Том Арден - Король и Королева Мечей

Знак должен был явиться Кате на поле боя.

Ланда раскраснелась, тяжело дышала.

— Синемундирники! О Хэл, Бэндо, мне так страшно! Прошлой ночью они снова приходили в замок! И еще вернутся! А этот рыжий капитан!

— Ланда, он не обидел тебя?

— Нет-нет! Я из-за лагеря. Тут вам опасно...

Монах застонал.

— И это тогда, когда мы только-только вернулись! И после того, как матушка Реа прислала нам восхитительную корзину с провизией!

— Помолчи, Каплун, — буркнул Бэндо и схватился за винтовку, с которой никогда не расставался. Пусть он был, как и монах, полноват и грузен, но он всегда был начеку и обладал чутким слухом. Даже теперь он насторожился так, будто враги могли нагрянуть в любое мгновение.

— Это не все, — сказала Ланда. — Прошлой ночью... — Затем, торопливо тараторя, она рассказала о событиях прошедшей ночи. — Сначала я подумала, что они — легитимисты. Потом подумала — наверное, нет. Но они прискакали на лошадях синемундирников.

— Шпики! — гневно воскликнул Бэндо.

— Мы их заперли в кладовой. Их зовут Морвен и Крам. Хэл сверкнул очками.

— И как они выглядят?

Девушка не успела ответить.

— Биди-биди-бабл!

— Диди-диди-дабл!

То катаясь по траве, то подпрыгивая, как мячики, на полянке появились двое малышей.

— Рэггл! Тэггл! — обрадованно воскликнула Ланда.

Хохоча и подтягивая штанишки, мальчики-близнецы вскочили и выпрямились, услышав голос Ланды. По-детски пухлые, кудрявые, с красными платками на шеях, они выглядели словно миниатюрные копии Бэндо. Было время, когда у них имелись обычные имена. Было время, когда одному повязывали желтый платок, а второму — зеленый, но это было бесполезно. Каждый из них норовил отозваться не на свое имя, кроме того, они нарочно менялись шейными платками. Вот так малыши и превратились в Рэггла и Тэггла, а кто из них был кто, этого порой не знал даже их отец.

— А мы знаем тайну! — в унисон выкрикнули они.

— Тайну? — улыбнулась Ланда и опустилась на колени. — Что же это за тайна такая?

Девушка ожидала какой-нибудь невинной шутки. Она улыбалась и даже на всякий случай прикрыла рот ладонью — а вдруг мальчишки возьмут и громко завопят.

— У Бородача — пленники!

— Что за пленники?

— Бородач им руки связал, они бегут за его лошадью! Ой, они такие потешные!

— И лица у них краснющие-прекраснющие!

— А мундиры-то синие!

Хэл и Ланда обменялись встревоженными взглядами. Бэндо рявкнул:

— Вот ведь идиот! Что он на этот раз вытворил?

— Надеюсь, — вмешался монах, — пленникам не потребуется много еды? Мы ведь их на хлеб и воду посадим, да?

— Мы их будем пытать! — гаркнул Бэндо. — Только сначала на тебе поупражняемся!

— Пытать! Пытать! — весело запрыгали близнецы. — Ой, папочка, можно я им пальчики отрублю?

— Папочка, а можно я им пальчики на ногах отрублю?

— Ну-ка, тише!

— Вон они!

Нирри в неуверенности оглядывалась по сторонам. Она стояла на склоне холма у опушки леса. Внизу раскинулся лагерь. Шатры, фургоны, стреноженные кони. Позади темнел предутренний лес.

Ката еще немного прошла вперед по склону.

— Мисс Ката, мисс Ката, где вы?

Нирри была встревожена. Обычно в это время Ката уже поджидала ее. Кроме того, теперь им встречаться было все труднее и труднее. Обстановка в роте становилась все более и более напряженной, и по утрам Нирри все сильнее и сильнее нервничала. За себя она не так уж боялась, она очень боялась за молодую госпожу. Дозорным было велено смотреть в оба. Как легко мисс Ката могла попасться им на глаза. И что тогда?

— Мисс Ката! — на этот раз шепотом окликнула Нирри, войдя в лес. Она вертелась на месте, сердце ее билось все чаще и громче.

Где-то совсем рядом зашуршала листва.

Нирри ахнула и испугалась по-настоящему. Она вспомнила пьяные речи сержанта Флосса, заявившегося к ней в кухню несколько дней назад. Он явно хотел просто напугать ее, но Нирри не сомневалась: в том, что он говорил, была доля правды.

«Вотчина Багряного», — вот что он сказал. «Вотчина Багряного?» — переспросила Нирри. «Ну да, мы уже давно идем по его краям». — «По чьим краям-то?» — непонимающе спросила Нирри. «Слушай, повариха, ты что, не слыхала про пресловутого Боба?» — «Про... пресловутого? Это птичка такая?»

Тогда Карни Флосс захохотал. И, сгущая краски, поведал Нирри о знаменитом разбойнике, шастающем по окрестным лесам. По словам Флосса выходило, что одет разбойник в красный мундир, выкрашенный кровью его жертв. По дороге в Рэкс этот злодей мог ограбить и дилижанс, и одиноких путников, и конных. Ограбить и убить.

«У-убить?» — испуганно проговорила Нирри.

«А то как же, — вальяжно отозвался сержант. — Мало кому удается остаться в живых и рассказать про свою встречу с Бобом».

И он пьяным голосом завел песню про разбойника.

И вот теперь, в сумрачном предутреннем лесу, Нирри со страху снова произнесла имя Каты. Да какое там — произнесла! Выкрикнула в полный голос!

А потом чья-то рука схватила Нирри за плечо. Нирри резко обернулась и на что-то наступила — на что-то тяжелое, мягкое и неподвижное.

Нирри взвизгнула.

— Тс-с-с! Нирри! Нирри!

— О мисс Ката, как же вы меня напутали! Разве вы не знаете, что мы теперь... в вотчине Боба Багряного? Нас обеих могут убить, если мы будем вот так уходить от лагеря!

В другой раз Ката, быть может, рассмеялась бы в ответ, но сейчас только глубоко вздохнула и указала вниз, под ноги.

— Мисс Ката? — Нирри неуверенно опустила глаза. И увидела...

В гуще папоротника и травы лежал труп. Нирри попятилась, задрожала.

— О, это наверняка жертва разбойника! Это все он, он, злодей!

Но Ката не шевелилась. Если перед ними, как говорила Нирри, была жертва разбойника, то это была далеко не недавняя его жертва. Голова трупа поросла мхом, сквозь руки, ноги и туловище пробилась трава. Поначалу даже трудно было определить, какого пола убитый, но потом Ката все же сумела рассмотреть, какая на нем одежда.

Перед ними лежал труп женщины. Женщины в зеленом платье.

Нирри воскликнула:

— Мисс Ката, пойдемте отсюда?

А что еще оставалось делать? Ведь рассказать кому-либо о находке они не могли. Тогда посыпались бы каверзные вопросы. Нет, об этом следовало забыть.

Но Ката, уже собравшись уйти, вдруг заметила кое-что еще. Кое-что пострашнее. Сквозь листву пробился солнечный луч и упал на замшелое лицо трупа. И Ката поняла, что это лицо ей знакомо.

Нет! Не может быть!

Наверняка то была игра света, но на какой-то миг Ката уверилась в том, что не ошибается. Широко распахнув глаза от страха, она прошептала:

— Тетя Влада!

Бородач привязал лошадь к толстому дереву. Сердце Ланды часто-часто билось. Она побаивалась этого человека. Может быть, все дело было в его толстенных руках, лохматой черной бороде. Бородач был прост и неотесан и столь же предан делу Сопротивления, как Бэндо. Но он был жесток и зол, и это пугало Ланду.