Марина Казанцева - Воздаяние Судьбы

Стараясь скрыть изумление, Гаврилов осторожно глянул на медсестру, а та в ответ зыркнула своими выпуклыми глазами из-за очков так, словно ничего удивительного в возвращении стула не находила.

«Померещилось.» — подумал следователь. В самом деле, чего только не привидится усталому уму, особенно в таком насыщенном нездоровыми фантазиями месте! Не тут ли обитают наполеоны и торшеры?

«Снова начинается.» — отрешённо подумала медсестра Дорожкина, глядя на стул. Она успела принять хорошую дозу транквилизаторов и потому надеялась, что сакральные видения её минуют. Хотя бы сегодня.

Следователь снова погрузился в разбор бумаг подозреваемого, старась изо всех сил скрыть возникшую в душе тревогу, а медсестра Дорожкина пристально уставилась на злополучный стул.

События не заставили себя ждать: у стены безмолвно заколебался воздух, разгоняя слабые радужные волны, и возникло видение: человек в элегантном долгополом чёрном костюме и чёрной же шляпе. Глаза его скрывались за чёрными очками, а вздёрнутая бородка-эспаньолка воинственно уставилась на следователя. Ни говоря ни слова, чёрный человек изящно поклонился под двумя взглядами и направился к двери, но по дороге передумал и изменил траекторию. Бесшумно, как подлинный глюк, он проскользнул мимо недреманного ока старшей медсестры, которая при том ни на мгновение не изменила позы и даже не моргнула, он приблизился к столу. Сдвинув элегантные очки на кончик тонкого горбатого носа, незнакомец обнаружил перед Гавриловым блестящие чёрные глаза.

«Подлинный Мефистофель.» — обмирая от дурного чувства, подумал следователь, но изо всех сил постарался сдержаться, чтобы не выдать перед Дорожкиной своего замешательства.

Меж тем чёрный человек весьма заинтересовался делопроизводством — он обошёл стол и склонился над плечом Гаврилова, читая, что написано в протоколе. Прочитав, он с интересом осмотрел затихшего Гаврилова, потом так же с интересом осмотрел и медсестру. Увиденное отчего-то его позабавило — Мефистофель издал смешок, на который ни следователь, ни медсестра так и не отреагировали. Пожав плечом, элегантный господин отошёл к двери, ещё раз обернулся, осмотрев эту скучную пару поверх очков, и просочился сквозь преграду.

Следователь Гаврилов осторожно перевёл дух и снова посмотрел на медсестру, чтобы хоть по её реакции определить: привиделось ему, или это было в самом деле.

«Кошмар. — панически подумал он — Я начинаю проникаться шизофреническими флюидами. Не хватает только Наполеона увидать.»

Медсестра глянула на него искоса и снова приняла позу невозмутимости — со сложенными на груди руками и высоко поднятой головой с накрахмаленном колпаке. По выражению её лица невозможно было понять, видела она странное явление или нет.

«Началось. — обречённо подумала Клара Михайловна. — Сейчас пойдут наполеоны.»

Стараясь унять вполне понятное волнение, Гаврилов снова углубился в записи подозреваемого, но в голове его словно всё перемешалось, и он не мог сосредоточиться на деле. В висках застучало, пальцы затряслись, и следователь подумал: не обратиться ли к этой истуканше в белом халате с просьбой насчёт таблетки анальгина? Следовало придумать убедительную причину: например, головную боль. Ни в коем случае нельзя выдавать своё замешательство. Он уже поднял голову и открыл рот, как у стены снова появилось нечто странное. Радужный свет мигнул пару раз, и в пространстве образовался ещё один человек. На сей раз это точно был Наполеон.

С рукой за отворотом синего сюртука возник молодой человек в треуголке и белом парике. Мгновение он смотрел на следователя и медсестру, потом опустил взгляд и оглядел свой костюм. Увиденное явно не понравилось ему, потому что он изрёк нечто вроде «чёрт!» и провёл руками по своим плечам и груди. Костюм поплыл на человеке, сменяясь на обыкновенную толстовку, какие носит молодёжь, на джинсы, а высокие ботфорты сменились на кроссовки. После этого человек, с непонятным вызовом глянул на медсестру и вышел в запертую дверь, причём, открыл её, как делает обыкновенный человек.

Следователь с опаской глянул на Дорожкину. Он боялся увидеть в её глазах подтверждение того, что она тоже видела Наполеона, возникшего ниоткуда и ушедшего в дверь, как делают все нормальные люди. Также Гаврилов боялся увидеть и другое: что она вообще не видела никакого Наполеона, и человек в пудреном парике Гаврилову привиделся. Такая противоречивость собственных желаний окончательно расстроила его.

Однако, Дорожкина не прореагировала на видение — старшая медсестра всё так же величаво стояла в своём безупречно белом халате и безучастно смотрела на стену. Не видеть этих двух людей она не могла, если они были. Выходит, что глючит именно Гаврилова! Он не знал, что медсестра уже отключилась от реальности и теперь просто безмолвно плавает в нирване.

Следователь снова углубился в бумаги, стараясь изо всех сил держаться в рамках нормы. Сейчас он встанет и скажет будничным голосом, что все бумаги арестованы и что Клару Михайловну вызовут в прокуратуру, когда будет нужно. Он сложит всё в портфель, наденет корейский пуховик, финскую кепочку и выйдет наружу. Там он сядет в свой «Фольксваген» и укатит прочь от этого кошмарного места. А в прокуратуре скажется больным и потребует отпуск засвой счёт — пусть кто-нибудь другой занимается наполеонами и чёртами с бородкой!

Он так и сделал. Встал, деловито бросил несколько фраз, попрощался со свидетельницей, предупредил о необходимости оставаться в городе во всё время следствия и неторопливо вышел.

Клара Михайловна аккуратно закрыла кабинет на ключ, выпустила следователя из отделения и снова заперла выход. Опытным взглядом она отметила, что психи, мирно блуждающие по коридору, ничего не заметили и паники в отделении не наблюдается. Поэтому старшая медсестра твёрдым шагом двинулась к своему кабинету, по дороге раздавая краткие приказы и замечания.

Зайдя на своё место, она достала из сейфа подарочную бутылку коньяка, налила стакан, выпила залпом и уставилась ничего не выражающими глазами в окно — на облупленную кирпичную стену. В голове у неё царила полная и абсолютная пустота.

В конце дня её позвали.

— Клара Михайловна, — просунула голову в дверь молоденькая медсестра. — больную привезли, а в женской палате места нет.

— Кладите в коридоре. — звучно отозвалась Дорожкина, не отрывая взора от облупленной стены за окном. — Не буйная?

— Не-е, она вообще молчит.

— Вот и прекрасно. — с удовлетворением заметила Клара Михайловна.

Выйдя на улицу, Косицын заметил, что снега нет и в помине — стояла промозглая сырая весенняя погода. Солнце скрывалось за низкими облаками, дул резкий ветер, неся мелкую холодную морось. Судя по набухшим почкам, вовсю готовился приход мая — только дай тепла.