Софья Ролдугина - Тонкий мир

– Надо сказать, – задумчиво произнес он, – что не всегда наши отношения с Ириано были в таком плачевном состоянии. Лет до тридцати он меня боготворил и всячески равнялся на мою особу. Типичное положение дел в семье шакаи-ар. И делу нисколько не мешало то, что княжеский титул я получил лишь на исходе своего двадцатого века – Ириано видел, что в клане меня уважали. Он не задумывался над тем, что глубокое почтение объяснялось не столько силой, сколько умением правильно ее использовать, а также тем, что я был весьма сведущ в политических играх и умел обращать спорные ситуации на пользу своего клана.

Ириано любил меня и со всем юношеским пылом считал лучшим – во всем.

Но потом… потом Эвис заболела и…

– Погоди, – перебил его Ксиль, нахмурив брови. – Там еще до болезни Эвис начались неприятности. По моей вине, между прочим.

– Разве? – иронично переспросил Тантаэ. – Вряд ли можно винить тебя в том, что я оказался слабее.

– Смотря в какой ситуации, – вздохнул Северный князь, разводя руками. Я усилием воли сдержала порыв подойти и сдернуть Ксиля с перил на балкон. Тоже мне, рисуется… Или это асимметричный ответ на мое падение по глупости? – Мне кажется, что все началось, когда Ириано застукал нас за тренировкой.

– Тренировкой? – с любопытством переспросила Айне, кажется, даже забыв про мороз.

Ее эта история заинтересовала гораздо больше, чем меня. Я бы с удовольствием прекратила это копание в сухом прахе, которым давно стали скелеты в семейном шкафу Тантаэ.

– Ну да, – невесело пояснил Максимилиан. – Видите ли, Тантаэ тогда только-только стал князем, и сотни лет не прошло… И этот переход был весьма болезненным, даже под моей опекой. Регены никак не хотели задерживать достаточное количество энергии, а использовать в бою княжеские возможности Тай вообще не умел.

– Я и сейчас не умею, – философски пожал плечами Тантаэ. В жесте не было ни грамма сожаления – просто сухая констатация факта. – Умение сражаться – не панацея от неприятностей. А вот умение не доводить до битвы – это уже шаг к спокойной жизни. Но тогда мне казалось иначе, – улыбнулся он, словно смеясь над собой прежним. – И когда Ксиль любезно предложил тренировки, чтобы «раскрыть мой потенциал», я, конечно, согласился. Эвис не поддержала, но… Жаль, что я ее не послушал, – задумчиво добавил Тантаэ.

Пользуясь моментом, я шагнула к Ксилю и взяла его за руку. Он удивленно посмотрел на меня, но быстро все понял и спрыгнул с перил на балкон.

«Трусишка», – хмыкнул Максимилиан про себя.

«Трусы – это те, кто боятся только за себя», – возразила я, с удовольствием позволяя Ксилю обнять меня.

От него исходил жар. И спокойствие…

Из-за горных вершин медленно поднималась луна, превращая темные склоны в дворцы, осыпанные алмазной пылью. Ни ветерка, ни шороха – словно в сказочном царстве, застывшем от дыхания госпожи Зимы.

– Ириано часто присутствовал на этих тренировках, – продолжал тем временем Пепельный князь. – Я не запрещал ему, напротив, даже поощрял, надеясь, что он почерпнет что-то полезное и для себя. Но со временем стало ясно, что Ири меня избегает…

– Сейчас-то ясно, что его бесило то, что Тай никогда не оказывался победителем в спарринге, – пояснил Ксиль с досадой. – А я еще всегда был несдержанным на язык, обожал провокации… А рядом с Таем вообще расслаблялся и отпускал тормоза. Для нас-то эти двусмысленные шуточки и мое физическое превосходство в драке уже давно стало чем-то привычным… А вот Ириано было тяжеловато смотреть на то, как некий посторонний князь, с виду – его ровесник, издевается над непогрешимым Тантаэ. Наверное, в глазах Ири это выглядело унижением.

– Но таковым, разумеется, не являлось, – тяжело вздохнул Тантаэ. – Я несколько раз пытался поговорить с Ириано, но потом Эвис мне отсоветовала – сказала, что ему нужно время, чтобы перебеситься, а уж после «кровавого безумия» отношения наладятся и мы втроем будем жить долго и счастливо – Эвис, Ири и я.

Она ошиблась. Дважды. И второй раз – когда говорила, что жизнь будет долгой.

И ведь принесли же демоны Ириано – точно в эту минуту.

Спустя всего пару лет, Эвис тяжело заболела. Я ждал чего-то подобного, честно говоря… Ведь она так и не стала шакаи-ар. А люди… люди уязвимы.

Эвис была человеком. Не простым – равейной и пророчицей. Правда, будущее она видела лишь самое близкое. Мы с Ири любили ее до умопомрачения – нашу хрупкую, упрямую госпожу. Ириано унаследовал ее глаза и характер. А нрав Эвис мог сравниться разве что с огнем.

Моя любовь была вспыльчива и упряма. Если уж решала что-то, то раз и навсегда. У нее было несколько навязчивых идей, к сожалению. Во-первых, она никогда не заглядывала в наше общее будущее. А во-вторых, категорически отрицала саму возможность когда-нибудь стать шакаи-ар.

Сначала она отказалась от обращения, хотя это сделало бы более вероятным рождение ребенка… И Ири появился на свет, когда Эвис уже перешагнула порог сорокалетия.

Потом… потом она не захотела вернуть себе молодость с помощью регенов. Дар позволял ей стариться медленней, чем человеку, но вряд ли более, чем в полтора раза.

Старость не щадит людей. И Эвис не стала исключением. Со временем что-то износилось в ней… что-то сломалось, как говорила она сама. У Эвис начались головокружения и сильные боли. Сейчас, наверное, в человеческой клинике у нее бы наверняка нашли опухоль. Но тогда людские методы лечения и диагностики были крайне несовершенны.

Надо было отвезти ее к целителю, к магу… Но Эвис сказала мне: «Не волнуйся, это возрастное». И я ей поверил. Ведь она была пророчицей и всегда знала, что нужно делать. А через некоторое время дела клана потребовали моего срочного присутствия на юге.

Эвис на сей раз осталась дома вместе с Ириано. Я был даже рад – у нас наметился очередной… дележ территории, так сказать. А на войне, даже маленькой, женщинам не место.

К несчастью, противостояние со Степным кланом затянулось.

Спустя полмесяца перепуганный Ири послал за мной гонца с письмом. Там было одно слово – «Приезжай». Я выехал так быстро, как мог, оставив все дела на помощников, но все равно опоздал.

Когда я вернулся, Эвис уже была в коме. Счет шел на часы.

Мы тотчас отправили надежного человека за целителем. Я хотел поехать сам, но отойти от постели Эвис было выше моих сил…

Голос Тантаэ постепенно выхолащивался, пока не лишился даже подобия эмоций. Сейчас только паузы в речи напоминали о том, что рядом – не призрак, без конца повторяющий свою печальную историю, а живое существо. Ксиль, который наверняка был свидетелем трагедии Пепельного князя – и тот замер, как в первый раз переживая боль своего друга и почти брата.