Максим Варежкин - Каэхон

— Да, оттуда.

— И там все та же наставница, эта, забыл, как зовут… Темпераментная?

— Именно.

— И она все также интересуется кхае?

— Точно.

— Опять что-то без меня придумали, — проворчал недовольно Нерре. — Главная наша проблема, Каэхон, это неорганизованность. Нет четкого лидера, каждый действует сам. Разбросаны по всему миру.

— Кстати, — вспомнил я. — Ты не знаешь, что это были за нападения на Обитель? Двое или трое кхае появились, похулиганили и исчезли.

— Да, что-то такое было. Это проверяли слухи о том, что в Обители есть дети-кхае.

— А зачем же так шумно?

— Не все абаттцы получают с годами мудрость — некоторые приобретают удачу, — таинственно сообщил Нерре. — В любом случае, если Кетхе решил, что нужно вас проверить, значит, нужно. Он вообще подозрительный и мрачный тип, что для кхае редкость. Ладно, хватит о делах. Еще наслушаешься.

— Уже предчувствую, — вздохнул я, отхлебывая горячего «чая». Напиток, между тем, оказался вкусным, хоть и каким-то странным.

Алхимик перевел разговор на какие-то пустопорожние темы, я не возражал. Надо было осмыслить все то, что на меня свалилось… То никакой информации, то целые лекции! Под конец он дал мне пузырек с каплями для глаз, проворчав, что ему лень варить новую порцию, эту и так недавно сотворил. В конце концов он отпустил мое бренное тело к друзьям, которые, как ни странно, все доели и нетерпеливо меня дожидались.

— Долго ты, — недовольно сообщила Тайсама. — Нам тут добавку принесли, она уже кончилась, обсудили все детали дальнейшей дороги… Что вы там делали?

— Да я вот думал, не стать ли мне алхимиком, — сообщил я, приняв задумчиво-серьезный вид. — Но потом понял: не стать. Понимание приходило долго. Ну и чайком меня попоили.

— Ну и ладно, — миролюбиво кивнула Тай.

— Время, что подарил ты нам на вкушение яств этого благословенного рукой небес города, было нам не в тягость, — согласился кратко Ширра.

Мы походили по вечернему городу, пополнили запасы провизии, едва успев перед закрытием рынка. Потом вернулись к алхимику, который налил нам чайку и уложил спать. Ширра отключился моментально, а вот мне почему-то не спалось. Абатта… Название меня притягивало, хотя для меня это было лишь словом. Еще я не мог понять, почему поверил алхимику — каждому слову, безоговорочно.

— Что, — раздался тихий голос Тай, — тоже не спится?

— Вроде того, — ответил я. — Пошли, погуляем? — Пришла мне в голову шальная мысль.

— Романтическое свидание в ночном городе? — Рассмеялась негромко Тай. — Шучу, шучу, не смотри на меня так. Пошли.

— Романтика на задании — грех, караемый провалом! — Сурово сообщил я, сдерживая смех.

Бесшумно одевшись, мы покинули здание весьма романтическим способом — через окно. Моих способностей в области стихийной магии хватило на то, чтобы уговорить воздух под нашим окном, а то был второй этаж, сделаться гуще и «тверже», смягчив падение.

Ночь в Горках оказалась безлюдной и тихой — не такой, как в той же Соколиной Твердыне или в городке при Обители: там не спали никогда. Здесь же — лишь редкие стражники, с которыми мы предпочитали не сталкиваться.

— Какой-то он странный, Нерре этот, — прервала тишину Тайсама.

— Угу, — согласился я. — Как мы.

— Он?… — Удивилась девушка, но продолжать не стала. Все же чужой город, еще кто подслушает.

— Угу, — вновь подтвердил я. — Он тебе подарок дал небольшой. Одноразовый.

— Какой?

Я протянул ей маленький пузырек с каплями. Тайсама приняла его осторожно, зачем-то подняла к верху, рассматривая. Наверное, на свет луны или фонаря. Основными эмоциями ее были непонимание и интерес.

— Что это? — Спросила она.

— Капли, для глаз. Надо употребить за эту неделю, действуют двое суток. Меняют цвет глаз на черный.

— То-то я думаю, как у Нерре глаза оказались черными, — задумчиво протянула Тай, принимая подарок. — Интересно. Жалко, что так недолго. А то знаешь, как мне осточертела эта вуаль? Ладно, надо использовать.

— Тай.

— Что? — Повернулась ко мне девушка.

В какой-то миг мне она показалась особо красивой — хоть я не мог видеть ее в полной мере, во всех цветах… Помотав головой, я сбросил наваждение: наверняка очарование города на меня действует. Как пить дать, Нерре постарался и придал городу такие свойства.

— Что ты чувствуешь, когда слышишь слово "Абатта"?

Девушка ответила, не особо задумываясь:

— Дом. Странно, да? Города уже нет много веков, да и ни разу не видела я его… Еще — печать и грусть.

— Абатта будет жить, — тихо сказал я.

— Абатта будет жить, — повторила Тай. — Откуда это? Какая-то знакомая фраза.

— Легенда об Абатте, помнишь? — Усмехнулся я. — Отложилось в памяти.

— Вспомнила…

Мы забрались на крышу какого-то высокого здания, и там просидели, молча, почти всю ночь. Ушли оттуда лишь когда Тайсама, вздохнув, сообщила мне о рассвете. Спать не хотелось ни мне, ни ей: может, просто организмы привычные, может, все тот же Нерре постарался. В итоге мы так и не увидели снов этой ночью.

Утром, перекусив и полюбовавшись на сияющую, выспавшуюся физиономию Ширры, мы выступили из города, не желая больше терять времени. Хорошего понемногу. Нам предстояла дорога не столь дальняя, но отнюдь не такая гостеприимная, как этот многолюдный тракт. Тайсаме и мне это было по душе: и я, и она выросли, по сути, в лесах, и в детстве вдоволь по ним налазились. А вот наш пустынный друг мрачнел с каждым мгновением. Все же стояла весна, хоть и теплая… Это совсем не Гахара.

Дорога быстро превратилась из широкой и утоптанной в едва заметную, практически неезженую. Но все же было заметно, что ей пользовались. Хоть и редко. Нас обступили высокие деревья, по большей части — сосны да ели. Это я помнил, да и запахи подсказывали: воздух вкусно пах хвоей. Немного похолодало: для меня и Тайсамы было разве что свежо, а вот наш южный друг постепенно начал кутаться в свою одежку. Не хватало для полного счастья дождя. За время своего обитания в Обители я по нему соскучился, уж больно редко он проливался над островом: старались маги…

Одно было неоспоримое преимущество у безлюдной дороги — здесь было тихо и немноголюдно. Часы текли незаметно, по большей части мы молчали, либо беседовали о всякой ерунде. Но чаще просто слушали Ширру, который замерзал все больше. Гамаки весьма пригодились — если подвесить правильно, так, чтобы не продувало, то получалось теплее, чем на голой земле.

В этом путешествии со мной случилось нечто такое, что не происходило уже давно. Я увидел сон. И — главное — запомнил его. Возможно, это было связано с тем, что в Обители мне редко удавалось поспать больше двух-трех часов, а в пути я блаженствовал и отсыпался.

Мне снилось… Нечто. Сложно назвать пространство, в котором ничего нет. Даже меня не слишком много — мысли да слух. Впрочем, спустя какое-то время я услышал смешок и почувствовал чье-то постороннее присутствие. Так как сразу же пришло понимание, что от меня хотят каких-то слов, я упрямо молчал. Не выдержал первый мой таинственный собеседник: