Ирина Анненкова - Мой личный чародей

Он вообще довольно быстро вернул себе свой привычный оптимизм и тут же состряпал план действий по моему спасению и возвращению домой, к любимому. Я лишь тоскливо вздохнула — про себя, чтобы не огорчать друга. Согласно его плану, я должна было поселиться где-нибудь в предгорьях основного кряжа Восточных гор и там в уединении ждать, когда Радош, перейдя через хребет, доберется до Синедолии. Если оборотню повезет, и он повстречает кого-нибудь из чародеев, то тут же с его помощью кицунэ свяжется с Даром посредством светлячка-гонца. Если нет, то ему придется добираться до Преславицы самостоятельно.

— Тебе придется нелегко, — предупредил меня друг. — Почувствовав в тебе сущность змеи-оборотня, все животные, а также лешие, водяные и горные духи, которые боятся и ненавидят змеевих, в лучшем случае разбегутся, а в худшем — станут твоими врагами. Но ты как-нибудь справишься, правда?

— А ты? — заинтересовалась я. — Почему ты их не боишься?

— Боюсь, — коротко ответил Радош, и тут же пояснил: — Если бы не клятва верности, принесенная на крови, змеевихи от меня и мокрого места бы не оставили.

— Но тогда почему ты ее спас?

— Видела бы ты ту ловушку! — мрачно буркнул оборотень. — Тому, кто ее установил, явно хотелось не столько убить, сколько помучить свою жертву. Своей магии у змеевих практически нет, всё, что они могут — это блокировать чужую (как же, как же, этого мне и в страшном сне не забыть!), причем далеко не всю, так что, когда я нашел Ягиру, то она уже не просила о помощи. Она лишь молила о смерти.

— И ты?..

— Против меня такие чары бессильны. И я вытащил ее оттуда, поскольку ни одно существо не должно так страдать, даже такое, как она. И потом, не забывай, я ведь тоже оборотень!

— Так что же получается, — запоздало спохватилась я, — ты в этих местах и прежде бывал?! А отчего не рассказывал?..

— Да нет, — нетерпеливо перебил меня кицунэ, — как раз тут я впервые. А Ягиру я встречал по ту сторону Восточных Гор, на окраине Синедолии. Судя по всему, змеевихи, хоть и привязаны к здешним землям — ну, жертвенный камень и всё такое, словом, гнездо у них здесь, — иногда совершают вылазки туда, где есть люди. А, может, и не только люди, — Радош покосился на куст с эльфом посерединке и пояснил: — Размножаться же как-то надо.

— А почему мы о них никогда не слыхали? Ну, раз уж они совершают набеги на Синедолию?

— Думаю, потому, что свидетелей не оставляют, — пожал плечами оборотень. — Мужиков — сожрать, женщин — в дело. Осторожные, гадюки! Да им, собственно, ничего другого не остается, не так уж они и сильны. Помнишь, как они от тебя ломанули — едва свою чешую не растеряли? А всё потому, что кроме временной блокировки магических сил нечего им чародею противопоставить. То-то они так хотели заполучить тебя.

Мы помолчали, наблюдая, как лучи солнца начинают окрашивать верхушки деревьев. Первый солнечный день с тех пор, как я покинула Преславицу, подумала я.

— Но вот что ты теперь собираешься делать с этим? — Радош скептически кивнул в сторону куста, в котором уже подозрительно давно воцарилась тишина.

— Не знаю, — уныло протянула я. — Я теперь не знаю, что и с собой-то делать.

— Прошу вас, пожалуйста, только не надо со мною ничего делать, — раздался за нашими спинами вежливый голос.

От неожиданности мы с Радошем подскочили и дружно обернулись, причем я ещё успела выбросить перед собой руку, скрестив пальцы для атакующего заклинания. Хм-м, а мастерство-то… э-э-э… никуда не спрячешь!

От удивления наши с оборотнем рты как открылись, так и позабыли закрыться. В нескольких шагах от нас стоял… ох! Да-а-а! Вот теперь-то я видела, что это был самый настоящий эльф, молодой и прекрасный — прям как из сказки!

Только сейчас, при свете дня, я рассмотрела, что его темные глаза были глубокого синего цвета. Длинные густые волосы волной пепельного аксамита струились по плечам, а из-под гладких прядей с любопытством выглядывали остренькие подвижные ушки. Эльф стоял очень прямо и непринужденно — было совсем не похоже, что ещё накануне он с трудом хромал за нами, морщась от боли и придерживая сломанные ребра. Его лицо…. Вчера это была изуродованная перекошенная маска. Прежде, чем привязать эльфа к жертвенному столбу, змеевихи ещё раз хорошенько над ним "потрудились", и вовсе немудрено, что я не разглядела его глаз — они представляли собою заплывшие щелочки, украшенные живописными фингалами. Но вот сегодня…

Сегодня я их отлично разглядела, слегка приподнятые к вискам омуты синего шелка в обрамлении длиннющих ресниц. Да и всё остальное вполне заслуживало внимания и восхищения: лицо идеально правильной формы, плотная гладкая кожа, всего чуть-чуть подпорченная исчезающими следами побоев, ровные брови, тонкий прямой нос, больше не напоминающий перезрелую сливу, изящно вылепленные скулы, с которых почти полностью сошли синяки, мужественный подбородок, которому заживающий порез придавал ещё большую мужественность. Ко всему прочему, эльф был прекрасно сложен, длинноног и широкоплеч — ну, может, самую чуточку чуть более длинноног и чуть менее широкоплеч, чем хотелось бы человеческому взору, но так ведь он и не человек вовсе! Узкие ладони с длинными пальцами тоже выдавали в нем другую породу, но в целом наш спутник выглядел потрясающе! Просто воплощенная красота сияющей молодости! Похоже, он покинул приютившие его кусты довольно давно — остроухий явно успел выкупаться в реке и даже привести свою одежду в относительный порядок.

А посадка головы — гордая, слегка высокомерная и вместе с тем небрежная! А осанка! Чтобы добиться такого благородного и непринужденного разворота плеч и прямой, словно стрела, спины, молодые синедольские княжичи часами стояли, прижавшись всем тылом к стене — пока не падали в изнеможении (что ни говори — упражнение полезное, но крайне утомительное, несмотря на свою внешнюю простоту!) Кое-кто из княжон — из наименее отягощенных образованием — старался не отставать от братьев. Однако рядом с нашим ушастиком все они смотрелись бы бледновато…

Зверь внутри меня плотоядно заворчал: чистенький похорошевший эльф всерьёз заинтересовал его — причем совершенно гастрономически. Я едва удержалась от того, чтобы не облизнуться.

Фу ты, гадость какая! Надо бы получше держать себя в руках.

Аллардиэля совершенно не смутили наши бесстыжие разглядывания. Сделав два шага вперед, он грациозно опустился на одно колено, прижал правую руку к груди и певуче проговорил:

— О, благородная дева! Ты спасла мою жизнь, и в благодарность за это позволь мне быть твоим вечным должником и защитником!

Я чуть не поперхнулась. Интересно, "благородный" у них — это комплимент, повод к драке или просто фигура речи? А то у них тут что-то все — благородные: и эльфы, и оборотни, и оборотнихи, и я вот теперь в эту компанию угодила. Эх, ну надо же, как меня угораздило!