Роберт Джордан - The Gathering Storm

– Это одно и то же, как ни назови.

– Тем не менее, очень важно, как это назвать, – сказала Авиенда. – Если бы оба определения были равноценны, то не было бы бесчестия.

Глаза Мелэйн сверкнули, и Авиенда уловила намек на улыбку на ее губах. – Что еще ты думаешь об этой встрече?

– Ранд ал'Тор, кажется, до сих пор считает, что Кар'а'карн может повелевать, подобно королю мокроземцев. Это мой позор. Я не смогла указать ему верный путь.

Мелэйн махнула рукой.

– Никакого позора здесь нет. Всем нам известно, насколько упрям Кар'а'карн . Его пытались наставить на правильный путь и Хранительницы Мудрости, но никто в этом не преуспел.

Вот оно как… Стало быть, ее провинность перед Хранительницами Мудрости не в этом. В чем же тогда? Авиенда раздраженно скрипнула зубами, заставив себя продолжать.

– Все равно ему стоит об этом напоминать, снова и снова. Руарк – мудрый и терпеливый человек, но не все клановые вожди такие. Я знаю, что некоторые из них задаются вопросом, не было ли решение следовать за Рандом ал'Тором ошибочным.

– Ты права, – сказала Мелэйн. – Однако взгляни, что произошло с Шайдо.

– Я не сказала, что они правы, Хранительница, – ответила Авиенда. Несколько солдат неловко пытались поднять блестящую черную глыбу. Она словно вплавилась в землю. Авиенда понизила голос. – Они неправы, сомневаясь в Кар'а'карне , но они также обсуждают все между собой. Ранд ал’Тор должен понять, что они не будут бесконечно одно за другим терпеть его оскорбления. Они не восстанут против него, как Шайдо, но я считаю вполне вероятным, что Тимолан, например, может просто вернуться в Трехкратную Землю и оставить Кар'а'карн а наедине с его высокомерием.

Мелэйн кивнула.

– Не волнуйся. Нам известна такая… возможность.

Это означало, что Хранительницы Мудрости были отправлены успокоить Тимолана, вождя Миагома Айил. И это был не первый раз. Знал ли Ранд ал'Тор, как тяжело приходится Хранительницам Мудрости, старающимся за его спиной поддерживать к нему лояльность среди Айил? Похоже, нет. Он рассматривал их всех как единую, присягнувшую ему группу, которую он мог использовать. Это было одним из главных заблуждений Ранда. Он не понимал, что Айил, как и многие другие люди, не терпят, когда их используют в качестве инструментов. Он связал кланы не так сильно, как ему хотелось бы верить. Ради него кровную месть лишь отложили. Как он не мог понять, насколько это было неслыханно? Разве он не видел, сколь шаток возникший союз?

Однако, кроме того, что он был мокроземцем по рождению, он еще и не был Хранительницей Мудрости. Немногие из самих Айил замечали то, что делали Хранительницы в разных областях повседневной жизни. Насколько проще казалась жизнь, когда она была Девой Копья! Она сама была бы поражена, узнав, как много их труда оставалось ею не замечено.

Мелэйн слепо уставилась на разрушенное здание.

– Жалкие остатки, – произнесла она, словно разговаривая сама с собой. – А если он бросит нас опаленными и сломанными, как те доски? Что тогда станет с Айил? Побредем ли мы обратно в Трехкратную Землю и продолжим жить, как раньше? Многие не захотят уходить. Эти земли предлагают слишком многое.

На мгновение Авиенда опешила под весом этих слов. Она едва ли задумывалась, что произойдет после того, как Кар'а'карн закончит с ними. Она сосредоточилась на настоящем – на обретении чести и защите Ранда ал'Тора в Последней Битве. Однако Хранительница Мудрости не может раздумывать лишь над тем, что будет сегодня или завтра. Она должна мыслить на годы вперед и рассчитывать все для тех времен, что еще принесут ветры.

Жалкие остатки. Он навсегда изменил Айил как народ. Что будет с ними?

Мелэйн оглянулась на Авиенду, выражение ее лица смягчилось. – Ступай к палаткам, дитя, и отдохни. Ты выглядишь, как шарадан , три дня ползший на животе по песку.

Авиенда взглянула на свои руки и увидела на них хлопья сажи от пожара. Одежда ее промокла и испачкалась, и, как она полагала, лицо было не чище. Руки болели оттого, что она весь день таскала камни. Едва она осознала свою усталость, как та, казалось, обрушилась на нее, словно буря. Авиенда сжала зубы и заставила себя выпрямиться. Она не опозорит себя тем, что свалится с ног! Но, едва она повернулась, чтобы уйти, как ей было сказано:

– Да, кстати, Авиенда, – окликнула Мелэйн. – Твое наказание мы обсудим завтра.

Она обернулась, потрясенная.

– За то, что ты не закончила с камнями, – пояснила Мелэйн, вновь осматривая повреждения. – И за то, что ты недостаточно быстро учишься. Ступай.

Авиенда вздохнула. Очередные вопросы и очередное незаслуженное наказание. Взаимосвязь была , но в чем она заключалась?

Сейчас она была слишком измождена, чтобы думать об этом. Она мечтала лишь о своей постели. Как назло, в памяти всплывали мягкие, роскошные перины во дворце Кэймлина. Она постаралась выкинуть эти мысли из своей головы. Если крепко спать, уткнувшись в подушки и накрывшись одеялом, то слишком расслабишься и не проснешься, если кто-то попытается убить тебя посреди ночи! И как только она позволила Илэйн убедить себя спать в одной из этих мягких перьевых смертельных ловушек?

Очередная мысль пришла ей в голову, едва она отогнала подальше предыдущую – предательская мысль. Мысль о спящем в своих покоях Ранде ал'Торе. Она могла пойти к нему…

Нет! Ни за что, пока она не вернет обратно свою честь. Она не явится к нему как бродяжка. Она придет как женщина чести. Если только она когда-нибудь поймет, что она делает неправильно.

Покачав головой, Авиенда направилась к палаткам Айил с краю луга.

Погруженная в размышления, Эгвейн шла по гулким залам Белой Башни,. За ней следовала пара ее Красных охранниц. В последнее время они выглядели недовольными – Элайда все чаще велела им следить за Эгвейн, и, хотя они менялись, их почти всегда оставалось двое. И еще, казалось, они чувствовали, что Эгвейн считала их скорее своим сопровождением, чем конвоем.

Прошло уже больше месяца с тех пор, как Суан в Тел'аран'риоде сообщила ей тревожные новости, но Эгвейн никак не могла выбросить их из головы. Происходящее свидетельствовало о том, что мир разваливается на части. В такое время Белая Башня должна быть источником стабильности. Вместо этого она погрязла в раздорах, а в это время люди Ранда ал'Тора связывают сестер узами. Как Ранд мог такое позволить? Очевидно, в нем мало осталось от того юноши, с которым она росла. Эгвейн, конечно, тоже повзрослела. Прошли те дни, когда, казалось, что им судьбой предназначено пожениться и жить на маленькой ферме в Двуречье.

Это, как ни странно, навело ее на мысли о Гавине. Сколько прошло с тех пор, как она виделась с ним в последний раз, украдкой целуясь в Кайриэне? Где он сейчас? Все ли с ним в порядке?