Софья Ролдугина - Тонкий мир

– М-м-м?

– Я, пожалуй, и без чая обойдусь. Только в душ и спать. Покеда.

Кастрюля тяжело опустилась на плиту, расплескивая воду. Чайник захлебывался свистом.

И для кого я, спрашивается, готовила?

Утро началось не лучше. Набрякшие дождем тучи все так же висели над городом. Феникс пропадала где-то в удушливом белесом тумане, пожирающем все живые звуки. Наверное, гоняла саламандр по окрестностям в поисках Аксая Сайрана. Забавно – в Средние века инквизиция выискивала ведьм, а теперь мы, равейны, охотились за Орденом.

Прямо-таки возмездие судьбы.

Этна отсыпалась в комнате, плотно задернув шторы. Ками читал книжку. Айне с Ириано отправились то ли по каким-то загадочным пророческим делам, то ли просто на свидание. По крайней мере, тушь на ее ресницах и «одолженный» у Феникс блеск для губ я заметила сразу. Мне же делать было абсолютно нечего. Только для того, чтобы руки занять, я начала потихоньку выкладывать вчерашнюю картошку в форму для выпечки. Тертый сыр, молочно-луковый соус и зелень уже стояли на столе, каждый ингредиент – в отдельном стаканчике.

Кулинария не слишком далека от алхимии – как-никак смежные специальности. Но ученого от повара всегда отличает этакое трепетное отношение к исходным составляющим блюда и к точности соблюдения рецепта…

Но если подумать, то алхимия по сравнению с кулинарией предоставляла гораздо больше свободы творчества. По крайней мере, нам с Дэйром не приходилось заботиться о том, чтобы результат опыта всегда был съедобным.

Палец защипало от соли.

Магический «пластырь» слетел.

Я только вздохнула. В таком встревоженном состоянии мне всегда не хватало концентрации, даже на такие простенькие плетения. Это не битва – на адреналине не выедешь…

А потом раздался телефонный звонок.

– Слушаю, – я сняла трубку, готовясь ответить, что Феникс нет и не будет в ближайшем будущем, но замерла.

Его я узнавала даже по дыханию.

– Привет, малыш. Впустишь нас? – вкрадчиво осведомились. Интонации не обещали мне ничего хорошего.

– Ксиль? – от облегчения у меня получился не возглас, а едва слышный шепот. – Подождите, я спущусь.

Обострившаяся паранойя настояла на том, чтобы разбудить Этну и сперва хорошенько прощупать гостей через нити. Есть вещи, которые не подделаешь никакой демонической маскировкой – например, дар целителя.

– Это все-таки вы! – я вылетела из подъезда с сумасшедшей улыбкой… и застыла на месте.

Ксиль смотрел на меня, как на блоху какую-то. Вроде и противно, и раздавить хочется, но мороки… Легче сделать вид, что ничего нет.

– Нэй!

Я ступила вперед, в теплые объятия Дэйра – и только потом осознала, что стою по щиколотку в ледяной воде. В тапочках. Ноги тут же закололо острыми иголочками холода.

– Растяпа, – теплое дыхание коснулось моего виска, а потом Дариэль с легкостью подхватил меня на руки. Я даже ойкнуть не успела. – У тебя синяки под глазами. Все в порядке?

– Бессонница, – я отвела взгляд. Максимилиан и шага одного навстречу не сделал. Кажется, злился. И сильно. – Мы вас вчера ждали…

Дариэль словно окаменел.

– Пришлось лишний денек провести в Крыле Льда, – улыбнулся целитель на редкость фальшиво. – А потом еще и задержаться на подходах к городу. Ксиль отказывался соваться сюда без разведки.

Он говорил что-то еще, но я уже не слушала, вглядываясь в его лицо. Дэйр был до крайности бледен. Сначала это как-то ускользнуло от моего внимания. Наверное, из-за холодного приема Ксиля или дурацких тапочек…

– Максимилиан тебе что-то сделал? – тихо-тихо спросила я, чувствуя, что закипаю. Ладно, меня наказывать, но Дариэля-то за что? Можно подумать, у него был выбор. – Дэйри?

– Нет, все в порядке, Нэй, я просто…

– Да.

Ксиль сказал это нагло, с ухмылочкой. Заранее предвидя мою злость и то, что я не посмею ничего сказать.

А ведь они все тоже молчали. Корделия – впрочем, от нее я иного и не ожидала. Но и Ирсэ делали вид, что они ни при чем – просто стояли и держались за руки, как первоклашки. Даже Шинтар… Впрочем, нет. Бывший секретарь посольства и почти дипломат едва ли не искры метал глазами.

Не посмею? Ну-ну.

Тапочки звучно плюхнулись в лужу. Я пошевелила немеющими пальцами ног. Может, раньше бы и не посмела…

Дариэль осторожно опустил меня на землю даже без всяких просьб. Я благодарно коснулась рукой его золотых волос, сереющих с каждой секундой. Надо же, мягкие… Как шелк. И кожа нежная. Не как у ребенка, но все же…

Разве можно причинять ему боль?

На этот раз вода не показалась мне холодной. Я почти не ощущала ни ее температуры, ни грубости царапающих ноги джинсов, уже изрядно намокших… Максимилиан стоял, прислоняясь спиной к фонарному столбу – такой же наглый и жестокий как в первую встречу. Только тогда он был одет в черное, а сейчас – едва ли не сиял. Белоснежная шевелюра, светлый свитер… И все такая же суть.

– Что ты сделал, Ксиль? – мягко спросила я, почти с нежностью сминая свитер у него на груди. Пушистые нитки забивались под ногти.

Ухмылка стала еще шире.

– Ничего, – промурлыкал князь, не вынимая руки из карманов. – Уволь, он же целитель, как можно что-то с ним делать? Я просто не позволил ему сделать кое-что. Знаешь, для тех, кто находится в стадии «кровавого безумия» переносить голод довольно мучительно. А если человек еще и правильный попадается… Можно, например, бояться покалечить кого-то из своих. Просто так, по голодухе.

Я улыбнулась краешками губ, прекрасно осознавая, что копирую повадки Акери. Единственного, кого Ксиль побаивался.

– Не смей так делать, Максимилиан. Если у тебя есть счеты ко мне – со мной их и своди.

Глаза Ксиля стали ледяными, хотя губы продолжали ухмыляться.

– Ты ведь не трусишка, Найта, даже если сама думаешь по-другому. Тебя нельзя запугать угрозами твоему здоровью и благополучию. Так всегда было, с самого начала. А вот опасность для близких ты переносишь тяжелее. Думаю, воспитательный процесс будет успешнее, если я и впредь стану использовать метод косвенного наказания. Он зарекомендовал себя вполне успешно, видишь ли…

Мои руки скользнули Ксилю на плечи и выше – огладили шею под воротником-хомутом, обхватили лицо, словно заключая его в рамку…

– Не смей так делать, – прошептала я, приподнимаясь на цыпочки. Зрачки у князя расширились – единственный знак испуга. Или просто волнения… – Этого я не прощу.

Холодная ладонь легла поверх моей.

– Я всегда буду делать то, что для тебя в итоге обернется пользой, – негромко ответил Максимилиан, не отводя от меня взгляда. – Даже если ты и не простишь.

На одно мгновение любовь к нему пересилило жгучее раздражение, едкой тьмой закипающее в венах.