Валерия Комарова - Слово седьмое. Последнее

Я хотела было возразить, что люди никогда не были для меня животными, скорее насекомыми — тараканами, но не успела. Размахнувшись, маг влепил мне затрещину. Я дёрнулась и закусила губу. Маг осклабился и занёс руку для нового удара.

Рубиус… Рубиус… Рубиус…

Зажмурившись, я твердила про себя имя брата. Одно оно осталось в памяти. Из далёкого детства, из до-драконьей жизни пришла эта иррациональная надежда на спасение, вера, что брат придёт. Он ведь всегда приходил, всегда спасал…

Только вот эти гады прекрасно знали, кто я такая. Они позаботились о том, чтобы Руби не почувствовал мой страх. Сколько же димагии они вложили в щит? Сколько миров надо было выпить досуха, лишить жизни, чтобы набрать СТОЛЬКО силы?!

Я всё ещё ждала удара, сжавшись, словно запуганный щенок. Стыдно, но я ничего не могла с собой поделать. Этот страх, боязнь людей, с корнями врос в нас, от него не избавишься, его можно лишь загнать вглубь, но не преодолеть.

— Тронешь — пожалеешь, — раздался холодный голос, который я уже и не надеялась услышать. И одновременно в моей голове:

— Я сам тебя убью, и не надейся, что так легко выкрутишься…

Маги уставились на Фикса, словно бараны на новые ворота. Он же прислонился к развороченному косяку и, скрестив руки на груди, лениво скользил взглядом по их лицам. В мою сторону он и не глянул. Ой-ей-ёй! Кажется, я ещё пожалею, что не погибла при попытке оказать сопротивление… Бутылкой я не отделаюсь.

— Кто ты такой? — догадался спросить один из водников. — Как ты тут оказался?

— Ножками я тут оказался, ножками. — Фикс отлепился от полюбившегося косяка и раскинул руки, выхватывая свою косу. Маги опомнились и одновременно ударили в незваного гостя, решив, что имя можно узнать и у трупа, благо некромантов в Ассамблее — пруд пруди.

Фикс даже не посчитал нужным покривляться. Ох, он и правда зол, не помню, чтобы он когда-либо пренебрегал возможностью пошутить. Отмахнувшись от боевых заклятий, словно от мух, он одним махом преодолел расстояние до кучки смертных и острием косы подцепил подбородок оказавшегося впереди остальных смельчака, того самого, что насмехался надо мною.

— Каково это? — спросил он, свободной рукой проводя перед лицом, словно смахивая паутинку. — Каково это, смотреть в глаза собственной смерти?

Я зажмурилась. Могла бы — ещё и уши заткнула. Фикс не воин — он палач. Эти маги не погибнут в бою, они будут казнены. Я не хочу видеть это…

Нет, мне не жалко их, они заслужили.

Мне просто не хочется знать, каково настоящее лицо Фикса. Я хочу верить, что со мной он — настоящий. Знаю, что Шутник — маска, но верить НЕ ХОЧУ.

Пусть для других он — Бессмертный Палач, Смерть, Вечный Губитель. Я не знаю их. Я знаю лишь Шутника.

Гасители разлетаются в пыль, он подхватывает меня на руки и куда-то несёт. Я чувствую как тяжело он дышит и не хочу думать, что это от с трудом сдерживаемой ярости. Не хочу, чтобы он останавливался, чтобы мы поругались…

— Силь… — шепчет он. — О, Творец, Силь… Ну почему ты не можешь жить спокойно? Ну почему вечно во что-нибудь влипаешь?

— Почему, во что-нибудь? Всё время в одно и то же… — так же тихо отвечаю я, пряча лицо у него на груди и незаметно, как я хочу думать, вдыхая его запах. От Фикса пахнет кровью и огнём, а ещё карамелью…

— Вот именно. Ничему тебя жизнь не учит.

— Может, Смерти удастся меня чему-нибудь научить?

Он вздыхает и ускоряет шаг. Струна закрывается за нами…

Летописец

Старый дурак, забывший свой долг: вот кто я. Я вмешался, я поставил барьер, я пытался её убить. Ради будущего. Ради того будущего, в котором не будет мальчишки, стоящего в круге детских тел и читающего своё первое боевое заклинание. Ради будущего, в котором огненный шторм не сотрёт с лица земли Утопию Драконов. Ради того, чтобы дитя не предало мать. Ради того, чтобы мой брат не отдал ради любви всё… и даже больше…

Я проиграл. Первый камень уже покатился вниз, он сорвал лавину.

Я стою у Книги и сжимаю кулаки, в бессильной ярости вырываю страницы, которые тут же восстанавливаются. Я ломаю перья, чернильница летит в стену…

Видели бы меня сейчас смертные…

— Скажи, это стоило того?! СТОИЛО? — кричу я в пустоту и вижу…

Они сидят на крыше дворца Нэя, а вокруг них в ночном небе взрываются салюты. Они сидят и молчат.

Её рука в его руке.

— ЭТО стоило того?!

Я опускаюсь на колени.

«Стоило, — осознаю я. — Не важно, во что верю и чего хочу я. Он никогда не пожалеет, ни на миг… Потому что в мире нет ничего дороже. Он ещё не понял этого, но он поймёт… И она поймёт. Однажды. Мне же остаётся лишь ждать. Ждать и верить».

Силь

— А что он? — перебивает меня Руби.

— А что он? — ворчу я. — Ничего. Посидели мы на крыше, полюбовались салютом, а потом он ушёл. Сказал, чтобы в ближайшие сто лет я на Вратах не появлялась.

И почему Руби выглядит таким довольным?!

— Ну, сто лет — не тысяча! — он потирает ладошки и закапывается в груду бумаг, валяющихся у него на столе. — Ну где же он? Ах… Вот…

И тут эта змея подколодная вытаскивает договор! Тот самый договор, за которым меня посылал!

— Руби?!

— Что? А… Это? Мне только что принёс мой агент. Он выдал себя за официанта и, пока вы с Фиксом отвлекали магов, стянул эту бумажонку. Ничего интересного в ней не оказалось, ну да ладно…

— Руби! — рычу я и кидаюсь на брата…

Фикс

Свернувшись в клубочек, устроился на перекладине Врат. Подо мной стройными колоннами маршируют души. Раз-два, раз-два… И во Врата, во Врата…

А мне хочется скулить. Словно псу. Это неправильно. Я кот, всё-таки! Мне скулить не положено!

Но хочется.

Сто лет! Ну кто меня за язык дёрнул? Ведь девочка не так уж и виновата… Это всё братец её, будь он неладен! А девочка ни при чём…

Старый дурак…

Накрываю морду хвостом и тихо беру первую ноту, на пробу…