Том Арден - Король и Королева Мечей

Что ж, может быть, и смогла бы. Ей мало что еще оставалось.

Казалось, Джели и не подозревала о собственном шатком положении в обществе. Выросшая без матери, воспитанная в пансионе, во многом напоминавшем тюрьму... Задумывалась ли эта девочка когда-нибудь о том, что до нее никому нет дела? Влада едва не рассмеялась. Хватило одного-единственного визита к Джорвелу — ее любовнику в незапамятные времена, — чтобы он передал ей племянницу с рук на руки, словно подарок.

«Я так переживаю за девочку, Джорвел. Как она взойдет на сцену высшего света, если ею руководит только провинциальная, малограмотная дуэнья?»

Сначала Джорвел заупрямился: «Ты изменилась, Влада». Но разве она изменилась? Она всегда была ярой поборницей справедливости. И если племяннице Джорвела суждено было стать орудием для осуществления справедливости — что ж, значит, так тому и быть.

Влада вытащила из сумочки платочек. «Я стала сентиментальна с годами, Джорвел. И слезлива — так слезлива... неужели ты не позволишь мне проявить мои — увы! — неосуществленные материнские чувства... теперь, когда у меня отняли мою бедняжку Пеллисенту?!»

Двое молодых людей в роскошных париках. Один из них, пожалуй, несколько полноват, а другой, наоборот, излишне худощав. Но на толстом — корсет, а на тонком — камзол с подложенными плечами. Надо сказать, он уже вполне освоился с новым нарядом. Он почти не танцует и почти все время держится у стены. Он как-то слишком внимательно разглядывает блестящую толпу придворных. Он так наивен... Но что взять с кузена из провинции? Его полноватый спутник, наоборот, только что оттанцевал с юной девушкой, а вернувшись, застал своего друга на том же самом месте. Тот наблюдал за людьми и налегал на пунш.

Толстый: — Ты бы поосторожнее с пуншем.

Тонкий: — Мне жарко.

Толстый: — Это я танцевал, а не ты. Ох, эта Тиши Чем-Черинг мне все ноги оттоптала. Но куда деваться, твой дядя так настаивал...

Тонкий: — У меня такое ощущение, что ты готов сделать все, чего хочет мой дядя, Пелл. Что ты о нем думаешь?

Толстый: — Об Эмпи? Он отличный малый.

Тонкий: — Знаешь, порой мне кажется... будто я его как бы... не совсем четко вижу. Понимаешь, что я имею в виду?

Толстый (взяв друга за руку): — Я тебя совсем не понимаю, Нова. Ну, пойдем, хватит прятаться в тени.

Тонкий: — Тут нет никакой тени.

Толстый: — Ну, стены есть. Надо прогуляться, Нова! Ты стеснителен, да? Это нужно из тебя выбить. Если ты намерен блистать в агондонском свете.

Тонкий: — Не уверен, что мне этого хочется.

Толстый: — Ерунда! Всем этого хочется. Просто ты еще немного провинциален, вот и все. Но разве ты не ходил на балы у себя в... Чейне?

Тонкий: — Один раз.

Толстый: — Всего один раз?

Тонкий: — Бал был очень провинциальный.

Толстый: — Только не говори этого при Фредди! Но разве прошлой ночью ты не танцевал?

Тонкий: — Я сидел в уголке.

Толстый: — Нова, я тебе не верю! Готов об заклад побиться, вчера ты держал за руку молодую даму.

Тонкий (покраснев): — Ну, ладно, я действительно держал за руку молодую даму.

Толстый: — Или двух молодых дам?

Тонкий: — Нет, только одну. Пелл, а кто эта девушка?

Толстый: — Та, что танцует с вашим принцем?

Тонкий: — Нашим принцем?

Толстый: — С Фредди Чейном! Да ты что, Нова? Это мисс Венс. Племянница эрцгерцога Ирионского. Ты не знал о ней?

