Светлана Багдерина - Срочно требуется царь

— Н-не знаю… — с сомнением пожала она плечами. — Ему по нашему уговору больше всех бежать надо… Но уж скоро, минут через пять… три… две… Сколько времени прошло?

— Я уже отдышался, например, — обеспокоено сообщил мальчик.

— И я, — встревожено обнаружила Мыська. — А его всё нет…

— Может, он заблудился?

— В лесу, что ли, живем? — моментально отметая нелепую гипотезу, фыркнула девчонка. — Это он пещерку нашел, давно уже, и план его.

— А если?..

Повергающая в трепет мысль пришла им в головы одновременно, и в тесном убежище повисла испуганная тишина.

— Д-да нет… н-наверное… н-не может быть…

— Давай еще подождем… минут пять… — тихим бесцветным голосом предложил Снегирча.

— А если… н-не вернется?..

— А если… не вернется… Пойдем обратно. Залезем в ту комнату. Похоже, у них на кухне под ней — место посиделок. Если что — они его туда притащат…

— А мы-то что будем делать?!..

— Сначала подслушаем… что получится… а потом что-нибудь придумаем.

— Да что мы против них можем придумать?!

— Что сможем — то и придумаем.

— А если там засада?!

Снегирча выпрямился, насколько позволял ему потолок, упер руки в бока и грозно произнес:

— Тогда я одной рукой схвачу меч этого жалкого оловянного солдатика, другой — толстопузого поваришку, вышвырну злодея в окошко, а с оружием и диким боевым кличем наброшусь на остальных! И от одного моего ужасного вида все шакалы разбегутся, скуля и поджав хвосты, и забудут навек, как нашего брата хватать!..

Плечи Мыськи затряслись, и она то ли всхлипнула, то ли подавила смешок.

— Не выбросишь, — покачала, наконец, головой девочка.

— Это почему? — почти искренне обиделся Снегирча. — Вот и выброшу. Сама увидишь.

— Там ставни на окнах. Он только отскочит и в камин улетит.

— Надеюсь, он там застрянет, — выспренно приговорил мальчишка и горделиво усмехнулся. — Ну, что? Теперь не боишься?

— Не-а… — сквозь недавние слезы слабо улыбнулась Мыська и утерла рукавом протекший вдруг нос. — Теперь — не боюсь. Пошли?

— …А я тебе говорю — нечего отпираться, Удодич, если не запер дверь — так и признайся, — брюзгливо морщась и щурясь на переминающегося у стола с ноги на ногу кучера, отчитывал его Карпень-дворецкий.

— Да запирал же я!!! — не выдержал и ожесточенно рявкнул тот в самодовольную обрюзгшую физиономию старика.

— Не ври!!! — подскочил со стула и зло гаркнул тот в ответ. — Это твоя привычка — ставить засов у стены на крыльце! Напускал ворья!

— Они же ничего не украли! — уже не защищался, а отчаянно оправдывался, припертый к стенке таким неопровержимым доказательством кучер.

— Не тебе знать, — глухо прорычал Карпень, снова грузно опустился на жесткое сиденье и оплел холодными узловатыми пальцами обжигающую кружку с чаем. — Украли, не украли — за раздолбайство из жалованья всё одно удержу, хоть что ты мне тут сейчас пой.

— Себе в карман, жаба старая, — процедил сквозь зубы кучер, с ненавистью сверля исподлобья наглого в своей неуязвимости подагрического старикашку тяжелым взглядом.

— Нет, — неприятно ухмыльнулся дворецкий. — Соколику отдам. За бдительность и наблюдательность.

— Это… мне, что ли, господин Карпень? — не веря собственной удаче, заискивающе заглянул в маленькие мутные глазки Карпеня повар.

— Тебе, тебе, — снисходительно закивал дворецкий.

— Так… это… спасибо… премного благодарен… служу, значит… на совесть… от всей души стараюсь… — заулыбался Соколик. — Так ведь это… не было бы счастья… как говорится… Я спать собирался, и вдруг гляжу — куртка, у кармана, где я своё сбережение зашитым ношу… в подкладку… разорвана!.. Уж я вертелся-вертелся, вспоминал-вспоминал: где я мог зацепиться?.. Я ведь в этот день и в городе побывал, и в курятнике, и в конюшне, и в коптильне, и в свинарнике… хоть где порвать мог! Или крысята… такие же вот… на улице вытащить могли, — толстяк бросил неприязненный взгляд на неподвижную фигурку лежащего без памяти на полу у котлов воришки.

Дворецкий благожелательно кивнул: продолжай, и Соколик, ободренный высочайшим одобрением, воодушевленно хлопнул себя по жирным бокам короткими ручками.

— И тут я вспомнил: я же вечером в подвал спускался, и за старую корзину зацепился!.. Выругался еще — руки заняты, а тут эта зараза!.. Еще раз все перебрал в голове — точно там, больше негде! Встал, лампу прихватил, пошел на кухню за ключом. Гляжу — крючок пустой! Грешным делом подумал, — повар смущенно покосился на снисходительно усмехающегося дворецкого, — что ключ в двери оставил… Пошел, гляжу — и в двери нет! И только за ручку взялся, едва тронул, как — батюшки-светы! — дверь сама открываться начала!.. Гляжу — на пороге это отребье стоит, и на меня пялится!.. Человек семь, не меньше! Ну, я тут ка-а-ак заору… "Руки вверх!" в смысле… и… э-э-э… ка-а-ак брошусь… в смысле, как наброшусь… на них!.. А они — на меня!.. С ножиками!.. Во, не вру, лопни мои глаза! — и побледневший от всей огромности неожиданного осознания собственной отваги повар сунул под нос Карпеню перочинный ножичек Кыся. — Только этот — самый маленький, у тех-то вообще чуть не мечи были!..

— Ну, и нашел ты своё… сбережение? — нетерпеливо прервал его потягивающий травяной чай из оловянной кружки косоглазый дворник.

Соколик вспомнил самое главное и несколько поник буйной головушкой.

— Нет, не нашел… Этого всего обшарил — пусто. То ли у другого крысеныша денежка моя была, то ли и впрямь где в ином месте обронил…

— Ничего, — покровительственно улыбнулся расстроенному толстяку Карпень. — Я доложу о твоей… доблести… господину Вранежу, и он… конпеньсирует тебе ущерб.

Что такое "конпеньсирует" Соколик не понял, но карманом почувствовал, что что-то хорошее, и удовлетворенно закивал.

— А как ты этого-то поймал? — мотнул нечесаной со сна головой кучер в сторону пленника.

Повар на мгновение сосредоточился, чтобы отредактировать истинную историю о том, как кто-то из уличной шантрапы сбил его с ног, а этот ворёныш споткнулся об него, упал и ударился головой об стену. И, откашлявшись и не забывая демонстрировать честной компании фингал под левым глазом, оставленный пяткой второго грабителя, пустился в пространное героическое повествование из серии "одним махом семерых побивахом"…

— …тихо-тихо-тихо-тихо!.. — едва слышно прошипел Снегирча, и Мыська, проходя мимо центральной лестницы, до предела замедлила шаг — лишь бы не брякнула — не звякнула в синем пыльном узле их драгоценная ноша.

План Снегирчи, составленный и изложенный им девочке по дороге к дому Вранежа и усовершенствованный в комнате их тайного базирования, безумный и простой, упирался в два прозаически-утилитарные вещи — лестницу и дверь. А, точнее, наличие таковых, симметричных уже исследованным, в противоположном крыле дома. И пока группа спасения Кыся не убедилась своими глазами, что все, как и предрек гений Снегирчи, на месте, и открывается без труда и скрипа, у них от переживаний и дурных предчувствий не попадал зуб на зуб.