Марина Казанцева - Красный Кристалл

— Только не дери когтями, — сказал он изменившимся голосом. — Перчатка всего лишь видимость, на самом деле ты сидишь у меня на коже.

Герцог Росуано стремительно шёл по коридорам, и перед ним почтительно расступались все обитатели дворца. Он миновал стражу, стерегущую проход в дворцовое крыло, где были комнаты графини Ираэ. Не отвечая на поклоны, он прошёл дальше и остановился перед дверью, охраняемой особенно тщательно. Стража поспешно расступилась, и герцог вошёл внутрь.

Стоящая у окна девушка обернулась. Графиня Ираэ была немного бледна и очень серьёзна. Не успела она ничего сказать, как герцог опередил её, сделав предупредительный жест.

— Я знаю, что вы хотите мне сказать, Ираэ, — поспешно начал он, — Я сожалею, что мне пришлось прибегнуть к таким мерам, но я надеюсь, что вы со временем и сами всё поймёте. Ираэ, ради вас самой я должен удержать вас от опрометчивого шага. Этот человек, который сделался вашей навязчивой идеей, не тот, кто сможет дать вам счастье.

— Откуда знаешь ты, Ондрильо, что может дать мне счастье. — тихо промолвила графиня, снова отворачиваясь к окну.

— Что может связывать тебя и Румистэля? — с тоской ответил Росуано. — Разве ты не знаешь, что жизнь и чувствования магов проходят совсем иначе, нежели у обыкновенных смертных? Какой химерой ты обманываешь себя, Ираэ?

Она не отвечала, лишь вглядывась в силуэты дальних гор, в заснеженные вершины безлюдной горной страны.

— С тех пор, как тут побывала в моё отсутствие эта смутьянка Нияналь, ты отдалилась от меня, — горько продолжил Росуано. — И вот случилось то, чего я опасался: он прибыл. Ты думаешь — зачем? Единственно затем, чтобы овладеть наследством. Я видел вчера страшные вещи, я видел его преображение. Он не человек, Ираэ. Лучше бы он был обманщиком, как я думал до вчерашнего момента. Слишком много власти для обыкновенного смертного — Румистэль ужасен.

— Всё напрасно, брат, — едва слышно отвечала Ираэ. — Я решила.

Ондрильо с минуту безмолвствовал, вглядываясь в силуэт, темнеющий на фоне ярких заснеженных вершин, освещаемых утренним светом. Казалось, горы полыхают серебром, и тонкая, невесомая завеса мерцающих и переливающихся волн ходила над ними — который год нечто тревожило по утрам Дерн-Хорасад и его окрестности. После ухода Нияналь начались эти признаки изменения в природе — нечто предвещало приход неведомого. Никто и никогда в этих местах не знал о том, что существует такое явление, как северное сияние.

— Мне очень жаль, но я вынужден прибегнуть к жёстким мерам, — твёрдо заявил Ондрильо.

Графиня обернулась от окна и удивлённо посмотрела на кузена.

— Я знаю, — ответила она, — Вы отправляете меня подальше от Дерн-Хорасада. Я готова.

— Нет, я никуда вас не отправляю. Вы останетесь здесь, в Дерн-Хорасаде, просто до отъезда Румистэля вашим жилищем будет Северная башня. Не сердитесь, Ираэ, я тоже кое-что решил.

— Вы изменили планы?! — вскрикнула она.

— Да, — сказал, как отрубил, Ондрильо. Он резко развернулся и открыл дверь. В помещение вошли стражники — они несли длинную меховую накидку и обувь для графини.

— Я прошу прощения, — сухо проговорил Ондрильо. — Моё решение возникло спонтанно, я не успел подготовить помещение, так что некоторое время вам придётся мириться с холодом. Но я позаботился о ваших удобствах.

С этими словами он вышел, а молчаливые мужчины накинули на плечи Ираэ меха и уже хотели помочь ей переобуться.

— Не смейте меня трогать! — гневно остановила она стражников. — Я должна взять свои вещи!

Не допуская возражений, она направилась к столу, где лежали её драгоценности и туалетные приборы. Ираэ молча собирала вещи, потом в досаде бросила это занятие.

— Мне всё равно, — холодно сказала графиня, глядя на стражников сухими глазами. — Можете нести кандалы.

Эта реплика явно была лишней, поэтому среди мужчин возникло замешательство — они стали переглядываться и даже пытались чем-то оправдаться. Ираэ гордо прошествовала мимо них на выход.

По коридорам быстро шёл герцог Росуано. Он прошёл мимо стражи, едва кивнув последним. Он был очень озабочен и почему-то держал на руке охотничьего сокола. Дойдя до покоев графини Бланмарк, он решительно вошёл внутрь, на что крепкие стражники никак не прореагировали.

В покоях Ираэ её самой не оказалось — все комнаты были пусты.

— Вот это раз, — удивлённо сказал герцог, не зная, что дальше предпринять. Но сокол вдруг слетел с его руки и сел на небольшой туалетный столик с зеркалом. Там стояла резная шкатулка душистого дерева, и через край её небрежно свисали нити отборного жемчуга и аметистового ожерелья. Среди бусин виднелся клочок бумаги — он-то и привлёк внимание зоркой птицы.

— Она в Северной башне, — обернувшись к лже-герцогу, проклекотал сокол.

— Нам придётся на время разделиться, — сказал Лён своему товарищу, когда они покинули дворец. Он оглядывался на склоны гор, чётко видных в прозрачном воздухе за северным краем Дерн-Хорасада — высокие хребты начинались прямо за крепостной стеной.

— Я проникну в башню и отыщу графиню, — пояснил он Лавару свой план. — А ты пока попытайся выйти за Северные ворота города и жди меня. Ты сумеешь?

— Думаю, сумею, — серьёзно отвечал Ксиндара.

Лён коротко кивнул, как будто с этим ответом избавлялся от всяческих сомнений. Если Ксиндара хочет идти с ним, он должен найти в своём арсенале мастера иллюзий какие-нибудь средства — это в его интересах.

Дивоярец отошёл в тень дерева и скрылся от возможных взглядов, в следующий миг быстрый сокол вынырнул из-под кроны и резкими зигзагами пошёл наверх. Птица полетела в сторону Северных ворот. Оставшийся на земле человек проводил взглядом серую молнию, потом оглянулся и вошёл под крону того же дерева. Спустя минуту из ветвей выпорхнул крупный чёрный ворон. Он замахал крыльями, набирая высоту, и тоже ринулся на север.

Высокая башня имела в основании огромные стотонные базальтовые блоки, но по мере возвышения камни становились легче, и самый верх был сложен из обыкновенных кирпичей. В ней не имелось окон, кроме как под самой крышей — но это были не бойницы, а настоящие окна, только почему-то забранные прочными решётками.

Когда-то здесь было узилище, где содержались неугодные герцогам Росуано богатые граждане Дерн-Хорасада — мало ли, что случается за годы долгого династического правления. Высокопоставленные узники содержались в условиях относительного комфорта: помещение было просторным, светлым и сухим. Здесь был камин, на данный момент бездействующий по причине долгого простоя. В дымоходе накопилась сажа, которая за долгие годы, прошедшие с того дня, когда здесь тянул свои серые дни последний узник Северной башни, спрессовалась в плотный слой. Поэтому посреди комнаты стояла переносная жаровня, которая тщетно пытылась обогреть пустое помещение.