Сергей Раткевич - Лекарство от смерти

Великий магистр хрипит, хватаясь за горло, и валится на пол. Владыка Зари, удивленно вскрикнув, вскакивает со своего места и замирает. Потому что Великий магистр…

Лицо Великого магистра медленно тает, оплывает, словно воск со свечи, а из-под него проступают черты…

— Боллари… — Ты не в силах поверить своим глазам. Это слово, имя давнего друга, отдается у тебя в голове сиплым голосом погребального колокола. Боллари… Боллари… Боллари… — сипло рыдает он у тебя в голове, не в силах остановиться.

— Крэллин… — эхом откликается он. — Как же я тебя сразу не узнал… то есть узнал, но… не поверил… не смог поверить…

— Вот и свиделись… — жалким голосом сообщаешь ты эту уже никому не нужную истину.

Да. Свиделись.

— Ты же обещал найти меня, когда стаешь магом, — улыбается умирающий. — Ты стал. И нашел.

— Боллари…

— Крэллин, где ты был все это время? — с тою же странной улыбкой говорит он. — Я придумал одну замечательную штуку… ох, нет… — он мгновение испуганно смотрит на тебя. — То есть придумал, но штука оказалось вовсе не замечательной… я испортил, изгадил, загубил свою жизнь… Великий магистр… это он, сволочь… он приказал мне убить… он сказал, для Ордена надо… а я так хотел отличиться… он сказал — меня никто не обвинит, ведь все, что я дам, — безобидные… он сказал — будет другой маг, это его во всем… то есть это тебя во всем… а я не узнал тебя… правда, не узнал… и ведь я думал, что ты умер, Крэллин… как же так? А я даже не попытался найти тебя, сволочь я… сволочь… ты ведь на самом деле убил меня, правда? Вернулся с того света и убил? Ну и правильно. Так мне и надо. Знаешь, это даже хорошо, что меня убил именно ты. И что я умираю, тоже хорошо и правильно. А то ведь так бы и утонул в том поганом болоте… и превратился в окончательную мерзость… впрочем, я и так превратился, но… вот теперь я помню все, что было раньше… помню, с чего все началось… я тот самый, прежний Боллари… и я не хочу опять стать другим… Крэллин, ты мне веришь? Ты ведь и впрямь пришел с того света? Тебя за мной прислали, да? Значит, все правильно… Ну так убей меня поскорей, пока я опять ни во что не превратился! — жарко и убежденно шепчет он.

— Боллари! — Ты пытаешься увидеть его как руну, но она уже расплывается и тает…

— Не надо, Крэллин… — собрав последние силы, шепчет он. — Ты ведь не сможешь вернуть меня — того, который сейчас умирает… а возвращать того, который все это время жил, просто не нужно, понимаешь?

— А вдруг смогу? — откликаешься ты. — Меня именно так и вернули…

— Это потому, что ты всегда был собой… — одними губами шепчет умирающий. — А я… не делай этого, Крэллин! Разреши мне остаться собой… я не хочу опять превращаться в того мерзавца…

Он умирает… умирает… его руна расплывается и гаснет. Ты еще успеваешь заметить, что она выглядит… правильно. Во всяком случае, ты надеешься, что это так. Потому что больше тут надеяться не на что.

— Это был твой друг? — Рука Владыки Зари опускается на твое плечо, и ты понимаешь, что не в силах удержаться от слез. А потом понимаешь и то, что никто не просит тебя удерживаться. Ты рыдаешь, уткнувшись в государя, во Владыку Зари, на которого и посмотреть-то не отваживался, рыдаешь безудержно и горько, а он молча ждет, пока ты хоть немного успокоишься.

— Был, — чуть успокоившись, говоришь ты. — Когда-то очень давно… в прошлой жизни…

Владыка Зари обнимает тебя за плечи и вздыхает.

— Жизнь так коротка. Любая жизнь, малыш, даже моя…

Вы оба смотрите на тело того, кто…

— А где Великий магистр? — спрашиваете вы одновременно.

— Если он заварил эту кашу, ему придется ее расхлебать, многообещающим тоном объявляет Владыка Зари. — И после того, что я услышал… вряд ли ему понравится это блюдо.

Дверь распахивается с грохотом. На пороге — Великий магистр в съехавшей набок мантии.

— Государь! Вы живы… какое… счастье…

И ты сразу вспоминаешь того младшего магистра, который стоял у входа. Нет, на Великом магистре совсем другое одеяние, да и странно было бы, если бы великий маг не сумел его сменить за это время, да и лицо у него другое — неужто он способен менять лица так же, как одежду? — вот только взгляд… Его сменить потрудней, чем одежду или даже лицо, и цвет глаз тут ничего не меняет. Ты слишком долго боялся этого человека, чтобы вовсе не запомнить его взгляда.

«Если б я только раньше догадался! И ведь мне показалось странным то, как он смотрит! И Боллари смотрел странно. Если б я только обратил на это внимание! Если б подумал как следует! Быть может, Боллари был бы сейчас жив, а Великий магистр…»

— Какое счастье… — вновь повторяет Великий магистр, преданными глазами глядя на Владыку Зари.

— Счастье? — невыразительным тоном переспрашивает Владыка Зари.

— Только не говорите, что вы поверили в мою причастность к… этому… — Великий магистр указывает на мертвое тело Боллари. — Этот мерзавец… я так и не понял, что он подмешал мне в питье, но когда я очнулся и услышал от кого-то из своих магов: «Как, разве вы не отправились во дворец?» — я чуть не рехнулся от ужаса! «Врешь, сволочь! Врешь!»

— Он что-то подмешал тебе ? И ты не почувствовал? — Голос Владыки Зари медленно наливается гневом.

— Он очень талантливый алхимик… был, — отвечает Великий магистр. — Государь, если вы мне не верите, лучше казните меня сразу. К чему мне такая жизнь?

— Надо бы казнить… — тяжело роняет Владыка Зари. — Ты приготовил лекарство?

«Он все еще надеется? Несчастный… неужто он не понимает, что Великий магистр способен приготовить свое «лекарство» еще не раз? И вновь подать его чужими руками!»

— Дайте мне еще один день, — бормочет Великий магистр. — Все уже почти готово.

«Ну, разумеется, «почти»… нужно ведь смешать очередную порцию отравы и заколдовать еще одного несчастного, предварительно уговорив его, что так нужно для блага Ордена!»

— И этот достойный юноша тебе действительно нужен? — спрашивает Владыка Зари.

«А как же иначе? Надо же на кого-то потом все свалить!»

— Действительно, государь, — отвечает Великий магистр. — Впрочем, посмотрим. Последние расчеты показывают, что, возможно, я смогу обойтись и без него. Если усилить основные компоненты…

Прикрыв глаза Великий магистр что-то сосредоточенно высчитывает в уме.

«Дурака валяет, — бормочет старик. — Ничего он не подсчитывает, просто хочет от тебя избавиться. Один раз ты ему все уже испортил, в другой он постарается обойтись собственными силами».

«Увы, теперь и я вижу это, — вмешивается еще чей-то бесплотный голос. — Но не будем огорчать пожилого заслуженного человека. Дадим ему доиграть его игру до конца!»

Ты вздрагиваешь, понимая, что, кроме тебя с твоим стариком и Великого магистра, который не имеет к этому разговору никакого отношения, в комнате есть только один человек.