Том Арден - Король и Королева Мечей

— Играй с этим мужчиной. Играй, но будь начеку. В этом твоя сила. Забудь о моей бестолковой племяннице. Она мертва или совращена — ну и что? Нас с тобой ждет прекрасное будущее, милая. Прекрасное будущее.

— Великая Мать!

Тяжело дыша, Джем и Мила сновали между вязами. Ксал возникла перед ними неожиданно. Она предупреждающе подняла руки. Драгоценный камень на ее тюрбане ярко, болезненно полыхнул.

Она поспешно увела Милу и Джема под деревья.

— Великая Мать, — задыхаясь, проговорила Мила. — Но в лагере... Как же фургон...

У Джема кольнуло сердце.

— Варби... — прошептал он.

— Да, варби, и еще сотни, тысячи, миллионы созданий Зла готовы очнуться ото сна, когда их зовет антибожество! Сейчас они разволновались в первый раз, но не в последний. Не успеет миновать новый цикл сезонов, как антибожество появится среди нас, оно преодолеет преграду, которая отделяет наш мир от Царства Небытия!

Старуха наклонилась и, зажав в пальцах рубаху Джема, резко рванула. Джем вскрикнул. Ткань треснула и разорвалась. Жгучая боль, которую он ощущал в пещере, вернулась. Джем опустил глаза. Кристалл сверкал, он просвечивал через кожаный чехол!

— Всемогущий Корос! — воскликнула Мила и опустилась на колени.

Эо встревоженно запорхала над ее головой и стала испуганно чирикать. А Великая Мать смотрела в глаза Джема, и ее скрюченные пальцы сжимали ткань рубахи.

— Великая Мать, — прошептал он. — Но как же это? Арлекин сказал, что кристалл будет сохранять свою силу, но останется при этом тусклым, простым камнем — до тех пор, пока не встретится со своими собратьями. Что же это значит — то, что он вдруг стал так гореть?

Старуха наклонилась к самому лицу Джема. С ее дряблых губ сорвалось страшное, путающее слово:

— ТОТ!

— Колдун?

— Антибожество! Существа, отвергнутые Ороком, тоже ищут кристалл. Он светится — значит, предупреждает о том, что приспешники Тота где-то рядом. Мы надеялись, что ты успеешь пройти сквозь все испытания еще до того, как нам будет грозить такая страшная опасность. О, только бы ты успел!

— Но что же нам делать?

— Ключ к Орокону, скоро ты покинешь меня, и не в моих силах будет тебе помочь. Но одно, последнее я могу сделать для тебя сейчас. — Неожиданная, страшная усталость тенью легла на лицо Ксал. — Я очень надеялась на то, что мне не придется читать охранное заклинание, ибо это тяжелое испытание для меня, а силы мои гаснут. Но я должна прочесть его, дабы защитить кристалл.

Великая Мать резко, даже, пожалуй, грубо взяла за плечи Милу.

— Детка, ты должна мне помочь. Ты еще юна, очень юна, но опасность слишком велика. Соедини свои мысли с моими мыслями, сосредоточь свою силу. Надо торопиться. Возьмемся за руки, все вместе. Мила, произноси вместе со мной слова заклинания.

Странная троица, взявшись за руки, пошла по кругу. Над ними вертелась птица Эо, она тоже начала описывать круги — сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. С листьев падали капли дождя, сквозь ветки просвечивало небо — темно-лиловое, как кристалл. Потрескавшимися губами, старчески шелестящим голосом Ксал пела:

Жарким пламенем вновь полыхает кристалл,

Значит, Зла повелитель из мрака восстал.

Воссияйте же, духи бессмертных богов,

Для того, кто на смерть и на подвиг готов!

На груди его солнцем сквозь занавес туч

Ты сверкаешь, кристалл, неделим и могуч.

Дай же сил ему в битве с врагом устоять

И кристаллы другие по свету собрать.

