: «О Корос на скале, услышь дитя свое. Пусть Нова замолчит, молю тебя».

Нова не замолчал. Он, дерзко сверкнув глазами, ответил стражнику:

— Я сказал, что мы заплатили.

Стражник в испачканном мундире фыркнул:

— Да вы еще и не начали платить, отродье ваганское!

Он шагнул вперед и поднял к плечу мушкет, но в следующее мгновение захрипел и выронил оружие.

— Уберите его, уберите же его! — клокотал стражник.

Дело было в Дзади. Именно он решил вмешаться и, подскочив к стражнику со спины, обхватил его рукой за горло. Небритый изо всех сил стукнул дурачка прикладом мушкета. Никто не осмелился вмешаться.

Дзади упал.

Небритый ударил его ногой в висок.

— Ой, не надо, не надо! — закричала Мила. — Он просто дурачок, разве вы не видите? Не трогайте его!

— Заткнись! — рявкнул небритый.

Правда, трудно было понять, кому он адресует это слово — Миле или своему стонущему собрату стражнику. Он обвел ваганов мстительным взглядом.

Мила, стоя на коленях, уговаривала Дзади, пыталась помочь толстяку подняться. Над их головами, встревоженно чирикая, порхала птица-зазывала.

Неожиданно небритый осклабился. Они могли бы арестовать ваганов на месте и отправить в каталажку.

Но они не стали этого делать.

Небритый протянул руку. Раджал торопливо отвязал подвязанный шнурками под рубахой кошель и неуклюже бросил его стражнику.

Ваганы поспешно протискивались в калитку, а вслед им несся издевательский хохот. Только старик привратник, сидевший в будке, не хохотал. Он сидел мрачный и ковырял пальцем, похожим не клешню, в носу.

Наверняка он был готов потребовать свою долю барыша.

— Проклятие, проклятие! — Раджал в сердцах стукнул по камням городской стены. — Все, что мы заработали! Все псу под хвост! — Он обернулся к своему спутнику, своему собрату по драке на мечах. — Теперь ты доволен, эджландец? Довозмущался?

— Радж, прости. Я понимаю, что был неправ. Просто эта свинья... он так смотрел на тебя, и я не выдержал. Я сделал это ради тебя...

— Ради меня! — фыркнул Раджал и ткнул Нову кулаком в грудь. Мальчик в красном покачнулся. — Слушай, эджландец, когда тебе в следующий раз захочется что-то сделать ради нас, лучше не делай ничего. Не делай, понял? Ты нам не нужен, мы без тебя обойдемся, и еще как...

Снова пошел дождь. Мила по-прежнему тревожилась за Дзади. После побоев толстяк шатался, ноги его подкашивались.

— Братец Радж, ну помоги же ему!

Но брат не слушал ее.

Раджал угрюмо шагал по раскисшей тропе, ведущей к лагерю. Весь мир за городской стеной представлял собой грязь и слякоть, смешение черного, зеленого, серого, коричневого, лилового и синего. Над холмами нависло зловещее грозовое небо. В низине недобро клокотала набухшая от дождя река Риэль. Бродячие актеры шли через рощу, которая отгораживала ваганский лагерь от городских стен Варби.