Эд Гринвуд - Земля Без Короля

— Скоро наступит время, когда я лишусь этого тела, — ответила темноглазая девушка, — лишусь дыхания, чтобы стать духом, обитающим в камнях и дереве — во всем замке Серебряного Древа. «Живой дух замка», так они говорят, будет жить в нем вечно, будет все знать и видеть, будет наделен волшебной силой, достаточной для того, чтобы восстанавливать повреждения — ведь даже крепкий камень трескается и крошится от времени, — будет открывать и закрывать ворота и двери и делать еще всякую всячину и охранять это место… до скончания времен.

Краер нахмурился.

— А как же ваше собственное волшебство? Разве вы не можете бежать отсюда или сопротивляться им?

Темные глаза печально, почти просительно взглянули на него.

— Меня обучили волшебству лишь настолько, чтобы я могла хорошо служить повелителям, а не воевать со своими учителями. Я была совсем ребенком, когда на меня наложили первые узы, и они были нерушимыми с тех самых пор до того переполоха, который вы устроили этой ночью.

— Как так? — рявкнул Хоукрил, все еще исполненный подозрений.

Владычица Серебряного Древа посмотрела на латника.

— Схватившись с одним из стражей стены, вы порвали часть сковывавших меня уз. С того момента я следила за вами. Следила и надеялась. Впервые за всю мою жизнь у меня появилась надежда на освобождение.

— Вы хотите, чтобы мы помогли вам бежать из этого места? — спросил Краер, не без удивления осознав, что его рука намертво стиснула рукоять кинжала. Он заставил себя выпустить оружие и пошевелил пальцами, чтобы вернуть им подвижность.

Волшебница сглотнула и вскинула голову.

— Я предлагаю вам выбор, — произнесла она. — Или вы рвете последние узы, которых сейчас осталось совсем немного, и как можно скорее бежите отсюда вместе со мной, принимая меня как спутницу в ваших странствиях, как равную вам… Или вы бросаете меня на произвол судьбы, а сами предстаете перед правосудием моего отца.

— Мучительная смерть после того, как по нашим мозгам вдоволь полазают колдовские черви, — чуть слышно проговорил Краер. — Госпожа, разве это можно назвать выбором?

Она подняла перед собой ладони, словно желая загородиться, и с нескрываемой горечью ответила:

— В том положении, в каком я нахожусь, господин квартирмейстер, я не в состоянии предложить вам что-то большее. А если мы будем слишком долго чесать языками, то и ваш «выбор», и мой шанс на освобождение вовсе исчезнут. Для этого требуется всего ничего: стоит одному из волшебников заметить разорванные узы или даже пожелать, просто от нечего делать, полюбоваться спящей девицей — они частенько так поступают, даже не пытаясь спрятать свои волшебные глаза, когда я просыпаюсь, — и… — Она безнадежно махнула рукой и снова посмотрела на обоих мужчин.

Во взгляде ее темных глаз опять сверкнул вызов.

— Милостивые государи, — без выражения сказала она, — я в отчаянии.

Краер посмотрел на блестки золотого огня, которые после слов девушки заметно потускнели, и перевел взгляд на Хоукрила. У обоих воинов имелось достаточно причин для ненависти к волшебникам. В их мыслях ярко вспыхнули горькие воспоминания о минувшей войне; лица умирающих товарищей, растерзанных безжалостными заклятиями, словно призраки, промелькнули перед их мрачными взорами, пока они смотрели друг на друга.

— Любой волшебник, пусть даже и не очень сильный, — это редкая и драгоценная вещь, — прогремел латник и добавил, разведя руками: — А кто же во всем Дарсаре не захочет получить свободу?

Краер ответил Хоукрилу хмурым взглядом и вновь взглянул на Владычицу Самоцветов. Мягкие очертания тела, чуть прикрытого тонким шелком, нисколько не напоминали о жестоких магах-воителях, но…

— Но как мы можем доверять вам? — пробормотал он чуть ли не в отчаянии.

Эмбра Серебряное Древо поднялась с места и медленно направилась к нему. Было так тихо, что можно было отчетливо слышать шелест шелка. Руки девушки безжизненно висели вдоль туловища. Опустившись на колени перед квартирмейстером, она вынула из ножен кинжал, который он судорожно стискивал всего мгновение назад, вложила ему в руку и приставила острие клинка к своему горлу.

Неподвижно стоя на коленях, она скосила глаза на лезвие и прошептала:

— Так же, как я могу доверять вам.

— Клянусь рогами Владычицы… — не веря своим глазам, пробормотал Хоукрил.

Краер возбужденно стиснул рукоять, с отчаянием взглянул на друга, а затем вновь посмотрел в темные глаза, находившиеся совсем рядом. Кинжал в его руке задрожал. Он ощущал тепло дыхания девушки, чувствовал прикосновение нежной кожи к острию клинка. Ее лицо оставалось спокойным, она лишь немного запрокинула голову, и красивый подбородок больше не заслонял горло, в которое упиралось оружие.

Смерив взглядом смертоносную сталь и вглядевшись в темные глаза, которые смотрели на него с вопросом и надеждой, но без всякого страха, квартирмейстер с трудом сглотнул и громко произнес:

— Госпожа, похоже, что мы договорились.

Владычица Самоцветов прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Краер почувствовал себя так, будто тем самым она сняла с него кандалы. Квартирмейстер ощутил, что тело, к которому прикасался кинжал, мелко задрожало.

— В таком случае, — слабым голосом проговорила девушка, — уберите ваш нож и позвольте мне встать.

Краер поспешно, но очень осторожно убрал кинжал, а Хоукрил осмелился предложить руку девушке. На ее лице впервые мелькнула настоящая открытая улыбка; она приняла помощь и тут же решительно произнесла:

— Бросьте мои платья. Вон там лежит мешок для прачечной, вытряхните из него все и отнесите его в соседнюю комнату. Квартирмейстер, есть ли у вас клинок, которым вы могли бы пожертвовать?

— Хоть всеми, госпожа, если это требуется для того, чтобы сохранить жизнь, — мрачно ответил Краер.

Пока они шли в соседнюю комнату, его руки лихорадочно собирали браслеты и ожерелья. Он успел опустошить шесть стоек, когда девушка остановилась, протянула руку вперед, будто разрывая паутину, — видимо, сняла еще какое-то заклинание.

— Хоукрил, — сказала она, — пересыпьте в ваш мешок содержимое сундучка, стоящего у вас за спиной. Только не трогайте больше ничего, если вам дорога жизнь.

Обернувшись, она указала на буфет и платяной шкаф.

— Краер, как вы думаете, сможете ли вы вдвоем передвинуть эти шкафы под вот эти висящие на цепочках лампы и влезть на них, когда я попрошу вас об этом?

Квартирмейстер кивнул. Чтобы сдвинуть гардероб, им придется напрячь все силы, но когда речь идет о жизни и смерти…

— Я не должна ни к чему прикасаться, иначе все провалится, — объяснила Эмбра Серебряное Древо. — Принесите вон те два таза. Поставьте их на пол здесь, — она босой ногой указала место на гладком мраморном полу, — и здесь.