Олеся Андреева - Темная сторона Солнца

Но сможет ли Даниил защитить Аню от самого себя?

Виктория полулежала в кровати. Ее золотистые волосы были раскиданы по подушке и спинке кровати из красного дерева. Думая о состоявшимся с Даниилом разговоре, она покусывала пухлую губку. Она знала, что демон нагло врет. В конце концов, каким бы он ни был выдающимся демоном Высшего Клана, он всего лишь особь мужского пола. Он избегал ее еще с того времени, когда она была фрейлиной при дворе. И когда была любовницей Короля. И даже когда стала Королевой. И теперь, когда она уже несколько лет безутешная вдова, он продолжает бегать от нее. И чем больше Даниил упрямился, тем желаннее для нее становился.

Утомленный любовник, тяжело дыша, поглаживал гладкую руку Виктории. Ревье старательно делал вид, что все его мысли поглощены только красотой Королевы и тем наслаждением, которое может доставить только она. Он медленно провел пальцем по плечу, выпуклости груди, по плоскому животу и ниже. Виктория закинула голову назад, шелк волос рассыпался за спинку кровати. Но, делая все это автоматически, Ревье не видел, как Королева начинает злиться. Его мысли были заняты другой женщиной. Смертной, которую он выбрал на роль своей Жертвы. Ревье дю Геклен ждал звонка или любой информации о том, где спряталась его Жертва. Но Аня как сквозь землю провалилась. Ни полиция, ни посольство никто ее не видел, и найти не мог. И это больше всего его бесило. Конечно, прошло еще не так много времени. Только сутки с того момента, как она сбежала. А до полнолуния еще есть время. И он должен ее хоть из-под земли достать. Эти смертные, как неуклюжие насекомые действуют с раздражающе низкой быстротой. Хоть сам берись за дело. Но Ревье не мог оставить сейчас свою Королеву. Виктория капризна и жестока, когда ее что-то не устраивает. Принимая во внимание ее очередную провалившуюся попытку по соблазнению Даниила, она просто кипит от гнева. Что она нашла в этом грубом, неотесанном бывшем моряке и вервольфе? Вервольфы так грубы. Нет, все же вампиры более галантны.

О том, что придется искать другую Жертву или ждать следующего полнолуния, Ревье и думать не хотел. Не пристало Демону столь высокого положения менять Жертву. Не смешно ли, от будущего члена Совета сбежала смертная Жертва? Весь двор над ним смеяться будет. Уже смеется. А громче всех Королева.

— Ты все еще думаешь о своей художнице? — усмехнулась Виктория, поднимаясь с постели.

Француз попытался удержать ее. Тонкая талия на миг задержалась в его руках. Она ожидающе откинула голову, но любовник опять вернулся к мыслям о позоре. Это мгновенно охладило Викторию и, все же поднявшись с постели, она стояла обнаженная, смотря на него.

— Зачем ты выставил себя сегодня таким идиотом? — Повысила демоница голос. — Я не для того возводила тебя в фавор, что бы ты потом подшатывал мою репутацию! Что за смешная история с порезами на ногах? Да пусть она хоть без ног сюда приползет, но она обязана быть здесь на Представлении.

Сдерживая гнев, Виктория подошла к туалетному столику, собрала светлые кудрявые волосы и закинула их через левое плечо. Француз уже знал дальнейший сценарий событий. Он заворожено наблюдал, как она, держа в тонких пальцах серебряный нож, поигрывала им, расставив длинные ноги.

— А меня волнует другой вопрос, моя Королева, — Попытался он отвести разговор в другое русло. Потешить ее самолюбие. Может, она расслабится и не станет вымещать на нем свой гнев. — Что вам говорил этот Даниил?

Стараясь делать вид оскорбленного и бешено ревнующего любовника, француз даже ударил кулаком по кровати. Королева проглотила наживку. Она кокетливо надула губки.

— Мишель, дорогой, не хочешь же ты сказать, что ревнуешь меня? — Изумленно смотрела она на него своими широко раскрытыми наивными глазами. — Ты же знаешь, что я Королева и принадлежу своему народу.

— Я один хочу обладать тобой. — Прошипел француз, продолжая играть роль.

— Боюсь, что это слегка проблематично. — Она продолжила возиться со своими волосами, смотря на него. — Ты же не ревнуешь меня к смертным.

— Смертные — это пища, моя Королева. Ревновать к ним глупо.

О, если бы она только знала, как он хотел оторвать эту ее миленькую головку. Ревье едва себя сдерживал иногда. Если Королева умрет, не оформив с ним отношения, власть в свои руки загребет Совет. И тогда все планы рухнут.

— Мне нравится любоваться вашей гибкостью, грацией, Ваше Величество.

— А мне нравится, когда меня не подставляют, Мишель. — Сталь в ее голосе могла перерезать его горло. Она не собиралась отказываться от запланированного сценария.

Ревье незаметно дрогнул. Держать себя в руках! Остались считанные дни, и все поменяется. Когда он станет членом Высшего Совета, эта стерва уже не будет нужна ему. И тогда, он ее…

— Ты же понимаешь, Мишель, что без моей поддержки тебя выкинут прозябать на улице, где ты будешь жрать крыс?

Голос ее звучал равнодушно, но выражение голубых глаз было хищным. Ревье не любил, когда она так на него смотрела. Это могло значить только одно — Королева жаждет крови. Она вновь взяла в руки нож, резко кинула его в Мишеля, распоров вену на внутренней стороне его бедра. Ее черты лица исказились, клыки стали чуть длиннее. Мягко, как кошка она опустилась на кровать, заворожено смотря, как кровь стекает по ноге. Она прикоснулась губами к губам Ревье, смотря в его глаза, налитые кровью.

— Веди себя хорошо, ведь, это я вытащила тебя из забвения.

Она резко вытащила нож. Демоны не умирают ни от ранений, ни от потери крови, но они так же чувствуют боль. Серебро не убивает, но от него испытываешь очень неприятные ощущения, как скрип ногтями по меловой доске. Кровь стекала на красные атласные простыни. Королева испытывала экстаз, причиняя боль Ревье. Она смазала пальцем ручеек крови и облизала его неаккуратно, что бы кровь размазалась по подбородку.

— Скоро мы сможем пить кровь вервольфов, отрывать клочья от вампиров, разрывать на куски людей. — Шептала она. — Мне так нравиться, как люди нас представляют. — Шептала она, целуя француза в шею и кусая его кожу до крови. — О, ты же знаешь, как меня это возбуждает.

Ревье, собрав волю в кулак, стиснул зубы. Он очень плохо переносил боль после того, как его отправили отбывать наказание в пустыне. Одиночество и голод приносили ужасную физическую невыносимую боль, заставляющую кричать, питаясь собственной энергией. Ревье чуть с ума не сошел там. Но вытерпел. И теперь заставлял себя терпеть. Терпеть все, что она делает с ним. После ее зубов и губ раны оставалась рваными. И если бы Мишель был смертным, он не выдержал бы и получаса подобных королевских развлечений. Терпя, он думал о том, что сделает с ней, когда власть перейдет в его руки. Он заставит ее выпить отравленной крови человека. И, когда она станет жалкой смертной, он будет убивать ее медленно, наслаждаясь каждой секундой, каждым ее криком, каждой кровавой слезой. А потом он бросит ее изуродованное, некогда прекрасное тело на съедение ее любимой кошке.