Тонкий (пытливо): — Ирионского?

Толстый (озадаченно): — Гм... Знаешь, некоторые говорят, что в этом году она непременно станет избранницей короля. И еще: ее программка была заполнена мгновенно. Начиная с самого первого танца. Да, это не бедняжка Тиши Чем-Черинг! Нова, ты что так глаза вытаращил? Того и гляди вывалятся! Послушай, это тебе не Чейн.

Тонкий: — Что?

Толстый: — Не провинция, говорю! Это королевский дворец.

Тонкий (смущенно): — А когда он появится? Король?

Толстый: — Только ближе к концу бала . А мой дед рассказывал мне, что в былые времена он танцевал от начала до конца. То есть не он, а король танцевал. Тот король, который у нас был тогда.

Тонкий (остановившись и разглядывая обои): — Ты заметил, какого цвета эти обои?

Толстый: — Что?

Тонкий: — Обои.

Толстый: — Они оранжевые. Ну... коричневые.

Тонкий: — Они алые, Пелл. Они потускнели от времени и дыма. Почему во дворце так все запущено, как ты думаешь?

Толстый: — Запущено? Тут великолепно! Что бы говорил о дворце молодой человек из Чейна! Знаешь, Нова, порой ты очень смешно стоишь. Поза у тебя потешная.

Тонкий: — Ты о чем?

Толстый: — Ну, как будто ты калека. Как будто на костыли опираешься. Наверное, это у тебя тоже провинциальное. А мисс Венс — первая красавица на этом балу, правда? Подумать только, а мне пришлось танцевать с Тиши!

— Ой, тут холодно!

Констанция Чем-Черинг зябко поежилась.

— Право, Констанция! Если мы вернемся в зал, там вам опять станет жарко.

— Метения, вы так назойливо практичны.

Лорд Эмпстер улыбнулся. Между тем так и было. В фойе было настолько же прохладно, насколько было жарко в бальном зале. Бальный зал располагался в самой старой части дворца. Этот большой зал Аона Железнорукого не предназначался для светских утех. А фойе с тех пор не переделывали — представить только, со времен Аона Железнорукого!

— Наверное, от этих доспехов, что стоят вдоль стен, еще холоднее, — высказалась леди Маргрейв.

— Да нет, скорее все-таки дует из амбразур, — отозвался лорд Эмпстер.

— Да еще эта каменная скамья! — проворчала леди Чем-Черинг.

Сэр Пеллион шумно высморкался в большой носовой платок.

— Лучше бы тут на стены что-нибудь повесили, — отметила леди Маргрейв, окинув взглядом каменные стены.

— Ваш муж, любезная госпожа, сказал бы то же самое.

— Право же, лорд Эмпстер! Вы же понимаете, что я имела в виду какие-нибудь красивые гобелены. А мой муж сейчас выполняет одно очень опасное поручение, а вы, между прочим, отозвались о нем без подобающего уважения.

— Вот именно, Метения, — подхватила леди Чем-Черинг, допив остатки рома с Оранди. — Сомневаюсь, чтобы лорд Маргрейв хоть кого-нибудь в жизни самолично повесил. Он инспектор тюрем, всего лишь инспектор, верно, Элсен?

Леди Маргрейв поднялась с неудобной скамьи.

— Констанция, послушать вас, так получается, что мой супруг занимает не самый важный пост. Вынуждена напомнить вам, что на него возложена огромная, просто-таки огромная ответственность. Его послали в Тарн!

— В Тарн? — Леди Чем-Черинг наморщила лоб и заметно покраснела.

— Ну что, теплее, Констанция? Ведь вашего дружка сослали в Тарн, не так ли?

— Каноника Фиваля...

— О, теперь он наверняка проповедник! Интересно, такой ли же он ловелас теперь, каким был в столице? С этим в дальних провинциях, полагаю, туго. Или он размышляет об интрижках с молочницами?