Александр Даган - Дело Белки

– Ничего себе, – не удержавшись воскликнул я и поспешил переложить деньги в бумажник. Однако Серый истолковал мой выкрик совершенно иначе.

– Да уж. Деньги прямо скажем небольшие. Но ты ж сам понимаешь, Знамя Провала должно по определению получать меньше, чем все остальные. Настроение снова мигом испортилось. Ничто так не отравляет впечатление от хорошего заработка, как знание того, что за ту же работу коллеги получают в несколько раз больше. Похоже, я и впрямь неудачник. Мои печальные размышления прервал пронзительный петушиный крик. Я машинально глянул в окно. Светать вроде бы еще не собиралось. Но, кто его знает, возможно, петух, Общества родом из другого часового пояса. Однако у Серого этот несвоевременный крик недоумения не вызвал. Наоборот, зверь подскочил со своего места, встревожено оглянулся по сторонам и кинулся к выдвижному ящику ближайшего стола.

– Есть! – удовлетворенно констатировал он, потом повернулся ко мне и рявкнул. – Чего ты сидишь?! Одевайся. У нас тревога! Я кинулся к своей форме. Пока я обувался в кошачьи тапочки, цеплял солонку и прочие атрибуты своего невезения, волк продолжал отдавать мне указания.

– Когда закончишь, возьмешь из ящика проводник и бегом на выезд. Понял? Я хотел ответить, что не знаю, сумею ли воспользоваться проводником, но в этот момент я как раз надевал на себя майку. А когда мне, наконец, удалось просунуть голову в ее горловину, зверя в комнате уже не было. Я подошел к ящику. Внутри лежало несколько разноцветных клубков шерсти с бирками: «Кухня», «вольер», террариум», птичник», «карцер». В середине выделялся ярко-красный клубок, на котором было написано «тревога». Не было сомнений, что сейчас мне нужен именно он. Я протянул руку, вытащил из ящика своего шерстяного проводника и попытался вспомнить какие литературные герои и как им пользовались. Но этого не понадобилось. Стоило клубку оказаться снаружи, как он вырвался и разматываясь стремительно покатился к двери. Я поспешил следом.

Стараясь не потерять из виду шустрый комок шерсти, я мигом проскочил несколько коридоров и почти сразу оказался у входной двери. Это навело меня на мысль о том, что Серый сознательно провел меня по квартире кружным путем, видимо, проверяя как на мне скажется долгая прогулка в компании недоброжелательного зубастого спутника. Зато, следуя за клубком, я в считанные секунды выскочил на лестничную площадку, где меня ждал весьма неприятный сюрприз. Я рассчитывал на то, что сейчас мне придется пробежаться по лестнице. Однако клубок двинулся к шахте лифта, подскочил, ударил в кнопку, и нырнул в открывшуюся дверь. Бросившись за ним я с ужасом понял, что кабины за дверью не было.

– Чего стоим? Кого ждем? – раздался сзади ехидный голос Василисы.

– Стойте! Кабины нет, – попытался предупредить я безрассудную женщину, которая отодвинув меня от двери, собралась, не глядя, шагнуть в шахту.

– Ага. Уже полгода! – спокойно ответила Василиса и оттолкнувшись от металлического порожка сиганула в лифтовый колодец. Однако вместо того, чтобы сорваться в бездонную пропасть, женщина повисла, вцепившись в толстый электрический кабель, черной прорезиненной лианой свисающий откуда-то сверху и стремительно заскользила по нему вниз. Я понял, что другого пути у меня нет.

Мысленно обругав себя за неуемную страсть к приключениям, я выставил вперед руки, которым предстояло ухватиться за провод и тоже шагнул в шахту. К моему удивлению я не промахнулся, а сумел повиснуть на кабеле, после чего начал свой невероятный спуск к первому этажу. Выскочив на улицу, я увидел, что большая часть компании уже погрузилась в мою машину. Только Дима заканчивал заправлять из пластиковой канистры мой жигуль. Я сел за руль, завелся и надавил на газ. Жигуль не поехал, не прыгнул, не сорвался с места. Возникло ощущение, что кто-то выстрелил моей машиной из гигантской пушки. Причем не только выстрелил, но и попал в бетонную тумбу, вросшую в асфальт на противоположной стороне узенького переулка.

– Ты там поосторожнее. Я тебе в бак малость живой воды подлил! – запоздало предупредил Дмитрий.

– Спасибо, – заикаясь, поблагодарил я и как можно более осторожно прикоснулся ногой к педали газа. Однако даже этого хватило, чтобы наш старт с места сопровождался визгом покрышек, как будто мы собирались выехать не на московскую улицу, а выйти на трассу формулы один.

– Лев, в Чертаново, – попросил меня сзади Иван, после чего обратился к сидевшему рядом с ним азиату. – Можешь продолжать Алихан.

– Несего продолзать, Иван-ага, – мрачно ответил Короткий, и уважительная прибавка «ага» выдала в нем узбека. – Молтсяла Кащея. Ничего не говорила. А потом сбезала.

– Твою мать! – смачно выругалась Василиса. – А я тебя с самого начала предупреждала, Иван. Пытать его надо было!

– Нет! – твердо заявил Иван. – Это – не профессионально. А в тебе говорит личное отношение!

– Конечно, личное! – неожиданно согласилась единственная женщина в нашей команде.

– Посидел бы у него в темнице с мое, у тебя тоже такое было бы.

– Что значит «было бы»! – не выдержал вдруг Иван. – Он у меня, между прочим, любимую жену украл, в смысле тебя. У меня, знаешь, к нему какое личное отношение!

– Иван Иваныч, Василиса Премудровна, я вас прошу… – попытался примирить спорщиков Дмитрий. – У нас всех к господину Кощею весьма личное отношение. К тому же, насколько я знаю Хана… – тут в словах штатного Счастливчика Общества засквозила ирония. – Он, наверняка, и сам не удержался от каких-нибудь нетрадиционных средств воздействия.

– Это правда? – спросил узбека Иван, и в его голосе прозвучал такой лед, что даже мне стало немного холодно.

– Правда! – печально ответил Али.

– Молодец! – поддержала провинившегося азиата Василиса. – Что ты с ним делал? Поджаривал?

– Нет! Яйца бил! Тут я не выдержал и рассмеялся.

– Ничего смешного! – сурово прервал меня Иван Дурак и повернувшись к Короткому потребовал:

– Подробнее!

Алихан стал докладывать о допросе Кощее. Было интересно. Настолько, что в какой-то момент я заметил, что даже перестал обращать внимание на жуткий акцент рассказчика. А сообщил он следующее:

– Сначала я хотел допросить его по-хорошему… Василиса фыркнула, но Али это не смутило.

– Спрашивал: зачем ему понадобилась белка? Один ли он был? Как к нам проник? Кто ему помог меч украсть? А он все молчал. Только скалился иногда. Тогда я принес яйца?

– Где взял-то? – поинтересовался Дима.

– На кухне! Там два десятка куриных было.

– Нашел, чем пугать! – помрачнела Василиса. – Думаешь Костлявый своего яйца от куриного не отличит?

– Я бы не отличил, – защитил Алихана Иван. Тут я, наконец, понял о каких яйцах шла речь. Кощеева смерть, если верить сказкам, находилась как раз в яйце. А сказкам я теперь верил безоговорочно.