Джеймс Клеменс - Дар сгоревшего бога

Туда и обратно.

Не было места, куда они не смогли бы пробраться. Щели, через которые просачивался Глум, имелись всюду в Мириллии — в пещерах, куда никогда не заглядывало солнце, в морских глубинах, в заброшенных и забытых могильных склепах, даже под корнями древних деревьев. А там, где находил путь Глум, мог пройти и его легион.

— Ступай, — шепнула она своему слуге. — Продолжай охоту.

Последним растворился во мраке меч Перрила, вложенный в ножны из Глума. Но прежде она успела коснуться кончика клинка, осиянного зловещим зеленым огнем. Богоубийца сбежал… Он уверен в этом, счастливо не сознавая своей истинной судьбы.

Улыбка ее сделалась шире.

Мощи этого меча в полной мере наэфрин не изведал. Но и малой ранки достаточно.

Изумрудный свет погас, канул во тьму проклятый клинок.

Напоенный отравой, от которой нет спасения, которая уже струилась по жилам наэфрина и человека.

— Кровь, пылающая ненавистью, — прошептала Мирра. — Кровь Чризма.

Едва светало, когда Брант вышел в просторную общую кабину флиппера.

Провел рукой по изогнутой деревянной обшивке левого борта.

Наклонись он и вдохни поглубже, учуял бы даже сквозь запахи лака и черной желчи знакомый пряный аромат.

Смолы помпбонга-ки.

Запах дома.

Три дня мальчик приходил в себя в чреве летучего кита, выстроенного из дерева, что росло в его родном царстве. Прошлое завладело им и не отпускало. К тому же его везли домой, чего он вовсе не хотел. Покинул Сэйш Мэл четыре года назад в цепях и возвращался точно скованный — не железом насей раз, но долгом.

Брант подошел к широкому окну в нижней части корабельного корпуса, положил руки на изогнутый дугой поручень. Здесь все точь-в-точь как в капитанском оке, только размерами поменьше. Жаль, что в сером сумраке не разглядеть пролетавшие мимо пейзажи. Наверняка они прекрасны…

Он проснулся так рано потому, что утром они должны были добраться наконец до Восьмой земли.

С каждым днем беспокойство его спутников возрастало — все гадали о положении дел в Ташижане. Вестей ждать не приходилось, ибо корабль, щедро сжигавший алхимию, летел быстрее любого ворона.

Особенно мрачен был регент, терзаемый и тревогой, и сознанием лежащей на нем ответственности. Его нисколько не веселили даже шуточки и непристойные россказни Роггера о былых похождениях. Брант заметил еще, что в последние дни он начал прихрам ывать. И когда, думая, что никто не видит, Тилар растирал левое колено, лицо его становилось совсем хмурым.

К счастью, вынужденное заключение их подходило к концу.

Высматривая в окне признаки восхода, Брант ощутил вдруг, как потеплел камень на груди. Понял, что где-то неподалеку Щен, и оглянулся.

Скрипнула, открываясь, дверь, в кабину проскользнула Дарт. На ней был пажеский наряд, который она носила в Ташижане, — черные сапожки, штаны, только рубаха не заправлена, болтается поверх пояса. И плаща недостает. Раньше он девочку без плаща и капюшона не видел. Оказалось, рыжевато-золотистые волосы ее отросли и достают уже до плеч. Ростом стала выше. Глаза как будто посветлели. Только выражение лица и сохранилось, то самое, какое он видел еще в школе. Озабоченное.

— Ой! — Она испуганно попятилась. — Я думала, тут никого нет.

— Да вот, пришел посмотреть на восход, — пробормотал Брант.

Дарт, пряча глаза, сделала еще шажок в сторону двери.

— Что ж, смотри…

— Нет… не уходи. — Он поманил ее к поручню.

Девочка двинулась вперед настороженно. Казалось, она куда с большей охотой сбежала бы отсюда.

— Рад тебя видеть, — сказал Брант, чтобы ее подбодрить, но понял вдруг, что это чистая правда. И растерялся.

Даже кашлянул от неловкости. Он знал уже, что Дарт дочь бродячего бога по имени Кеорн, сына Чризма. Того самого, что погубил его, Бранта. Ей этот бог подарил жизнь, а у него своей смертью отнял все. Тем не менее их судьбы переплелись — из-за его черепа.

Он передвинул руку на поручне поближе к ее руке. Не для того чтобы прикоснуться. Просто поближе. И, не находя слов, уставился в окно. Внизу стремительно разворачивался свиток моря, еще укрытого ночной тенью. Но на востоке небеса быстро разгорались розовыми и сиреневыми огнями. И вскоре первые лучи солнца озарили встающий из моря новый мир, страну скал и джунглей, лиан и водопадов.

Она сказала, глядя в окно:

— Расскажи мне о Восьмой земле.

Уж об этом он мог поговорить…

— Большую часть ее занимают заброшенные территории. Утесы, каменистые осыпи, непроходимые леса, серные источники. У моря встречаются песчаные отмели, есть несколько бухт. Царства здесь основали только трое богов.

Под лучами солнца заблистали ледяные пики.

Дарт ахнула от восторга. Брант ощутил гордость за свою родину.

— Присядь-ка, — сказал он и первым опустился на корточки.

Она встала рядом на колени, и, когда оба выглянули из-под поручня, плечи их соприкоснулись. Он указал на встающую из моря землю.

— Самые северные скалы — владения Фараллона, господина Девяти заводей.

— Что зовутся Изукрашенными, — восхищенно сказала Дарт. С гор перед ними стекали пять рек, каскадами из больших и малых водопадов, которые обрушивались на девять отдельных каменных террас, образуя на каждой огромную заводь. — Это правда, что все они разного цвета?

— Потому-то их так и назвали. Мастер Ширшим, летописец Сэйш Мэла, говорил, что раскрашивают их камни, которые растворяются в воде. А я думаю, что Милость Фараллона.

— А может, и то и другое, — предположила Дарт.

Солнце осветило водопады, и они ярко засверкали.

— А что за ними?

Брант показал на изумрудные вершины, окутанные туманом.

— Меж гор — глубокая долина, заросшая густым лесом.

— Сэйш Мэл, — сказала Дарт.

Мальчик только кивнул. К чему рассказывать о родном царстве?.. Скоро она и сама все увидит. Он нагнулся еще ниже и показал на южный горизонт. Там возвышалась над прочими гора, чья вершина, в отличие от туманных зеленых пиков, полыхала огнем в солнечных лучах. Но Брант знал, что это вовсе не так, — венчали гору снега и льды, которые никогда не таяли.

Пожар пылал внутри.

— Такаминара, — сказал он, называя разом и спящий вулкан, что сотрясал время от времени всю страну, и богиню, которая им владела.

— Правда? Я думала, она гораздо выше.

— Просто мы далеко от нее.

— А богиня и в самом деле живет в пещерах на вершине? Без кастильона, без слуг? Совсем одна?

— Редкие паломники отваживаются взбираться по этим скалам и льдам, — сказал Брант. — И кое-кто из них хочет всего лишь дотянуться до неба. Но большинство стремятся стать служителями Такаминары, получить благословение. И если она удостаивает их своей Милости, они получают выжженный огнем внутренний глаз.