Анна Рыжая - Валькирия-2. За жизнь

— По пальцам пересчитать, — проворчала я и ушла в вертолет.

Юля вошла вслед за мной.

— Оль, ты не нервничай…

— Я спокойна! — огрызнулась я.

— Ну правда, кто это такая?

— Это Ева. Мы с Лексом ночевали у них в доме. Ева нормально ко мне отнеслась, хотя Лекс представил меня как Валькирию. Она просто проходила мимо и учуяла меня. Ничего криминального. Она не самоубийца, чтобы нападать на нас.

— Ясно. И много еще вампиров ты знаешь?

— Остальных не жалко, — проворчала я.

— Уже хорошо, а то сестры нервничают. Мы ведь теперь в подполье, так скажем.

— Знаю, — вздохнула я, — Вы еще можете вернуться.

— Ты же знаешь, что не можем, — перебила Юля.

Я улыбнулась.

Таня ходила, нервно оглядывалась по сторонам и нюхала воздух. Запах незнакомой вампирши был еще ощутим. Учуяв чужака, Таня рванула в кусты, где и увидела, что Ольга один на один с незнакомкой. Вампирша была явно сильнее и опытнее Тани, но хотя бы отвлечь ее до прихода ведьм Таня смогла бы.

Вампирша уже ушла, а Таня все еще нервно поглядывала на деревья.

— Расслабься, она ушла, — послышалось за спиной.

Таня обернулась. Перед ней стояла высокая миловидная блондинка с пушистыми волосами чуть ниже плеч, большими голубыми глазами и снисходительно улыбалась.

— Меня Маша зовут, — представилась блондинка.

— Я знаю, слышала, — скромно улыбнулась Таня.

— Ну мало ли, — засмеялась блондинка, — Ты — молодец. Вовремя к Ольге прибежала.

— Я бы смогла ее защитить.

— Я знаю. Продолжай в том же духе. Ты же вампирша, тебе придется доказать, что ты тут не зря, — Маша хлопнула ее по плечу и ушла.

Танюшка проснулась раньше обычного. Потянувшись на своей походной кровати, она зевнула и позвала меня.

— Я тут, Танюш, — присела я рядом.

— Мы опять куда-то полетим? — вяло спросила она.

— Да. Мы теперь каждый день будем летать.

— Мне надоело, — надулась она.

— Мне тоже, но так надо.

В салон вошла Алла.

— Оль, проблемы. Сегодня, наверно, не полетим.

— Почему? Что там?

— Не знаю пока, сейчас будем проверять.

— Твою мать.

— Не ругайся, — серьезно взглянула на меня Таня.

— Прости, зай, — улыбнулась я, — Привычка.

— Плохая привычка.

— Ну так уж получается.

К вечеру сестры разобрались, где была поломка, и все исправили, но взлетать было поздно. Улетим завтра утром.

Этим вечером мы снова сидели у костра. Танюшка уснула рано, и я отнесла ее в вертолет. Бедняжка, ей надоели эти перелеты и походная жизнь. Но не могу же я оставить ее где-нибудь, чтобы каждую минуту потом переживать.

Таня сидела и задумчиво смотрела на костер.

— Тань, — позвала я ее, — Спасибо за помощь.

— Не за что, мы же друзья, — улыбнулась она.

Я заметила заинтересованные взгляды сестер.

— Оль, а как ты попала в группу? — спросила она.

— Ну, это долгая история, — улыбнулась я.

— Расскажи, — вопросительно смотрела она на меня, — Пожалуйста.

— Потом. Я спать, вы как хотите.

Я встала со своего места и ушла в вертолет.

Таня расстроилась. Она вспоминала, как Джи-джи восхищалась Ольгой. И когда Таня сама успела сделать Валькирию объектом для подражания? Юля подсела поближе.

— Ольга тебе ничего не расскажет, — заговорила она, оглянувшись на вертолет, — Она не любит вспоминать о прошлом.

Таня заметно погрустнела.

— Хочешь узнать, как она стала Валькирией? — спросила Юля.

— Да, — улыбнулась Таня.

— Ну тогда слушай.

Ольга потеряла все. Больше у нее ничего не было. Девятнадцатилетняя девочка, никогда прежде не знавшая боли и разочарований, в один миг оказалась без семьи, без дома, одна среди тысяч таких же потерянных лиц. Когда Ольга очнулась и выбралась из-под завала, мир вокруг она уже не узнала. Ее дом лежал в руинах, как и десятки таких же коттеджей на соседних улицах. Кого-то придавило, кто-то выбрался, кто-то звал о помощи, но в панике, мечущиеся по улицам люди, не замечали горя друг друга. Для каждого было только одно горе, собственное. Люди не помогали раненным, не вытаскивали из-под завалов просящих о помощи. Ольга же застыла, сидя на развалинах своего дома. Она молча плакала. Было пасмурно. Слезы обжигали ее кожу, она еще не осознала, что ее родители мертвы, не думала о сестренке, не понимала, что вообще случилось. Она видела вокруг себя море слез, вопли раздавались отовсюду, из-за того Ольга сама начинала плакать сильнее. Тогда еще никто не мог знать, что привычный для всех мир больше не существует. Боты пришли на рассвете, когда люди еще спали. Они разрушили их дома, убили тех, кто попался на пути и ушли. Ольга видела на улице оторванные части тела, лужи полузасохшей крови и впала в ступор. Студентка медицинского вуза, ни на одной операции она не видела столько крови, сколько впитывала на ее глазах земля.

Ее сестренки не было в доме. Ольга проверила все завалы. Она сломала все ногти, разодрала руки, но убедилась, что ее сетры под обломками нет. Значит, она жива. Ольга уже обошла весь район, она спрашивала всех. Но люди не отвечали, и Ольга металась, как раненная лань.

Внезапно начавшийся дождь вывел Ольгу из окаменения, она взглянула на небо и встала с грязной кирпичной стены дома. Синие джинсы и серо-белая футболка быстро намокли, и Ольга замерзла, не смотря на то, что на дворе была теплая осень. Она встала и побрела по улице в сторону домов своих друзей. Многоэтажный дом, где жили ее лучшие школьные подруги, сложился как карточный домик. До вечера Ольга обошла половину города, но дома ее родных и близких были уничтожены. Она осталась одна, совсем одна. Ей некуда было пойти, у нее никого не осталось.

Проходя по городскому парку, Ольга видела десятки зареванных лиц, сотни навсегда искалеченных жизней. Это не вылечить с годами. Дети, мужчины, женщины, все они бродили по облезлому осеннему парку как призраки и искали кого-то. Ольга смотрела на них и плакала. Она пыталась успокоить себя лишь тем, что ее родители сейчас в раю, но не могла не плакать. Хотелось дико закричать, броситься на асфальт и царапать его, пока пока не раздерутся в кровь пальцы. Что-то внутри нее сломалось, что-то умерло. Ничего не осталось. Ни одна энергия не возникает из ничего и не уходит в никуда. Ольга не могла найти в себе ни капли жизни. Она села под дерево на сырую землю и подняла стеклянные глаза в небо. Мимо проходили люди, но она не видела их, а они ее. Горе объединило людей в одну серую, безжизненную толпу. Ольга не хотела жить. Она задавала небу вопрос, зачем она выжила, зачем видит эту боль. Лучше бы она умерла.

Крик ребенка заставил ее придти в себя. Маленькая девочка, лет шести, упала и плакала, лежа на асфальте.

— Да что вы за звери?! — прошептала Ольга, с ужасом глядя на людей, проходящий мимо ребенка.