Дуглас Брайан - Кошачий глаз

– Похоже, ты никогда не перестанешь язвить. Я ведь извинился.

– Я не язвил, – Конан искренне удивился. – Я говорил вполне серьезно.

Муртан поглядел на него с подозрением, но Конан был само простодушие.

– Ладно, – вздохнул наконец Муртан, – полагаю, там имелась отметка. Слева от главного входа.

Конан быстро повернулся и посмотрел на стену перед собой.

– Здесь? – Он показал рукой. – Мы ведь стоим сейчас спиной к главному входу?

– Не знаю, – безнадежно ответил Муртан, – я давно запутался.

– Зато я не запутался… То, что мы ищем, должно находиться вот там. Пойдем, тут рядом есть проход.

Они пробрались в узкое отверстие между стенами и очутились в коридоре, который был намного уже всех прочих. Этот переход как будто стискивал людей со всех сторон, норовя их раздавить. Здесь было темнее и дышать как будто стало значительно труднее.

– Кажется, цель близка! – обрадовался Конан. Пот градом катился но лицу киммерийца, белые зубы блестели в улыбке. – Чувствуешь, как здесь паршиво? Наверняка действует какая-то защитная магия!

– Мне кажется… я… умираю, – прохрипел Муртан, держась обеими ладонями за горло. – Не хватает воздуха…

Конан подхватил его за подмышки и потащил дальше.

Они миновали еще один поворот и вдруг очутились в крохотном святилище. Изящные колонны с капителями в виде цветков лотоса окружали комнатку без крыши. В центре находился алтарь, сделанный в виде раскрывшегося цветка лотоса. Четыре девочки с кошачьими головами были изваяны в четырех углах алтаря. Они были сделаны из той же золотоносной руды, что и стены лабиринта, и блестели на солнце, как будто их осыпали золотой пудрой.

А на самом алтаре находился камень – «кошачий Глаз». Он представлял собой самоцвет размером с кулак крупного мужчины. Полупрозрачный, он как бы источал из своей глубины яркий свет. Множество красновато-коричневых точек усеивали его, и каждая эта точка казалась зрачком настоящего живого глаза. Во всяком случае, у обоих мужчин возникло такое ощущение, что сама богиня-кошка смотрит на них из этого камня. И куда бы они ни повернулись, взгляд неотступно следовал за ними.

Конан отпустил Муртана, и зингарец повалился на землю перед алтарем.

– Ну вот, ты и нашел его, – выдохнул Конан. – Теперь остались сущие пустяки: забрать безделушку, выйти наружу из лабиринта, преодолеть пустыню… Я ничего не забыл? Ах да, возле выхода нас поджидает убийца, преданный слуга змея-Сета. С ним, полагаю, мы расправимся в два счета.

Муртан сел на земле. Тяжело перевел дух.

– Просто не верится… Как он красив!

– Камень? – Конан усмехнулся. – Да. Очень красив.

Киммериец протянул руку и коснулся камня, но тотчас отдернул ее.

– Кром! Кажется, он меня укусил.

– Камень не может укусить, – недоверчиво произнес Муртан.

Киммериец сунул свою руку ему под нос. На пальце отчетливо виднелся след укуса.

– Говорят тебе, он кусается. Он живой.

Муртан встал и внимательно осмотрел алтарь. Затем покачал головой.

– Нет, Конан, это не камень. Взгляни сюда.

Они вместе уставились на алтарь. Внезапно обыкновенный камень превратился в кошачью голову. Один глаз у этой головы был закрыт, а второй как раз и являлся самоцветом. Кошачья голова шевельнулась, стала видна пасть, полная острых зубов.

– Это изваяние богини-кошки, – сказал Муртан. – Оно закопано в землю. Осталась только голова.

– И еще оно живое, – проворчал Конан. – По-твоему, мы будем ее откапывать?

– Возможно, именно этого и хочет от нас богиня.

– Интересно, кстати, не сожрет ли она нас в знак особой признательности, когда мы ее вытащим? – хмыкнул Муртан. Самообладание постепенно возвращалось к нему

– А другие вопросы тебя не занимают? – осведомился Конан.

– Какие, например?

– Например, как ты будешь вытаскивать камень? Теперь, когда мы установили, что он является глазом богини и что богиня эта вовсе не так уж мертва, как хотелось бы некоторым из нас, – вряд ли она придет в восторг от твоего намерения выковырять у нее зрительный орган.

– Не стоит язвить, Конан, – сказал Муртан. – Когда ты язвишь, ты забываешь притворяться тупицей-варваром.

– Не может быть! – деланно изумился киммериец. – Какой просчет с моей стороны! Так ты уже догадался о том, что ты – не первый образованный человек, с которым я имею дело?

Муртан кивнул.

– В таком случае, и прикидываться больше нет смысла, – заявил Конан. – К тому же скоро мы с тобой умрем, так что все остальное теряет значение.

– Ты очень стараешься меня запугать, – возразил Муртан. – Но я тебе не верю. Ты убежден в том, что мы сумеем выбраться на свободу.

– Может быть, – не стал отпираться Конан. – Для начала освободим эту богиню. Мы не станем осквернять ее статую, вот что я тебе скажу. Надеюсь, это правильное решение.

Вдвоем они принялись за дело и скоро выкопали каменные плечи, а затем и руки.

Яма вокруг закопанной статуи становилась все глубже.

– Я бы все отдал за глоток воды, – простонал Муртан. Все его лицо было залито потом, липкие струи бежали по телу под одеждой. Каждый вдох давался ему с борьбой: легкие отказывались глотать раскаленный воздух.

Конан снял с пояса флягу.

– У тебя всегда есть запасы? – удивился Муртан, жадно припав к горлышку и тотчас закашлявшись: киммериец носил во фляге не воду, а вино.

Конан поспешно отобрал у него питье и сделал глоток сам.

– Я стараюсь делать запасы, – ответил киммериец. – Это нередко спасало мне жизнь.

Орудуя палками и обломками костей, они продолжили свой нелегкий труд. К вечеру богиня уже освободилась до самых ног.

– Как мы будем выволакивать ее на поверхность? – спросил Муртан.

– Если наши расчеты верны, и она оживет, то нам больше ничего делать не придется, – был ответ.

– Оживет? – переспросил Муртан.

– Ну да, – подтвердил Копан. – Мы ведь этого добивались, не так ли?

Муртан покачал головой и вдруг широко зевнул.

– Я больше не могу, – признался он. – Я так измотан, что…

Не договорив, он провалился в сон. Скоро Конан последовал его примеру. Наступила ночь, и прохладный воздух приятно освежал разгоряченные лица обоих авантюристов.

Утро пришло раньше, чем им хотелось бы. Первые горячие лучи коснулись спящих. Конан пробудился и сразу же растолкал Муртана.

– Статуя исчезла!

Они огляделись по сторонам, как будто что-то могло измениться за столь короткое время. Статуи в глубокой яме не было. Яма зияла посреди храма, а самой богини и след простыл.

– Хорошенькое дело, – проворчал Конан. – Как же эдакая махина выбралась отсюда, да еще так тихо, что ни один из нас не проснулся?

Неожиданно что-то маленькое и мягкое коснулось его ноги. Киммериец вздрогнул и сжал кулак, но задержал удар, сумев не опустить его голову пушистого существа, мелькавшего внизу. Это была белая кошка.