Оля Виноградова - Здесь эльфов нет! или Другой мир для чайников

Гуд бай, май лав, гуд бай! Пилот телепортирован, большая просьба к пассажирам не подсматривать в замочную скважину кабины экипажа: парашют — товар дефицитный, на всех все равно не хватит.

Как птенцов летать учат? Выбрасывают из гнезда. Я тоже выбросилась с площадки. Представляете, сработало! Три секунды полета, и я нахожу себя слившуюся в страстном объятии с одним из симбионтов лоа, причем за дерево уцепилось все, включая зубы. Я не сдурела, куда уж дальше, просто отдалась инстинктам, и они с честью выдержали испытание — безотказно послужили делу спасения вымирающей человеческой расы на Коралу. Со способом передвижения разобрались, осталось самая малость: определить, где у нас площадки цветов располагаются и заявиться с подарками в гости на постоянное жительство. Подарки — это я и мой драгоценнейший первый советник по особо важным глупостям — мозг.

И куда идти? Спросить дорогу у спящих красавцев и красавиц? Одна проблема… говорить они толком не могут по причине временного пребывания вне зоны действия сети. Может с бубном вокруг них пошаманить? Вызову пару душ из Шамбаллы на краткое собеседование, попрошу проводить до места назначения ненавязчиво, слегка шантажируя возможностью лицезреть мою персону всю оставшуюся вечность, если они откажутся. Я и в загробном мире не отстану, раз привязалась!

Стоило мне подумать о родном пристанище, как внутри материализовалось некое чувство, ясно указывающее, в каком направлении необходимо двигаться, чтобы успеть к остаткам ужина. Я потрясла головой — компас завертелся, но не исчез. Не развернутая карта на GPS-навигаторе со всеми обозначенными полезными объектами, но тоже ничего. Надеюсь, запас прочности у нее хороший, а срок службы пожизненный. При упоминании о гарантийных мастерских в неандертальском рае для розовых зайчиков и слоников новоприобретенное устройство зависло в режиме "вы стоите со скоростью пятьсот километров в час".

Попрощавшись с домашними заготовками буратинок на черный день, я поплелась в сторону площадок кора. Столько времени прошло… Как они меня примут и примут ли вообще. Во сне парни сказали, что ждут моего возвращения, что скучают без меня… Не верится! Я бы радовалась от отсуствия элемента отравляющего жизнь, но я — это я, а отори, даже лу со своей раздражительностью и драчливостью, готовы простить любую ошибку сразу или через некоторое время. Откуда мне доподлинно знать, что приглашение вернуться — это не шутки подсознания, которое считает, будто я одинока и нуждаюсь в повышенном внимании, обожании и преклонении перед собой?

Не я возвела себя на пьедестал, прикрыла плечи мантией и приладила корону на трон. Зачем на величественный стульчик, и почему не на голову? Чтобы шило в заднице еще глубже не воткнулось! За меня другие постарались, а все почему? Потому что в любой стае белых лебедей должен быть мерзкий гадкий утенок, который от осознания собственной неполноценности перед искореженным лицом общества типичных уродов поневоле отрастит стальные перышки и научится их чистить о тела ближайших "доброжелателей".

А-а-а-а! Хи-хи! Сам дурак — великолепное оправдание для людей с комплексом исключительности, отягощенным порядочным сволочизмом. Балдею от самой себя, за что и получаю множество болезненных пинков от владычицы судьбы, но не могу отказать себе в удовольствии, а за него, как известно, надо платить.

К общей площадке кора я добралась на закате. Перекрестившись, я смело шагнула на переход, придерживая хвост рукой, ибо предатель норовил трусливо обвиться вокруг бедер, стреноживая меня на манер строптивой лошади. Грохнуться в конце торжественного шествия будет глупо и не эстетично.

Встреченные на переходе отори смотрели на меня, как курица с временной потерей памяти, внезапно обнаружившая в гнезде яйцо птеродактиля и задающаяся вопросом — а чем же я занималась последнюю неделю? Видимо, причиной тому служила гордо выставленная напоказ нагота, слегка прикрытая разводами грязи с вкраплениями мелкого мусора в качестве украшений. Исключая дизайнерскую одежку со мной все было в порядке: здоровый светло-голубой тон кожи, длинные каштановые волосы до колен (отросли в лассотти), симпатичные коготки и выступающие из-под верхней губы клычки. Писаная маслом шедевральная картина — доисторическая красавица на променаде!

Добравшись до центра площадки, я остановилась, не совсем понимая, что делать дальше. Из мозгового коллапса меня вывел радостный возглас:

— Мия! — на шее повисло несколько килограммов живого и теплого мяса с округлыми формами. При ближайшем рассмотрении я идентифицировала в самке Рюми. — Проснулась! Вернулась! — она обнюхала меня с ног до головы, округлила глаза при виде хвоста, еще раз обняла и… испуганно прошептала: Ой… — отодвинулась на пару шагов. — Что теперь будет…

В голове еще ни одна извилина не шелохнулась, а моя попа уже ощутила приближение бури столетия с цунами и ураганным ветром.

— Рюми, а что должно быть и почему? — в такие минуты ожидания ответа обычно где-то звенят колокола, воют собаки, звезды с небес падают на землю, затмение наступает… В моем случае не было почти ничего: молчание самки и ее взгляд устремленный мне за спину.

Обернуться и узнать немедленно или подождать, пока очередная наковальня из рога изобилия сама долетит до моей макушки? Лучше сразу: перед смертью кислородную недостаточность гипервентиляцей не исправишь…

В лучах заканчивающих усталый бег солнц сверкнула рыжая шевелюра. Адресованная не мне белозубая улыбка стрельнула слепящим бликом точно в сердце. Сплетенные в знаке согласия хвосты тиса и кора резанули по душе, а младенец на руках самки, желтые волосы которого были разбавлены красными прядками упокоил мой нервный дух навсегда.

Давным-давно мама сказала, что однажды я просплю свое счастье…

Что ж, я всегда невероятно поздно прислушивалась к советам…

Пара замерла, увидев меня. Анкс угрожающе зашипела и прижала ребенка к себе, а Ксан встал впереди, готовый защищать ее. Я развернулась и направилась в другую сторону. Мне здесь делать больше нечего.

— Ты куда? — спросила Рюми.

— Не важно. Ты приходи в середине следующего светлого времени дня на озеро. Расскажешь, что тут произошло. Да и вопросов у меня куча, — если расплакаться мне станет легче? Говорят, помогает.

— Согласна, — тиса сочувственно погладила меня по руке и отступила с дороги. — Мия, подожди, — окликнула она. — Не ходи к Рину… Он тоже… Выбран…

Я не ушла — убежала так быстро, как только смогла.

Маленький ребенок не понимает, чем он заслужил угол или отсутствие сладкого на ужин. Я уже выросла. Из детства, юношества. Топчусь между взрослостью и зрелостью, как обезьяна, которую ни к умным не берут и из красивых гонят поганой метлой, а все равно не пониманию. Ведь за показной силой я прячу свой страх быть побитой. Я обманываю первой, чтобы не ощутить нож предательства в своей спине. Хорохорюсь, чтобы скрыть неуверенность. Неужели этого так никто не осознал? Неужели правильнее вести себя согласно внутреннему существу, что от тени своей шарахается? По мне лучше тысяча уколов, чем вскрытие грудной клетки без наркоза. Я просто хочу защитить себя.