Чтоб зеленый и алый, потом — голубой,

И последний, как солнца лучи, золотой

Разыскал на земле, под землею ли, в воздухе он

И собрал из кристаллов из тех Орокон!

Ходя по кругу, Ксал пела все громче. Ясно было, что она отчаянно старается передать Джему оберегающие силы. Было видно, что старухе больно. Она морщила лоб, из глаз ее текли слезы. Она и сама не знала, хватит ли ей сил. Она сжимала руку Милы — крепко, еще крепче, и в нее перетекали волны силы, источаемой девочкой.

Да, да!

Орокон защитит нас от тех, кто грядет,

Чтобы миром стал править злокозненный Тот!

Наш спаситель, прими наш покорный поклон

И, о страхе забыв, разыщи Орокон!

От камня на тюрбане Ксал заструились лиловые лучи, упали на кристалл. Послышалось негромкое потрескивание — словно вспыхивали крошечные молнии. Мила дрожала, глаза ее были выпучены, она неуклюже переставляла ноги. Все быстрее кружила над людьми растревоженная Эо.

А камень Ксал все светился и испускал лучи.

Ключ к Орокону! Избранник всего Бытия! Пей этот свет, что смиренно дарю тебе я! Пусть же хранят тебя боги, щадя и любя! Ключ к Орокону! Погибель минует тебя!

Мила не выдержала. Это оказалось ей не по силам. Она вырвалась и ушла из круга.

Эо, беспомощно размахивая уставшими крылышками, упала на землю.

— Мила! — Это кричал Раджал. Он в тревоге мчался к сестре, огибая деревья. — Что вы тут удумали? Опять какие-то глупости?

Великая Мать согнулась чуть ли не до земли. Тяжело дыша, она отозвалась:

— Детка, не говори о том, в чем ничего не понимаешь.

— Не понимаю? На нас напали эджландцы, а ты тут заклинания бормочешь? Что толку хоть когда-то было от твоих заклинаний, старуха?

Это было жестоко, но Раджал был в ярости и не владел собой. А может быть, он злился и из-за того, что здесь совершили какой-то ритуал без него.

Он бросился к рыдающей и напуганной сестренке. Мила держала Эо в сложенных ковшиком ладонях. Неужели птица умерла? Бедная Эо! Бедняжка Мила! Раджал был готов утешить ее, но она устремила на него злобный взгляд, стала кричать, обзываться, прогонять.

Раджал с полными слез глазами побрел прочь.

Джем в тревоге глянул на опустившуюся на землю у дерева Великую Мать, проводил взглядом друга. Он бросился было к Ксал, но та отмахнулась.

— Догони его, — выдохнула она еле слышно, — догони, а не то он... еще чего-нибудь натворит. Догони, пожалуйста.

Джем растерялся только на миг и бросился догонять Раджала.

— Прощай, принц Джемэни. Прощай, Раджал, мой мальчик.

Ксал шептала эти слова, едва шевеля губами. На самом деле она не прощалась с мальчиками, но она точно знала, что оба они в эту ночь в лагерь не вернутся.

Быть может, им вообще не суждено увидеться вновь.

Ксал согнулась, прижала руку к сердцу. Как же она была стара, как слаба! Сила покидала ее, умирала вместе с нею. Она вдруг поняла, что очень скоро уйдет из жизни. Старуха запрокинула голову. Скоро, очень скоро тяжкое бремя ее дара будет передано Миле. Ксал протянула руку, ища ручонку девочки.

— Мила! Мила, детка!

Но на том месте, где только что сидела Мила, лежало только гаснущее, остывающее тельце Эо.

— Милочка, вы выглядите сногсшибательно! Так оно и было.

Ката повернулась в одну сторону, в другую. Улыбка не сходили с ее губ. Горели свечи, их свет смешивался со светом заката и из-за этого становился волшебным, чарующим. Ката любовалась своим отражением в зеркале.