Эд Гринвуд - Утраченный трон

Барон замер в своем высоком кресле. После долгого, неловкого молчания он прошептал:

— Нас не пригласили. Орнентар даже не известили об этом.

Жрец кивнул головой в капюшоне.

— Ах даж-ж-же так, — заметил он спокойным и ровным голосом.

— Все бароны объединились против меня, — горестно проговорил барон Орнентар. — Мы обречены.

Жрец пожал плечами.

— Нет, ес-с-сли вы получите помощ-щ-щь.

— Помощь? — Барон уставился на него. — Откуда?

Жрец Змеи величественно повел рукой. Барон широко раскрыл глаза.

— От вас? Да, да, — торопливо забормотал он, его речь от облегчения стала почти нечленораздельной. Потом он замолчал. — А ваша цена?

— Вы получите помощ-щ-щь Змеи, — торжественно произнес человек в капюшоне, — в обмен на обра-щ-щ-щение Орнентара в веру Змеи.

Барон долгое мгновение сидел молча, потом чуть кивнул. Жрец отошел от стены и приблизился к правителю Орнентара, медленно раскачиваясь.

— Надо пройти церемонию. С-с-снимите тунику и з-з-золотые цепи.

Барон прищурился, но повиновался, медленно, со все возрастающей неохотой.

Когда Элдаг обнажил белый и очень волосатый торс, жрец вытянул руку. На первый взгляд казалось, что в ней ничего нет, но когда жрец прикоснулся одним пальцем к обвисшей груди барона и животу под ней, прикосновение было неприятно холодным. Влажный и скользкий палец начертил сложную фигуру на груди барона, оставляя блестящий слизистый след, который начал светиться зеленовато-белым светом.

Жрец задул лампу, теперь помещение было лишь слабо озарено настенными светильниками, и в полумраке мерцание, которое излучала начертанная жрецом фигура, стало казаться более ярким. Правитель Орнентара в ужасе посмотрел на свою грудь.

— Вс-с-станьте на колени, — прошипел жрец Змеи.

Барон долго молча смотрел на него, но жрец застыл, подобно каменной статуе.

Элдаг нахмурился, потом медленно сполз с кресла и опустился на колени. Тогда гобелены между щитами по всей комнате зашевелились, и фигуры в плащах плавно скользнули в комнату и выстроились вокруг барона. Они молчали, пряча лица под опущенными капюшонами, а руки — в широких рукавах, но он чувствовал на себе взгляды множества глаз.

Барон смотрел на них снизу вверх, и в его глазах разгорался безумный огонь страха и подозрения, а потом знак у него на груди вспыхнул белым сиянием, и в его ярком свете он увидел, как все жрецы закатили один рукав и резко протянули к нему обнаженные руки. Они одновременно сделали один шаг, и их пальцы со всех сторон прикоснулись к стоящему на коленях.

На двадцати плечах что-то зашевелилось, и по каждой из рук заскользили вниз змеи. Барон в ужасе смотрел, как они извиваются, потом поднял взгляд, пытаясь рассмотреть лица под капюшонами, но тут змеиные зубы стали вонзаться и вонзаться в его плоть.

Элдаг с трудом глотнул, невольно всхлипнув, и змеиные головы повернулись к нему и уставились на него блестящими глазами. От яда по всему телу его побежали обжигающие волны, а вслед за этим по всем членам стало разливаться оцепенение…

Фигуры одновременно отступили назад, рукава опустились и скрыли змей, а жрец Змеи вышел вперед и остановился над правителем Орнентара.

Когда тень черного капюшона упала на него, Элдаг Орнентарский в ужасе поднял глаза на жреца и прошептал, задыхаясь:

— Яд! Я… моя жизнь будет теперь зависеть только от вашей воли!

Жрец откинул капюшон и позволил барону увидеть улыбку на своем чешуйчатом, змеином лице.

— Хорошо, — с торжеством ответил он, и голос его, казалось, эхом отразился где-то в невообразимой вышине, а темнота накатывала и кружила, и мир Элдага Орнентарского уплывал в никуда…

Сцена в зеркале померкла, когда барон потерял сознание, а через секунду и само зеркало словно расплавилось и стало растекаться, теряя форму и тая в воздухе, подобно горсти сосулек, роняющих капли на доски пола.

Правитель Гончих Псов в ужасе смотрел на жрицу Змеи. Ее улыбка стала шире.

Внезапно остатки зеркала заскользили в его сторону, подобно стеклянной змее, плывущей в воздухе. Нечто холодное — такого холода он никогда еще не ощущал — обвилось вокруг его запястья, и меч со стуком выпал из его руки. Бериас выругался про себя и попытался подняться с кресла, но к этому моменту стекло, которое прежде было зеркалом, а до этого шаром, превратилось в оковы, пристегнувшие его к сиденью, а жрица уронила свои одежды на пол и быстро подошла к нему.

— Ради Троих! — ахнул он, и его голос неожиданно стал по-настоящему испуганным и тонким.

— Они наблюдают, будь уверен, — промурлыкала она и с горящими торжеством глазами приблизила свой рот к его губам, — но, боюсь, больше они ничего сделать не смогут.

Твердые, как железо, пальцы впились в его щеки, заставив его широко открыть рот. Ее рот оказался совсем близко, и из его теплой глубины выскользнула маленькая зеленая змейка. Ее глазки тоже блеснули торжеством, зубы разжались…

В последние мгновения задыхающийся барон Бериас смутно осознал, что эта змея скользнула прямо ему в глотку, и что теплое тело прижимается к нему, и что он ничего не может сделать — ему придется разделить судьбу Элдага Орнентарского…

ОНИ МНОГО ЧАСОВ брели прочь от Индраевина, прежде чем удалось отыскать его: зеленый холм в безбрежном лесу, огромная прогалина среди лесных чащ. Эмбра объявила это место идеальным, но три ее спутника с подозрением обследовали его, щурясь и принюхиваясь, словно ожидали, что вот-вот без всякого предупреждения распахнут свои пасти пещеры или весь холм сейчас встанет на дыбы и окажется бронированной спиной проснувшегося дракона. Госпожа волшебница стояла и смотрела на них, скрестив руки на груди и сочувственно улыбаясь. Она ничем не выказала своего нетерпения, пока они обыскивали прогалину. Через некоторое время трое мужчин покачали головами и ворчливым тоном объявили, каждый на свой манер, что они не смогли найти ничего подозрительного, — но все равно тут что-то не так!

Однако время шло, никто на них не нападал. Краер описал широкий круг в лесу вокруг поляны и не нашел ничего угрожающего. Наконец они собрались под деревом, где стояла Эмбра, и нехотя признали, что в этом месте нет ничего дурного. Ничего, кроме ощущения, что за ними наблюдают.

— Мы находимся в Лавровом лесу, господа, — мягко напомнила им наследница Серебряного Древа. — Он живой, и в нем скрываются не только воины, служившие моему отцу или маршировавшие в войсках Черных Земель. Сейчас за нами, наверное, наблюдают десятки глаз. И все же я не ощущаю здесь присутствия лучников и магов, и это хорошо. Время действовать!

Она жестом велела спутникам отойти назад, под деревья, и одна вышла вперед, на поросший мхом склон холма, бросив через плечо на ходу: