Алексей Пехов - Вьюга теней

Шесть минут без воздуха! Я послал проклятие желтоглазой твари, очень надеясь, что оно ее непременно настигнет. Еще с час я не решался ничего предпринимать. Во-первых, я не доверял Хозяину, все время устраивающему козни, а тут неожиданно решившему мне помочь. Раз ему ТЕПЕРЬ надо, чтобы я достал Рог, то почему бы сразу меня к нему и не переправить? Во-вторых, я попросту боялся того, что может скрываться под черной водой. Да и не было во мне уверенности, что я смогу продержаться без воздуха столько времени. Но делать-то ведь нечего, правда? Мертвые все еще ждали, когда я спущусь к ним, и вроде как стали проявлять нетерпение. Как бы ко мне не полезли…

Нырять придется в сапогах. Да, плыть будет не очень-то удобно, но бродить по Костяным дворцам без обуви еще неудобнее. Ради сапог придется чем-то жертвовать. Это хоть как-то облегчит плавание. Конечно же куртка! Я скинул ее с себя, оставшись в одной черной рубахе. Из карманов куртки вытащил пробирки с заклятиями, которые попали туда во время сортировки в зале Кайю. Три штуки. Две «пугалки», почти такие же я использовал в Ранненге, когда за нами неслась шайка Неназываемого. Третья… Третью, с черной жидкостью, Хонхель сунул мне в довесок (что по меньшей мере странно для жадного карлика). И до сегодняшнего часа я не думал, что она мне понадобится. Пузырек предназначен для того, чтобы свободно дышать под водой. Сегодня он сослужит мне очень хорошую службу, пускай дышать с его помощью можно будет чуть дольше минуты.

За курткой настал черед арбалета. Я в последний раз прикоснулся к верному другу, а затем без всяких сожалений положил его на куртку. Все равно без болтов он бесполезен, а лишний вес под водой мне не нужен. Что дальше? Нож? Нет, пожалуй, расстаться со всем оружием будет последней глупостью. Нож оставлю. Из сапога я добыл старую добрую бритву и положил ее рядом с арбалетом. Настал черед холщовой сумки. Ее придется взять с собой. Если я доберусь до Рога, будет в чем его нести. Свитер, плотно завернутый в дрокр, тоже следует поберечь. А вот изумруды долой. Конечно же, не все. Я оставил себе «глаз» и ровно четверть от мелочи. Не такой уж и большой вес. Единственный «огонек», чудом оказавшийся на дне сумы, был встречен радостными воплями. Что еще оставить? Да вообще-то больше нечего. Медальон Кли-кли, браслет Эграссы и кольцо короля эльфов почти ничего не весили, да и лишними магические побрякушки еще никогда не были.

Ну вот и все. Надеюсь, что когда-нибудь кто-нибудь наткнется на лежащие здесь вещи и они ему помогут.

Пора.

Я встал на краю гроба лицом к стене и спиной к залу, затем повис на руках, вцепившись в крышку усыпальницы любимого виночерпия герцога, разжал пальцы, пролетел пять ярдов и упал в бассейн.

Девяносто восемь. Девяносто девять. Сто!

Я вынырнул, хватая ртом воздух и кашляя. Вечернее солнце медленно уходило за горизонт и совершенно не грело. После часового пребывания в воде я мелко дрожал и хотел только одного — вылезти из реки Хрустальной Мечты, высохнуть и выпить чего-нибудь горячего. Например, вина со специями.

— Сколько? — Голос Фора отвлек меня от мечтаний.

— Сто сорок семь! — не моргнув глазом соврал я.

— Врешь, ты просидел под водой не больше минуты. Я угрюмо посмотрел на учителя. Фор, словно кот, щурился на садящееся солнце и грыз махонькое зеленое яблоко.

— Минута — тоже много, — возразил я, не собираясь сдаваться и уступать в этом вопросе.

— Мало! — возразил мой учитель.

— Здесь холодно. — Я попытался давить на жалость.

Ага. Как же! Проще у карлика выклянчить золотой, чем разжалобить Фора во время урока!

— Чего это тебе холодно? Сегодня на редкость погожий день.

— Вот залезь в воду вместо меня, и я погляжу, какой он погожий, — недовольно буркнул я себе под нос, но Фор услышал.

— Для четырнадцатилетнего неумехи ты слишком много разговариваешь, — беззлобно бросил он и швырнул огрызком, который не преминул угодить мне точнехонько в лоб.

— У-у-у, — протянул я и обиженно потер ушибленное место. — Почему этой ерундой занимаюсь я, а не Басс?!

— Потому что из Басса никогда не получится приличного вора.

— А из меня получится?

— Если ты будешь поменьше врать и спорить, то, может, и получится.

— Я не так уж много и вру! — возмутился я.

— А споришь тоже мало?

У меня хватило ума промолчать.

— Давай, малыш, начинай. Ты еще успеешь нырнуть пару раз, прежде чем настанет пора идти домой.

— Хорошо, учитель, — обреченно вздохнул я. — Только зачем мне это надо? Я ведь не рыба!

— Задержка дыхания очень важна. Любая лишняя секунда может увеличить шансы на спасение жизни.

— Это как?

— Ну, если в доме, куда ты заберешься, сработает ловушка с ядовитым газом и тебе придется не дышать до тех пор, пока ты не выберешься из опасной зоны. Или кто-то ушлый сбросит тебя с Пирсов. Связанным. И тебе потребуется некоторое время, чтобы развязаться. Или ты нырнешь и будешь сидеть под водой, чтобы в тебя не всадили стрелу. Видишь, сколько причин, чтобы ты перестал ныть и занялся обучением?

— И ничего я не ною! До каких пор мне так нырять?

— Пока ты без всякого труда не просидишь там как минимум две минуты.

— Две минуты?! — ужаснулся я.

— Но лучше три, — безжалостно добил меня Фор.

— Три минуты?!

— Слушай, Гаррет! — Мастер-вор внимательно посмотрел на меня. — Ты решил стать моим учеником или эхом?

— Учеником.

— Раз учеником, давай ныряй! Время идет.

Ага. Именно этого я и добиваюсь. Чем дольше буду заговаривать зубы Фору, тем меньше мне сидеть под водой. Солнце почти скрылось за морем, в которое и впадала река Хрустальной Мечты.

— Все равно я сегодня не смогу просидеть три минуты, — позлорадствовал я.

— Не только сегодня, но и завтра. Но не переживай, малыш, у нас для тренировок целое лето, а как придут холода, я наполню бочку и ты продолжишь тренировки дома.

Удар ниже пояса. Чувствую, наставник не отстанет от меня, пока я не просижу под водой эти долбаные три минуты. Я обиженно посмотрел на Фора, глубоко вздохнул и нырнул.

Эх, старина Фор! Знал ли тогда мой учитель, что беспрерывное сидение в бочке с водой когда-нибудь спасет мне жизнь?

Вода в Костяных дворцах из-за скудности освещения всегда казалась мне черной. Но стоило только нырнуть, и становилось понятно, что прозрачностью она не уступает слезе. «Огонек», прикрученный к левому предплечью полосками, безжалостно вырезанными из брошенной куртки, великолепно освещал колодец, по которому я спускался все ниже и ниже. На глубине четырех ярдов колодец заканчивался. В одной из стен круглая нора. Туда. Теперь горизонтальный коридор. Здесь «огонек» уже не требовался, стены излучали бледно-зеленый свет.