Марина Казанцева - Красный Кристалл

— Хозяин, я опущусь на землю! — кричал сверху конь. — Садись верхом и улетаем!

— Нет, Сияр, — твёрдо отвечал хозяин. — Я встречу их.

На дьявольских животных эта речь не произвела ни малейшего впечатления, разве что несколько передних тварей внезапно рванули с места и покрыли разделяющие их и вожделенную добычу двадцать метров одним прыжком — при этом им помогали маленькие крылья, они затягивали прыжок. Лён помнил, как быстро могут перемещаться эти твари — помнил из своего погружения в историю Гедрикса.

Первая тварь, достигшая его, налетела на меч, и тот не подвёл хозяина: две части, на которые распалось тело монстра, коптя и издавая вонь, упали за спиной Лёна, так велика была скорость, с которой двигалось животное. Но остальные словно не заметили, они ринулись вперёд и всей массой налетели на рыцаря. Не выдержав натиска, он упал на землю.

По нему словно прошлась конница, и в первый миг ему показалось, что он погиб, переоценив свои возможности и возможности своего оружия. Но оказалось, что это не так. Ослепший в этой куче, он ворочался под бешеными ударами когтей и бил наугад своим мечом, всякий раз по чему-то попадая. Ему казалось, что он оглох от воплей, но вдруг понял, что этот дикий визг не что иное, как вопли боли.

— Огонь, огонь! — кричали чудовища.

Их было слишком много, и они мешали друг другу. Нападение как будто остановилось, но рыцарю мешали подняться мёртвые тела. С радостью он понял, что таинственный Каратель, который ещё назывался мечом Джавайна, и на этот раз не подвёл, ведь та склизлая масса, в которой он барахтался, не что иное, как тела сквабаров!

Рыцарь собрал все силы и поднялся сначала на колени, потом во весь рост. Чудесное свойство доспехов не допускать проникновения внутрь ничего избавило его от мерзких ощущений, но он стоял по колено в разрубленных телах врагов. Прикосновение меча Джавайна не просто разрубало сквабара, как студень — они начинали гореть, как было это во время битвы Гедрикса.

Лён невольно посмотрел на себя, окинул быстро взглядом руки, ноги, нагрудник: как и ранее, ничто не прилипало к сияющим дивоярским доспехам! Он был похож на сноп белого огня, когда шагнул из дымящегося месива и направился к сквабарам.

— Это меч Джавайна, — гулко сказал сияющий неугасимым светом человек и резко взмахнул своим оружием.

Белая молния вылетела из яркой полосы металла и веером пошла по следу замаха. Длинные полосы света ножами вонзились в толпу монстров.

— Вы слышали когда-нибудь про меч Джавайна? — спрашивал человек, методично косящий кроваво-красную массу чудищ. — Это он и есть.

Наконец, до тварей дошло, что они столкнулись с чем-то, что превосходило их мощью и было совершенно неуязвимо. Серебряный рыцарь шёл сквозь них и всякий взмах его руки, каждое движение его оружия выбрасывало широкий сноп лучей, при попадании которых шкура сквабара загоралась и далее огонь безжалостно вгрызался в его плоть.

— Помните, сквабары, это меч Джавайна, — говорил рыцарь, а над головой его летал кругами и пел песню серебряный крылатый конь.

— Меч Джавайна!! — наконец, закричали оставшиеся в живых монстры. Они развернулись и бросились наутёк, надеясь тем спастись. Тьма поглотила их, а на месте сражения остались только догорающие трупы и отвратительно воняющие внутренности. И бесполезное против такого врага внешнее кольцо огня, местами затоптанное убегающими чудовищами, слабо освещало эту страшную картину.

Человек в серебряных латах, горящих белым огнём, вышел за пределы смердящей бойни. Он покинул бесполезную защиту в виде каменной стены. Если этим бедные жители этой страны пытались защититься от исчадий ада, то совершенно зря: для этих тварей ни одна стена не препятствие.

Лён покинул это место, потому что находиться там, что в латах, что без них, было совершенно невозможно. Он ушёл в темноту, освещая себе путь только мечом, доспехи сами собой испарились, едва гнев покинул его. Что толку гневаться на монстров — они такие, какие есть. Надо только выяснить, как они сюда попали.

Едва наступило бледное утро, Лён поднял Сияра и двинул по следам скрывшихся сквабаров. С той стороны, где была ночная битва, возносился в пыльный воздух едкий чёрный дым, и ветер разносил эту вонь по всей округе, словно рассказывал о небывалом для этих мест побоище.

От пепелища отходила полоса чёрного цвета — это синяя кровь сквабаров свернулась за ночь. Эта маслянистая масса указывала, куда спасались бегством адские твари. С небольшой высоты, на которой летел крылатый жеребец, всадник отслеживал направление бегства. Местами он видел трупы павших — это те, кто был легко ранен и пытался убежать, но по дороге неугасимое пламя проело внутренности сквабаров, и те своими дымящимися трупами указывали путь отступления своих собратьев — те прямым ходом умчались через каменистую равнину. След становился всё слабее, чёрная кровь сквабаров редела, трупов уже не было, но с землёй происходило что-то странное.

Потрескавшаяся почва, на которой не росло ни деревца, ни кустика, становилась ржаво-красного цвета. Местами встречались участки копоти, а местами из трещин восходили слабые дымки жёлто-чёрного цвета. В воздухе отчётливо запахло гарью, но не сожжённых тел сквабаров, а чем-то иным. Так же становилось жарче, словно под растрескавшейся поверхностью земли работала огромная топка. Чем дальше по следу убежавших чудовищ, тем картина становилась отчётливее. Вот уже внизу из закопчённых провалов прорываются язычки огня.

В дрожащем мутном воздухе, в котором невозможно было нормально дышать, открылось странное зрелище. Чтобы рассмотреть его, Лёну пришлось подняться выше, и оттуда он увидел расщелину, в которой скрылся слабый след чудовищ.

Словно одна гигантская каменная губа налезла на край равнины и подмяла её под себя своим весом. Равнину словно жрал титанически огромный рот — он заглатывал широкий сухой блин, покрытый трещинами и копотью. Между губой и обвалившимся краем равнины зияла щель, в которую могло войти стотысячное войско, а из щели смотрел ад. На глазах у Лёна обвалился большой кусок равнины и провалился в раскалённый мрак. Туда, в это пекло, уходил след сквабаров. Там было их убежище. Вот почему огонь не жёг их — они были порождением пламени.

Бессмысленно было чего-то ждать, и Лён пролетел дальше, чтобы посмотреть на местность позади губы. Там были уже совсем иные земли: всё было оплавлено, а местами озерца раскалённой лавы медленно вспучивались, выпуская пузырь газа.

— Ничего себе реальность, — заметил Лён, оглядывая с высоты далеко уходящую равнину. — И в какую же сказку мы попали?

— Не думаю я, что это сказка, — отозвалась Гранитэль. — Мне кажется, эта катастрофа есть завершение всего того, что здесь когда-то было. Это можно назвать концом света в отдельно взятом месте.