Инна Георгиева - Ведьма для царевича, или От прошлого не убежишь

Половина ночи прошла, а я все никак не могла уснуть. Скоро уже и петухи запоют, вернее один-единственный откормленный петух Вася покудахчет слегка со своего насеста в сарае. Старый он уже стал, никак на будильник не тянет. Хотя не так стар, как ленив. Я приоткрыла глаза и окинула взглядом ярко освещенную луной комнату. "Сегодня же полнолуние… — подумалось вдруг. — Самое время гадать!"

Откинув одеяло, я рысцой пробежала в сени за свечами. Хотя при такой луне в избе читать можно было, но свечи — неотъемлемый атрибут при ворожбе. Особенно когда суженого своего увидеть хочется.

Свеча оказалась только одна, зеркала я тоже не нашла, но отыскала большое гладкое блюдо, а точнее — железный противень. Ничего, сойдет. Суженый, конечно, слегка перекособоченый явиться может, но если должным образом применить фантазию, вовсе и не захочется после гадания старой девой до смерти ходить.

Нагрузившись утварью, я нырнула обратно в большую комнату, села перед бревенчатой стеной и прислонила к ней противень. Рядом поставила свечку, легонько дунула на нее, зажигая, и прошептала заклинание. На железной поверхности, согласно законам природы, отразилась свеча, черноволосая девка с чуть раскосыми глазами в белой ночной сорочке, и большая луна на заднем фоне. Луна с любопытством смотрела на мои потуги через окно, и вытеснила своим отражением даже намек на очертание фигуры моей любви заветной. Я плюнула, махнула рукой, и пламя свечи погасло. Никудышная из меня ворожка. А после того, как его встретила, и вовсе будущее видеть перестала. И ладно бы магия ушла, хотя бы понятно было. А так, кажется, ею каждый волосок пропитан, даже Сивка, лошадка моя нахальная, это чуял… а с видениями какая-то белиберда получается. Прямо страшно чуточку от будущего своего непонятного…

Я подсела к подоконнику, положила голову на руки и из-под густой челки уставилась на звездное небо. Красиво-то как… Серебристым светом луна все вокруг освещает. Кажется, будто не в глухом лесу избушка стоит, а благородной красавицей среди гостей разукрашенных на балу пляшет. Я мечтательно вздохнула и тут же одернула себя. Не для того я сюда перебралась, чтобы о жизни прошлой тосковать. И не было ничего в жизни той — ни смысла, ни толку. Одни побрякушки бездушные.

А что сейчас есть? Я хмыкнула про себя. Он есть… в каком-то роде… А девице для полного счастья ничего больше и не надо. Эх, молодость моя! Триста лет — еще не срок, а для владычицы лесной даже для начала срока черед не наступил.

Я играла в гляделки с луной, думала о прекрасном и сама не заметила, как уснула. А приснилось мне сегодняшнее утро, то самое, с которого все началось.

Солнце еще не встало, а я уже выпрыгнула из кровати и металась по избе в поисках старой маминой юбки. Драгоценные камни и рюши я с нее посрезала еще в позапрошлом году и теперь она была под стать любимой хлопковой рубашке. Выскочив в таком виде на улицу, я распахнула двери сарайчика, разбудила петуха и чуть не получила от него мощный удар клювом в лоб. Не долетел. Вообще он у меня смирный, но на чужих реагирует как заправский сторожевой пес. В утренних же сумерках да спросонья своих от чужих отличить ему оказалось непросто.

— Вася, — отмахнулась я от распластавшейся по полу птицы. — Ты сегодня на хозяйстве. В дом никого не пускать, лишнего не есть. Ты и так похож на кулебяку в перьях. Я с Сивкой вернусь к обеду.

— Хозяйка, — сонно чмокнул губами рыжий жеребец с длинной шелковой гривой и хвостом, — может сегодня я дома останусь? Как-то мне не хорошо… — Громадный конь попытался припасть на передние копыта, видимо симулируя обморок.

— Сивка, хватит дурачиться, — решительно схватила я коня за хвост. — Солнцестояние бывает не так часто. Это же день, когда магия земли на свет выходит через источники лесные. Мы едем купаться.

— Хозяйка, — заныл конь, — Но ведь холодно же…

— Пошли, упрямец, — не дала я ему развить монолог, — ато хвост остригу. Мне как раз веника в доме не хватает.

Угоза остаться без хвоста на Сивку действовала всегда. Он знал, что я не осмелюсь поднять на него нож, ведь в волосах сила древняя заключена. Но каждый раз, когда я грозилась, конь недовольно фыркал и смиренно начинал отрабатывать свой хлеб.

Я ехала по лесу, вдыхала запах трав и думала, что жизнь прекрасна, а все неприятности — скоротечны. Сивка уверенно шагал в сторону источника, как делал это каждый год в этот самый день. И так же ворчал себе под нос о несправедливости мира вцелом и эгоизме отдельных личностей в частности. Я не слушала. Мне было хорошо и легко на душе, когда вдруг прямо перед мордой моей недовольной лошади что-то свистнуло. Я спрыгнула на землю, подошла к дереву и дотронулась одним пальчиком до красиво оперенной стрелы, вошедшей в ствол почти на треть.

— Ничего себе! — глаза Сивки были размером с блюдце. — Так ведь можно и без уха остаться!

Я молча обернулась по траектори полета и прислушалась. Того, кто стрелял, уже не было.

— Помолчи, Сивка, — шикнула я. — Кажется, в нашем лесу гости.

— Браконьеры? — подозрительно сощурился мой конь, пытаясь максимально компактно пристроить свою тушку за ближайшим кустом.

— Не знаю… — Я еще раз посмотрела на стрелу. — С похожим оружием раньше наемники ездили. Но вряд ли у меня в живых еще остались такие враги…

— Всех перебила?

— Сами от старости поумирали. Сивка, сиди здесь и не высовывайся. Чтобы тебя с лосем нечаянно не перепутали. А я пойду посмотрю, кого к нам принесло.

— Как можно меня — благородного боевого коня — перепутать с лосем?! — обиженно взвыл Сивка.

— Просто! — отрезала я. — Окромя рогов разницы нет. А по весу ты любому лосю сто очков вперед дашь. Все, я пошла.

Конь обиженно нахохлился, но проводил меня обеспокоенным взглядом. Сивка меня любит, я знаю. Вредный он, конечно. Но какая хозяйка — такая и лошадь.

Я выдернула из дерева стрелу, настроила магическую нить поиска и отправилась по следу. Идти пришлось далековато. Спустя четверть часа, когда я уже отчаялась лазить по буеракам, вдруг услышала голос. "Взволнованный какой-то…" — подумала я, опустилась на четвереньки и поползла на звук. Скрываясь за толстым бревном, я подняла голову и увидела презабавную картину. В центре небольшой поляны спокойно пасся конь, вернее симпатичная белая кобылка. Рядом с нею взад-вперед ходил очень испуганный юноша. Он бормотал что-то про себя, а иногда поворачивался к своей лошади и выкрикивал "Ведь это же, правда, был не конь?!" Лошадка безразлично жевала дальше, не обращая на своего хозяина ни малейшего внимания. Но до чего же хорошенький юноша оказался! Высокий, стройный, молодой… Годков двадцати пяти, не больше. Светлые локоны перевязаны ленточкой, одежда явно на заказ шита. Я мечтательно улыбнулась: