Алексей Федоров - Экзамен судьбы

От раздумий меня отвлек металлический звук. Медлительный голем наконец добрался до двери и снял засов. Мы вошли в камеру.

Амбре в камере было то еще. Грёффер опять решил поиздеваться, предложив мне поужинать перед походом сюда. Мерзкий хрыч! У дальней стены, на слежавшейся куче гнилой соломы полусидел Настерги. Послышалось скрежетание металла о камень. Это он подтянул к себе руки. Оковы Молчания с него никто не снял. Я бы тоже не рискнул этого сделать. Разговор начал Грёффер.

— Привет, Настерги! Может, тебя освободить? Я серьезно! Но, я думаю, ты сам не захочешь покинуть это печальное место, когда узнаешь последние новости.

Грёффер принялся рассказывать о моих похождениях. Лицо Настерги изменилось. Он, как впрочем и я, не очень верил в способность ректора пытать людей всякими изощренными способами. А вот своих бывших партнеров он знал хорошо. Эти не дадут ему спокойно умереть, хотя желание побыстрее сдохнуть у него наверняка появится во время "задушевной" беседы с "друзьями".

— Ну что, сэр Настерги? — Грёффер лучезарно улыбнулся. — Я предполагаю, что у тебя есть желание рассказать что-то весьма интересное. Нет? А у меня было к тебе привлекательное предложение. Ну раз ты не хочешь вернуться на свое рабочее место…

— Можно подумать, ты этого страстно желаешь, — перебил его Настерги.

— Еще как! Мне не хочется портить отношения с правительством. Ты вернешься на свое место. Но если твоя деятельность меня расстроит, то Всемирный Совет Архимагов узнает о твоем покушении на мою персону. Если мы договорились, то самое время рассказать мне о тех делишках, в которые ты впутался.

Глава ГосКона красноречиво кивнул в мою сторону.

— Он? Пусть слушает, — махнул рукой Грёффер. — Этот "везунчик" завязан в наших делах по самые уши.

Настерги вздохнул и приступил к рассказу.

Всю эту кашу заварил Великий Канцлер. Ему давно хотелось начать торговать не только магическими предметами, но и знаниями. Это совсем другие деньги. Вы понимаете. Но господин ректор никогда бы ему этого не позволил. Да и вообще канцлеру не нравилось, что в своем государстве он не может быть полноправным хозяином. Маги — соль этой земли, ему не подчиняются. Ну, конечно, все маги обязаны соблюдать законы королевства, но прямого подчинения нет. А канцлеру вздумалось полноправно распоряжаться магическими ресурсами — главным экспортным товаром королевства. Он придумал довольно простую, но действенную схему. Все, что ему было нужно, это избавится от Архимага — того, кто мог бы пожаловаться во Всемирный Совет на неподобающее отношение к носителям знания. А для того, чтобы припереть оставшихся магов к стенке, ему нужен был Кристалл Хабба.

Государственный Контроль получил бы неплохое оружие против несогласных. Кристалл добыл Сухой. Какой у Сухого в этом деле интерес, Настерги не знает. А проректор бы получил полную власть в университете. Ему было этого вполне достаточно. Причем тут Смикатил, он не знает и знать не хочет.

— А вы, батенька, предали все магическое сообщество, — сказал Грёффер.

— Я предал только тебя, — Настерги указал на ректора скованными руками. — И особо в этом не раскаиваюсь. Получив Кристалл, а, следовательно, и власть над университетом, мне бы ничего не стоило стереть в порошок канцлера и взять в руки бразды правления государством. Ты, гражданин ректор, давно мог бы это сделать. Почему я, маг, должен подчиняться законам, которые придумали обычные люди? Ты давно бы мог отдать власть в королевстве тем, кому она действительно должна принадлежать — магам. Восточно-западное королевство должно быть магократией!

— Ишь, раздухарился! — усмехнулся ректор. — Может, тебе трибуну предоставить? Настерги, ты идиот. Ты ничего не смыслишь в политике. Магократия — это самая неустойчивая система государственного устройства, которую можно придумать. Обычные люди никогда не потерпят над собой мага. Да, можно устраивать террор, но если всех несогласных уничтожать, гноить на каторгах и тому подобное, то в королевстве довольно быстро кончатся люди. Останутся одни маги. А нас мало. Очень мало. И маги хотят кушать. Ты прекрасно понимаешь, что нельзя прокормиться исключительно материализованной пищей. Гораздо проще сходить на рынок и купить окорок у крестьянина. А крестьяне в магократии невозможны. Я, да и любой другой маг может потерпеть у власти обычного человека. Просвещенные люди вообще достаточно терпимы. А вот обычный человек, тот же крестьянин, не сможет понять, почему он должен подчиняться королю-магу — слуге дьявола, проклятому богами и далее по списку.

Вдруг меня как булавкой в мягкое место укололи. В голове зазвучал голос отца: "Сына! Бросай все и дуй в главное отделение городской стражи. Нас повязали. Нужен человек, который сможет подтвердить мою личность".

— Военный канал связи? — удивился ректор. — Давай, беги по вызову! Ты уже слышал все, что могло бы тебе пригодиться. Кажется, я догадываюсь, кто может тебя таким образом вызывать. А я-то думаю, что это мне так знакома твоя фамилия?

Я вернулся в свою комнату, пометался по ней немного. Нет, блин, хорошие новости!..

Это — рудники. Как минимум… Отец долго там не протянет, не молодой уже. Ну надо ведь умудриться сдаться страже, я такого не ожидал. Да отцу самому даже делать ничего не пришлось бы, его расчет даже не вспотеет, если против них выставить подразделение стражников, привыкших в городе к более-менее спокойной жизни. Даже с волкодавами из Службы Магической Безопасности они бы держались на равных — это в самом плохом случае!

Кстати, а почему доблестная СМБ не занимается разгулявшимся подразделением? Так, они же подчиняются ректору! Ну Грёффер! Значит он был в курсе похождений моего папаши. Я же говорил, что он свою игру ведет.

Я выудил паспорт из папиной сумки. А вот с деньгами папа меня подколол хорошо. Где я, интересно, среди ночи десятку разменяю? Выгреб остатки мелочи. Как раз на извозчика. Билет в один конец, черт возьми!

Вызываем.

Когда ехали по набережной, я увидел над рабочими кварталами зарево в полнеба. В черные небеса поднимался огромный столб дыма, подсвеченный снизу оранжевым. Неужели это папка погулял? По всему выходит, что больше некому…

Управление Стражи надвинулось мышиного цвета каменной громадой, нависло, холодное и пугающе безразличное… Я расплатился с возницей, взбежал по широким каменным ступеням и, с трудом распахнув тяжеленные двери, оказался в огромном холле. В центре холла высилась статуя кого-то из выдающихся деятелей правопорядка — такой же каменный, как и здание Управления, положительных эмоций он не вызывал. При взгляде на серое лицо мурашки бежали по спине…