Том Арден - Султан Луны и Звезд

— Это ты мне говоришь?

«Буль-буль», — замурлыкал кальян.

— Ну а насчет Беляночки как?

— Что — насчет Беляночки, Эли?

— На ней ведь можно было бы заработать пару-тройку зирхамов, а?

— Я тебе уже сказала: ее еще надо обломать, обучить кое-чему.

— От нее бед не оберешься! На кой ляд ее обучать, когда можно просто взять и продать?

— Эли, она еще принесет нам немалые барыши!

«Буль-буль».

— Эли?

— Матушка?

— Твоя сестрица. Неужто она и вправду так уж сильно смахивает на Мерцающую Принцессу?

— Похожа? Да она просто ее отражение!

— Ох, Эли, если бы только мы могли вернуть ее!

— Пф-ф-ф! Так и вижу, как у Каска Даллы пена изо рта клочьями валится... А Пламенноволосый бы деньжат отвалил...

— Пламенноволосый? Это что! Сам император Залаги не поскупился бы!

Наверное, они бы и дальше продолжали беседовать в том же духе, но тут послушался оглушительный треск.

И крики.

Ката тоже вскрикнула. Страшная, резкая боль пронзила ее виски. Эта боль была ей знакома. Шатаясь, девушка вышла из-за угла, зная, что предстанет перед ее взором. Горящая птица — точно такая же, как та, которую Ката видела с корабля, ворвалась в покои, влетев сквозь закрытые ставни.

Воздух наполнился пламенем.

Сначала донесся голос:

— Ты пришла. Я знала, что ты придешь.

Голос был спокойный, низкого тембра, но женский — в этом не было сомнений. Что означали произносимые этим голосом слова, Амеда не совсем понимала: разве ее здесь могли ждать? Девочка медленно повернулась на месте и обозрела комнату, где обрела свое спасение. Окна были закрыты высокими резными ставнями, и потому пол и стены покрывал замысловатый солнечный рисунок. Кое-где были расставлены ширмы с изысканно разрисованными створками. А еще — множество зеркал в золоченых рамах, покрытых складками легкой полупрозрачной ткани. Пахло крепкими, сладкими духами, но Амеде казалось, что кроме нее в комнате никого нет.

— Госпожа? — на всякий случай осторожно проговорила она.

— Девочка-мальчик, — снова послышался гортанный голос.

Амеда ахнула. Да, конечно, она не обрадовалась тому, что невидимая незнакомка разгадала ее тайну, но гораздо сильнее девочку встревожило то, что в загадочном голосе ей послышалось что-то знакомое. Но как же это? Раньше, в день смерти отца, у Амеды уже было такое чувство, будто судьба, словно некое стройное и гибкое существо, ласково потянулась к ней, взяла за руку. И вот теперь, после столь странного спасения, она чувствовала, что судьба снова где-то рядом. Амеда прошептала:

— Госпожа, я не вижу тебя.

В голосе невидимки зазвучала добродушная насмешка.

— Но ты должна меня увидеть! Я призрачна, но я не невидимка. Девочка-мальчик, присмотрись получше! Гляди прямо перед собой.

— Я вижу зеркало.

— Подойди к нему.

— Оно накрыто вуалью.

— Вуаль просвечивает.

Амеда сдвинула брови. Сквозь тонкую ткань пробивалось тусклое мерцание. Голос спросил:

— Что ты видишь?

Амеда молчала.

— Там силуэт, верно?

Так оно и было, но Амеда была озадачена: разве в зеркале отражалась не она сама? А потом ей показалось, что и голос принадлежит ей самой, потому что когда невидимая женщина заговорила вновь, у девочки возникло полное ощущение, что слова звучат не снаружи, в воздухе, а внутри ее головы.

Невидимка спросила:

— Только силуэт?

— В комнате не так светло, — робко прошептала Амеда, сильно дрожа — она с трудом держалась на ногах от испуга.

Собравшись с духом, она быстро, неловко сняла с зеркала полупрозрачный покров.

И отшатнулась. Нет, в зеркале отражалась не она, нарядившаяся в украденные у эджландца одежды. Амеда увидела там женщину — прекрасную госпожу в изысканном, но простом платье. Тонкая чадра скрывала лицо женщины почти целиком, но вида одних ее глаз было достаточно для того, чтобы Амеда поняла, как она красива.

— Я тебя испугала? — заботливо поинтересовалась женщина. — Но как же это может быть?

— Госпожа, — выдохнула Амеда, — а как же может быть иначе?

Но все еще только начиналось. Из-под чадры послышался мягкий, мелодичный смех, и красавица вышла из зеркала, как из проема распахнутой настежь двери.

— Девочка-мальчик, ты ведь знала, что встретишься со мной, правда?

— Госпожа, — отвечала Амеда, — я не знаю, кто ты такая.

— Ты не знаешь моего имени? Ты не знаешь моего титула?

Если и была в голосе красавицы насмешка, то это была дружелюбная насмешка.

— Госпожа, мне нечего тебе ответить.

Красавица протянула руку и коснулась лица Амеды, а когда она опустила руку, ее чадра упала на пол и в считанные мгновения растаяла в воздухе. Но на чадру Амеда не смотрела — она не отрывала глаз от лица загадочной красавицы. Словно перед ней предстало божество, девочка опустилась на колени. Воистину это было воплощение красоты.

Но было и нечто большее.

— Госпожа, теперь я узнаю тебя!

— Ну, конечно, — улыбнулась красавица. — Наверное, ты видела меня, когда я выходила на дворцовый балкон вместе с отцом во время Откровений.

— Госпожа, я не понимаю, о чем ты говоришь. Я могу только дивиться тому, что ты находишься здесь и что тебе удалось спастись бегством — так же, как мне.

— Девочка-мальчик, — чуть встревоженно вопросила красавица, — ты принимаешь меня за другую?

— До сих пор я никогда не бывала в этом дворце. Но... Но мне кажется, что я видела тебя прежде.

Красавица смотрела на нее ласково, а Амеда едва не застонала, вспомнив о пленительной двоюродной сестре Фаха Эджо. Могло ли быть так, чтобы у этой девушки была сестра, как две капли воды похожая на нее? Но как на свете могли существовать две такие девушки? Амеде хотелось отвести глаза. Она с трудом сдерживала странные чувства, охватившие ее.

Но она не отвела глаза и проговорила с дерзостью, которой сама испугалась:

— Госпожа, я видела тебя всего несколько мгновений, но сразу поняла, что люблю тебя.

Красавица вскрикнула и отвернулась, прикрыв губы ладонью. Амеда бросилась к ней. Она была готова отнять руку незнакомки от губ — так сильно в ней было желание утешить, успокоить это дивное создание.

Амеда прикоснулась к красавице и закричала от страха. Как же это? Неужели та была соткана из тумана?

— Да! — воскликнула красавица и обернулась. Глаза ее победно сверкали, но то была печальная победа. — Ты хочешь прикоснуться ко мне? Твоя рука пройдет сквозь меня. Ты хочешь меня обнять? Я исчезну из твоих объятий. Поцелуй меня — и ты поцелуешь воздух. Девочка-мальчик, приглядись ко мне внимательнее. Ты думаешь, что я настоящая, потому что я стою здесь и разговариваю с тобой, но я не такая настоящая, как ты. Посреди всех сокровищ этого дворца я живу, как призрак, и прикасаться к ним могу не более, чем ощущать объятия любви. Каждый день мне приносят изысканные яства, ибо мой отец заботится обо мне, как заботился бы о любой иной дочери, но я могу лишь сидеть и смотреть, как эти яства остывают! Сотни алмазов и жемчужин проходят сквозь мои пальцы, воздух напоен дивными ароматами благовоний, а я не чувствую их!