Вадим Арчер - Чистый огонь

Она благодарно взглянула на смелого парня, без которого давно уже погибла бы.

– Халу редко выпускают свою добычу, – напомнила она. – Нам еще предстоит идти через их земли, которые лежат южнее моих земель.

– Это близко?

– Нет еще. Я скажу, когда мы доберемся туда.

– А это чьи земли?

– Они пусты, хотя считаются землями Тогу. Здесь мы никого не встретим.

И они двинулись на север сквозь земли Тогу. Больше не нужно было прятаться, холод им тоже не грозил, потому что установилась ясная погода. Однако им нужно было есть и пить. Пока они ели ровно столько, чтобы не мучил голод, но долго так продолжаться не могло. Эрвин пошел медленнее, оглядываясь в поисках пищи.

Вскоре им встретился ягодный куст, и они обобрали его дочиста. Затем Эрвин заметил на стволе старого дерева выводок древесных грибов и собрал их в полу рубашки. Около полудня они сделали стоянку у попавшегося на пути ручья и напились свежей воды. Эрвин набрал сухих ветвей и сложил их пирамидкой для костра. Пока леди Аринтия гадала, где он возьмет огонь, он присел на корточки и повел руками над растопкой. Сухие ветки мгновенно занялись огнем.

Когда костер разгорелся, Эрвин нанизал грибы на прутик и поджарил над пламенем, затем протянул леди Аринтии. Прокопченные и подгоревшие по краям, они все же были съедобнее сырых и хорошо утоляли голод. Впервые после кораблекрушения она почувствовала себя сытой. Накормив свою спутницу, Эрвин поджарил грибов и себе. После короткого отдыха они двинулись дальше.

Леди Аринтии хватило одного урока, чтобы усвоить, что она не может обращаться со своим спутником как со слугой или с рабом. До сих пор ей были известны только две категории людей, если не считать Гримальдуса, – торговцы и рабы, которых они иногда привозили на своих судах для продажи, но этот человек был другим. Ему был безразличен ее высокий титул, он был равнодушен к предлагаемому вознаграждению, он не нуждался в ней, чтобы выжить в этих диких местах, но она нуждалась в нем. Она была достаточно умна, чтобы понять, что он просто пожалел ее, что только поэтому он согласился рискнуть ради нее собственной жизнью.

Теперь, когда страх перед погоней перестал занимать все ее мысли, ее внимание обратилось на этого парня. Он шагал перед ней по лесу – не рослый и не мускулистый, отнюдь не выглядевший силачом, но в нем чувствовались уверенность и спокойствие, невольно передававшиеся ей. Рядом с ним возникало ощущение надежности, защищенности – похожее чувство у нее вызывало только присутствие лорда Дантоса Дану. И волосы у этого парня были белокурыми, почти того же оттенка, как у лорда Дантоса, но его лицо не было архонтским – худощавое, с серыми глазами и чуть выступающими скулами, оно выглядело для нее слишком широким. Это лицо казалось ей знакомым, словно она где-то уже видела его. Перебрав в памяти лица рабов и известных ей торговцев, она не нашла подходящего и решила, что ее случайный спутник просто напомнил ей кого-то, увиденного мельком прежде.

Эрвин, напротив, почти не обращал на нее внимания. Ему не нравилась эта заносчивая архонтка, которая теперь присмирела и послушно подчинялась всем его указаниям. Ему были безразличны все эти Халу, Иру, Тогу, невесть что не поделившие между собой и ведущие из-за этого бесконечную вражду. Возможно, он отнесся бы к ней иначе, если бы знал, что у нее работает Гримальдус, но ему было неизвестно, в какой из архонтских родов нанят выдающийся маг. Сейчас ему было не до Гримальдуса, но, если бы и вспомнилось, он не стал бы расспрашивать о маге у этой архонтки. Он обещал спасти ее и собирался выполнить обещание, но для этого не требовалось заводить с ней дружбу.

Леди Аринтия вспомнила, что он загадочным образом появился рядом с ней в воде во время кораблекрушения, и спросила, как он оказался там.

– Случайно, – обронил он, и она поняла, что он не скажет больше ни слова. Вероятно, он был рабом у Халу и сбежал под шумок с их судна. Это было неплохо – значит, он заинтересован в том, чтобы к ним не попасть.

– Я укрою тебя от Халу, когда мы придем в мое поместье, – пообещала она. Эрвин недоуменно взглянул на нее. – Разве ты не беглый раб?

– Нет.

– Кто же ты?

– Маг.

Он больше ничего не ответил, оставив ее размышлять над своими словами. День подходил к концу, и вскоре она так устала, что не могла больше размышлять ни над чем, кроме ломоты в ногах.

Им встретилась заболоченная низинка, и Эрвин остановился здесь на ночлег, хотя до темноты было еще далеко, – по пути было мало пресной воды. Он набрал топлива для костра и полез в болото выкапывать съедобные корневища, а леди Аринтия осталась отдыхать на берегу. Вернувшись, он развел костер, обмазал глиной свою добычу и положил на угли. Пока они ждали ужина, с болота появилась Дика и приволокла за хвост загрызенного, похожего на крысу зверька.

– Что это? – с отвращением спросила леди Аринтия, отодвигаясь подальше от окровавленного трупика.

– Еда.

Она недоверчиво взглянула на Эрвина:

– Но это же… крыса?

– Это водяная крыса, их мясо съедобно, – пояснил маг, забирая у Дики тушку.

Кикимора снова скрылась в болоте, а он обмазал тушку глиной, как прежде коренья, и положил в огонь рядом с ними. Дика вскоре притащила еще одну водяную крысу, и та последовала в огонь за первой. Когда костер прогорел, Эрвин подобрал палку и выкатил ею из углей черные комки обожженной глины, затем отыскал на земле камень и разбил их.

Леди Аринтия была уверена, что не притронется к крысе, но из расколотого комка пошел такой вкусный запах, что она не выдержала и заглянула через плечо Эрвину, разделывавшему белое дымящееся мясо и сочные разопревшие коренья. Когда он наконец положил лучшие куски на лист болотного растения и подал ей, она взяла их без колебаний и во время еды пожалела только о том, что еды мало. Оставшимся он поделился с Дикой, а отходы бросил в костер.

С этого дня они больше не голодали. Эрвин умел добывать еду буквально из ничего, почти не тратя драгоценного времени на ее поиски. Он заботился о леди Аринтии, но без малейшего подобострастия, к которому она привыкла у себя в поместье. Он относился к ней не как к знатной архонтке, правительнице рода, а просто как к более слабому существу, попавшему под его опеку.

Как ни странно, ей понравилось такое обращение – ей было приятно чувствовать себя обыкновенной женщиной, о которой заботятся. У себя в поместье она привыкла сама отвечать за все, этого требовало ее положение, но с этим странным парнем можно было позволить себе роскошь довериться чужой опеке. Он не был архонтом, в нем текла чуждая ей человеческая кровь, и ее мысли невольно обращались с него на лорда Дантоса Дану.

Скоро истекал год с тех пор, как лорд Дантос уехал по ее поручению. Почти год его не было рядом с ней. Леди Аринтия знала о его чувствах к ней, ей хватало на это проницательности, но она не ценила подобные чувства, считая их постыдной слабостью для знатного архонта. Сама она старалась подавлять приязнь, невольно возникавшую в ней в ответ на чувства Дантоса, и предпочитала использовать его слабость для своей выгоды.