Джульет МакКенна - Клятва воина

Возможно, Найл не расслышал мой ответ из-за криков с поля, но колючий взгляд его серо-стальных глаз заставил меня усомниться в этом. Так что же это такое – просто случайная встреча или чьи-то гончие напали на наш след, пока мы вынюхивали свою добычу?

– Прости, друг, но он не мой, чтобы его продавать.

Я позаботился, дабы в моих словах звучала только скука и никакого подозрения, и вновь сосредоточился на игре. На поле разгорались страсти – команды бурно выясняли, переступил возчик линию броска, прежде чем выпустить биту из руки, или нет.

– Ты мог бы заработать своему патрону целый сундук золота. Подумай об этом. В нем был бы толстый кошелек и для тебя, полное сезонное жалованье.

– Нет, спасибо.

С поля донесся крик – один из местных заехал кому-то кулаком, – и погонщики завопили, призывая Найла. Его широкие ноздри раздувались от плохо скрываемого раздражения.

– Еще увидимся. – Капитан выдавил любезную улыбку, но взгляд его оставался жестким; этот человек явно не собирался принимать отказ за окончательный.

Он сиганул через жерди и с ходу включился в игру, предоставив мне размышлять об этом странном разговоре. Толпа взревела – Найл завладел палкой и побежал с ней. Для такого здоровяка он двигался на редкость проворно. Какой-то незадачливый скотник попытался отнять биту – Найл отбросил его вращением палки так, что бедняга влетел прямо в зрителей.

– Отлично сработано! Гидестанский прием. Неудивительно, что такого здесь еще не видели. – Хэлис протолкалась сквозь все прибывающую толпу и тяжело облокотилась на ограду рядом со мной.

Что делал Найл в Гидесте? Он не похож на горняка, зверолова или лесоруба, а никакой другой работы в северных горах нет. И акцент у него не гидестанский. Впрочем, какое мне до этого дело?

– Где Ливак?

– Принимает ставки.

Хэлис махнула рукой на другую сторону загона, и я увидел медную макушку Ливак в центре разгоряченной кучки людей, размахивающих кошельками.

– Что она им дает?

– Два к пяти за караван мулов, три к семи за местных, – сообщила бывшая наемница, задумчиво наблюдая за игрой. – Лучше, если они выиграют больше, чем пятью головами.

– Головами? – озадаченно переспросил я.

Хэлис показала на пузырь – из тех, что слегка раскачивались на ветерке.

– Горные Люди подвешивали взятые в битве головы, когда придумали эту игру. Соргрен говорит, будто так они оттачивали свои боевые искусства. Он клянется, что еще его дед видел, как в нее играли с головами рудокопов, слишком далеко зашедших в горы, а я сама видела, как в Западной Гидесте использовали головы свиней.

Наемница смачно причмокнула и покосилась на меня – как я отреагирую.

Я скорчил гримасу и засмеялся.

– Какая гадость!

Фермеры наконец-то сыгрались и дружно рванули к нашему концу загона. Пятеро сбивали с ног каждого погонщика, стремящегося отнять биту, и таким образом их человеку удалось сделать бросок. Палка пролетела, крутясь в воздухе, и разбила пузырь точно пополам.

– Ты нашла кого-нибудь, кто встречал по дороге эльетиммов?

Хэлис не услышала. Толкнув ее локтем в ребра, я повторил вопрос, стараясь говорить не слишком громко, хотя из-за общего шума нас вряд ли могли подслушать.

– Что? Ах да. Двое видели мужчин, ночующих в шатрах там, где Овражный большак отходит от Речной дороги. Думаю, это были они – возчик сказал, все они были блондинами, этим и запомнились ему.

Я помрачнел.

– Во что они были одеты?

Хэлис досадливо щелкнула языком.

– Он не говорил, а я не догадалась спросить. Но думаю, в обычную одежду. Он бы упомянул про мундиры, разве не так?

– Ты можешь уточнить?

Раздался крик, и кто-то замахал большими песочными часами, показывая, что пора сделать перерыв. Когда удалось привлечь всеобщее внимание, наступило некоторое затишье, шум голосов приглушался звоном кружек – со всех сторон утоляли жажду элем.

– Между прочим, тот стражник, Найл, спрашивал меня о твоем мече, – обронила Хэлис. – Кажется, он приторговывает оружием на стороне.

– Меня он тоже спрашивал. Даже не знаю, что об этом и думать.

Команды обновили состав. Несколько человек, видимо, решили, что с них хватит, и захромали прочь, оберегая ушибленные руки, расквашенные носы и разбитые рты.

– Что он предлагает? – Хэлис вопросительно подняла брови.

– Не имеет значения. – Я покачал головой. – Мессир получил его от Планира и преподнес мне на Солнцестояние. И не просто так, а в качестве вознаграждения за ту небольшую прогулку к Ледяным островам с Ливак и Шивом.

Я невольно вздрогнул, услышав далекое эхо моих собственных криков в плену эльетиммского главаря. Да, это воспоминание сотрется из памяти не быстрее пиратских татуировок.

– Почуял сквозняк от плаща Полдриона? – пошутила Хэлис, но глаза ее смотрели задумчиво.

– Что-то в этом роде. – Я вновь уставился на поле, где свежие люди ускоряли темп, как того требовала игра.

– Значит, твой мессир высокого мнения о тебе?

– Стараюсь его не разочаровывать.

Это прозвучало слишком напыщенно, но Хэлис осталась невозмутимой.

– А как случилось, что ты присягнул ему? Это семейная традиция? Ты идешь по стопам отца?

– Нет, – улыбнулся я. – Мой отец – каменщик. Два моих старших брата тоже взялись за зубила, потому он и позволил моему третьему брату и мне идти своим путем. И за год до того, как пятнистая лихорадка унесла Китрию, они втроем вырезали больше камня и облицевали больше зданий, чем все прочие каменщики в городе. Моя мать по полдня обливалась слезами в усыпальнице Халкарион, а Мисталь совсем сбежал из города. Я же перепробовал все средства, какие только мог, в тщетной надежде заглушить боль ее потери.

– Давно ты дал свою клятву?

– Этим летом будет двенадцать лет.

Мне как-то не приходилось думать об этом. Двенадцать лет прошло с тех пор, как я провел все Солнцестояние, пьяный от неразбавленного спирта и обалделый от тассина, в руках дешевых шлюх. Очнувшись с кровоточащими деснами, раскалывающейся головой и дурной чесоткой, я понял: надо что-то делать, и немедленно, иначе Полдрион скоро начнет возить меня взад и вперед в тенях между мирами, пока я не придумаю, как оправдаться перед Сэдрином за пустую трату моей жизни.

– Ливак рассказала мне, что случилось там, на Ледяных островах. – Хэлис внезапно отвернулась от игры.

– Тогда ты знаешь все, что тебе нужно знать. Возможно, эта женщина не слишком меня жалует, но я не собирался обсуждать с ней те испытания.

– Я знаю больше, чем думает Ливак.

Такое заявление показалось мне странным, и я тоже отвернулся от поля.

– Что ты имеешь в виду?

– Она рассказала о Ледышке, о том, как он вламывался в ваши умы. – Глаза бывшей наемницы казались темными и бездонными. – Но она очень мало говорила о тебе, и это вынуждает меня думать, что ты запал ей в голову, если никуда больше.