Олег Лукьянов - Вардес: Лик Бога

Что-то долго не видно Лейлы, уж не случилось ли чего? — пришла скользкая, пахнущая сыростью мысль. Но нет, о ней уж точно беспокоиться не надо. Она одна стоит взвода спецназа, а может, и целой армии…

Дорога из цитадели Лорда нежити показалась длиннее в несколько раз. Половину пути Трисана молчала, а я не лез к ней с расспросами. Может быть, оплакивает боевых товарищей или только Фраста. Но это ее дело, я не психолог и утешать ее, влезая в голову, не намерен.

Вспоминая ту нежить, через которую прошел отряд, словно в ознобе передергивал плечами. Ходячие разлагающиеся трупы, вампиры, гигантские морхи и, наконец, сам Лорд, что обладает немыслимыми способностями, могли запросто стереть нас в порошок. Просто чудо, что двое из отряда уцелели…

Под вечер Бьямка ухитрилась поймать зайца. Просто метнула в траву топорик и довольная собой, держа животное за уши, продемонстрировала мне трофей. После исчезновения в этом районе нежити, звери и птицы потихоньку начали возвращаться в пустующие земли.

Трисана, так и не сняв рыцарских доспехов, ловко орудуя кинжалом, принялась свежевать тушку. От всех моих попыток помочь отказывалась наотрез. Поначалу подумал, что просто из женской чванливости: мол, куда уж вам, мужикам, сравниться с нами в части стряпни.

Но когда она запретила мне собирать для костра хворост, я насторожился:

— Бьямка… тьфу, то есть Трисана. Может, объяснишь, почему такая перемена в отношении меня?

Некоторое время она молчала, а решившись, сказала со странным вызовом в голосе:

— Когда я увидела тебя в своем королевстве, поначалу подумала, что ты просто изменился. Ты совсем не такой, каким был у Высокой Башни.

— Как же я изменился? — с замиранием сердца спросил я.

— Ты стал… другим. В твоих глазах видно большую силу, и ты стал еще красивее, чем был… Не улыбайся, я сказала, что ты стал красивей не потому, что испытываю к тебе чувства, как к мужчине. Я просто говорю, что вижу.

Она помолчала, наверно, собираясь с мыслями. Девушка в сияющих в свете огня доспехах смотрит куда-то мимо меня.

— Теперь, когда ты убил Темного Лорда, я все поняла. Поняла, что ты притворялся. Твой побег из Высокой Башни — ложь, как и вся эта легенда про героя, который придет и спасет Ануминас…

Она замолчала, предоставив моему забившемуся как барабан сердцу изнывать от ожидания. Почему ее вера в меня и легенду разрушилась? Что за этим последует?

— Я знаю, кто ты. Но знай, я свободный человек и не упаду перед тобой ниц.

— Бья… Трисана, я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Перестань, наконец, притворяться, ни один смертный маг или колдун не смогут повелевать Духом леса, таскать как перышко неподъемный молот и убить Лорда нежити.

— Какой Дух леса? — растерянно спросил я. Оглушенный разум зацепился за непонятное выражение.

— Тот, которого ты призвал, когда на нас напали маги Высокой Башни.

Серебряный зверь, втрое больше матерого волка, с горящими пламенем глазами, я не знаю, как ты его называешь.

— Так кто я, по-твоему?

— Ты бог. Правда, я не знаю твоего имени. Точно не Дакрон — иначе бы не помогал моему королевству. Не Редьярик — иначе бы не убил Темного Лорда.

Серемарин и Зуулус — нелюди. А ты точно человек, иначе бы не становился красивее с каждой седьмицой. Накинувшие личину не изменяют ее… Неужели, ты Арайдон?

Я молчал. А что я мог сказать? Отнекиваться бесполезно, а говорить, мол, да, я Бог — противно. Просто лег на холодную землю и стал смотреть на полумесяц в звездном небе. А Трисана, немного повозившись и поняв, что ничего от меня не дождется, разделила приготовившегося зайца поровну. Бог — богом, а зайца убила она сама…

Наверно, обжигающее сочащееся соком мясо, подействовало расслабляющее, потому что я решил продолжить разговор:

— Нет, Трисана, никакой я не бог. И тем более не Арайдон, он все время ходит в доспехах, как и ты.

Она усмехнулась:

— Может быть, не Арайдон, и вообще, не кто-либо из Проклятой четверки, но ты все равно бог. Луна мне рассказал, что Иеир назвал тебя братом. А он основатель нашего королевства, именно он вышиб с этих земель воинства нежити. Это по силам только богу. А раз так, то получается, родной брат Иеира есть Бог. Сколько тебе лет?

Я нахмурился, логика безупречная, но то, что Иеир назвал меня братом, еще не значит, что я его родня. Я просто такой же хексен, как и он… когда-то был, пока оставался в живых.

— Не хочешь, не говори, — сказала она с легкой обидой в голосе, — я просто не люблю, когда мне лгут.

— Если честно, я не знаю, сколько мне. Примерно пять лет назад я потерял память, а что было до этого — для меня тьма. Ничего не помню.

— Хм, странно. А где ты жил?

— Ну, поначалу скитался по городу, зарабатывал на стройках, а потом меня взяли… в стражи.

— И это все? А как ты оказался в Высокой Башне?

— Ну, это долго рассказывать, просто тот отряд стражей, в котором был я, отправили в эту башню… Вот.

Она молчала, в глазах зажигаются и гаснут все новые чувства. Кажется, отчетливо уловил нечто вроде сочувствия к лишившемуся прошлого, ну да, сам виноват, нечего откровенничать.

— И все равно, ты бог, — безапелляционно сказала она. — Даже, если сам этого еще не знаешь…

Я улыбнулся, на душе почему-то легко, она так хочет увидеть настоящего бога, что готова выдать за него даже меня.

— Давай уже спать, — хитро улыбаясь, произнес я, — если я и бог, то очень ленивый.

Она с серьезным видом кивнула:

— Я посторожу твой сон, Владыка Вардес.

— Разбуди, когда придет мое время дежурить… — произнес я зевая и, откинувшись на спину, притворно громко захрапел.

Бьямка разбудила меня ближе к рассвету:

— Вставай, Владыка, у меня глаза слипаются.

— Ты всегда будешь звать меня Владыкой?

— Не волнуйся, я умею хранить чужие тайны, — сонно бросила она и, опустив голову на землю, мгновенно заснула.

Ночь выдалась донельзя теплой, и, подбросив в костер хвороста ровно столько, чтоб не потух, я принялся вслушиваться в пение сверчков. Хотя пением этот не то треск, не то свист назвать нельзя. И вообще, кому пришло в голову, что они поют?

Лягушки ведь квакают, но про них не говорят, мол, поют. Или говорят?

Воздух у костра стал сгущаться, внутри похолодело, от этого можно ждать чего угодно. Но как только воздух, странно преломляющий свет, принял окончательную форму, я с облегчением вздохнул:

— Ты меня напугал.

— С каких это пор хексен стал бояться духов? — спросил призрак, оглядываясь по сторонам. — Она спит?

— Я-то откуда знаю, может, притворяется.

— Ладно, проверю.

Призрак мага завис над спящей Трисаной, как-то внимательно на нее посмотрел и удовлетворенно прошелестел:

— Ну, теперь точно до утра не проснется, и мы можем говорить не опасаясь.