Ярослав Бабкин - Ученица волшебника

Она кивнула.

— Ты представила себе, что он горит, и в эфирном мире отражение шарика загорелось, а от него загорелся и настоящий шарик.

— И так можно что угодно зажечь?

— Не только зажечь. Многое можно сделать. Нужно только знать свойства и особенности предметов и законы их взаимодействия.

— Как интересно… А можно гору сдвинуть на новое место?

— Теоретически можно. Но даже у самого опытного мага на это не хватит сил. Ты же не можешь одна поднять, ну, к примеру, телегу?

— Но я могу представить себе, как я ее поднимаю!

— У тебя не получится. Хотя при умелой концентрации разума силы мага в эфирном пространстве возрастают многократно, но все же не настолько. Всему есть свой предел. Но не стоит сейчас забивать себе голову всем этим. Ты лишь должна понять, что обладаешь редчайшим талантом. Без всякой тренировки ты можешь видеть отражения предметов и даже манипулировать ими. Очень немногим это дано и тебе стоит заняться серьезным освоением магии.

— Но этому учат только в магических коллегиях!

— Не только, — хитро усмехнулся Румпль, — если ты готова встать на этот путь, я укажу тебе врата. Ты готова?

Ее голова кружилась от всего узнанного. Все это казалось опасным, но и одновременно безумно интересным…

— Я готова! — Мольфи даже сама удивилась когда она успела ответить.

— Очень хорошо, — довольно закивал Румпль, — завтра же мы приступим. А теперь иди, отдохни и успокойся. Вам с Уртицией ничего не грозит. Наоборот, вас ждут великие дела.

Мольфи действительно почувствовала себя намного лучше. Тяжесть мучивших ее подозрений рассеялась, и мир снова представлялся солнечным и радостным. Уже на лестнице она вспомнила, что забыла рассказать учителю про подслушанный разговор и подозрения графа. Может стоит вернуться? Нет, мысленно махнула она рукой, как-нибудь потом расскажу…

Румпль задумчиво глядел на закрывшуюся за девушкой библиотечную дверь. Из-за портьеры бесшумно выплыла неприметная серая фигура с гусиным пером на шляпе. На левой щеке Ангиса виднелся не до конца заживший глубокий порез, стянутый аккуратными хирургическим швами.

— Ты все слышал? — не глядя на него, спросил Румпль.

— Да, господин.

— Что скажешь?

— Опасное дело вы затеяли, господин.

— Почему ты так думаешь?

— Ее слабое место — стремление к знаниям. Она любознательна и это легко использовать. Но когда она наберется сил, то станет своевольной и непредсказуемой. Когда человек стремится к власти или удовольствиям им легко управлять. Когда к знаниям — тяжелее. А еще она добра, и это тоже слабость, но и этим нелегко управлять…

— Ты думаешь, я не справлюсь?

— Если она так талантлива, как мне показалось, она может превзойти вас, господин.

Румпль пренебрежительно фыркнул.

— Знай свое место, Ангис!

— Если вам нужен человек во всем соглашающийся, купите раба…

— Да, я знаю, я погорячился, прости, Ангис. Но я просто не могу упустить такой талант.

— У вас есть графиня.

— Она тоже выдающийся самородок. Здешние леса буквально рождают сокровища. Но Малфрида, это просто таки неограненный алмаз. И я должен сделать из него бриллиант.

— Как сочтете нужным, господин. Но я бы ее убил.

— Даже не вздумай. Она мне нужна.

— Как скажете, господин.

Город был маленьким и отдельной тюрьмы в нем не нашлось. По этой причине Себастина заперли в одном из временно незанятых погребов городской таверны. Для надежности ему прочно связали руки и ноги, и усадили к кирпичной стене под небольшим окошком, выходившим почти на уровне мостовой.

Хуже всего было то, что пока его тащили через город, он успел насквозь промокнуть и теперь отчаянно мерз. Гулкие шаги над головой и неразборчивые слова, доносившиеся сквозь дощатый пол питейного зала, одновременно служивший погребу в качестве потолка, сбивали его с мыслей. Завтра все должно разъясниться, но до этого ему придется целую ночь просидеть в холодном подвале, сложенным в три погибели и перевязанным, словно кусок окорока…

Себастин попробовал шевелить руками. Особо не преуспел. Разве что пальцы стали чуть меньше затекать. Он привалился к деревянному столбу, поддерживавшему потолок, и начал размышлять.

Пока он ехал в этот захолустный городок, дело представлялось ему весьма прозрачным. Какой-то местный волшебник обнаружил у одной из девочек магический талант, но не сообщил ни конгрегации, ни служителям культа. Он мог сделать это из-за денег, в качестве личной услуги родственникам, или же планируя затем лично направить ее учиться в коллегию и добиться статуса ее наставника… Маги тоже люди, хотя, как правило, и с большими проблемами в личной жизни. И молодая симпатичная ученица вполне может немного эти проблемы скрасить. Короче, обычная история, на которую Себастин рассчитывал потратить не больше пары дней чтобы хоть чем-то оттенить неудачу основной миссии.

Он пребывал в этом убеждении до тех самых пор, как на его затылок обрушился неизвестный тяжелый и тупой предмет. И этот предмет все существенно менял. Кто-то вошел в кабинет, зарезал хозяина и ударил вернувшегося туда Себастина по голове. Можно было бы заподозрить обычного грабителя, но два факта сильно выбивались из этой версии.

Во-первых, в комнате была одна дверь, а окно было закрыто и лужи под ним не было ни до убийства, ни после. А на улице не переставая лило как из ведра. Лестница в кабинет была единственной и Себастин был на ней все это время. Убийца не мог войти в кабинет после того, как ординатор из него вышел. А это значило, что убийца вошел туда раньше него и весь разговор прятался где-то в тени.

Себастин вздрогнул. Он битый час проговорил с магом и даже не заподозрил, что в комнате мог быть кто-то третий. Грабитель такого уровня не был способен польститься на имущество провинциального мага. Ибо вполне мог найти в столице или любом большом городе или замке нанимателя способного заплатить больше, чем стоила сама эта ветхая башня со ее всеми потрохами, включая нетопырей на чердаке…

Во-вторых, неизвестный профессионально и молниеносно зарезал волшебника, но Себастина лишь оглушил и обобрал. Хотя с легкостью мог убить. Из этого следовало только одно. Ординатор зачем-то был нужен тому живым. И Себастину это решительно не нравилось. Он не любил выступать в роли пешки в чужой игре. Особенно когда понятия не имел, кто играет и каковы ставки.

Он снова попробовал шевельнуть пальцам. Ну вот почему эти мясники не могли завязать узлы не так туго?

Здания суда в городке тоже не было. При необходимости в качестве такового выступала площадь правосудия, а в плохую погоду нижний этаж здания городской ратуши. В этот день погода была плохой.

Что самое досадное, Себастина так и не развязали. Мокрый, облепленный мякиной и преизрядно измятый проведенной в погребе ночью, он выглядел просто жалко. Посаженный на скамью в углу ординатор сильно напоминал мокрую и нахохлившуюся птицу.