Софья Ролдугина - Тонкий мир

Рукав повис полосками, и все предплечье разом онемело, а потом вдруг горячо запульсировало.

Ну, хватит.

Когда оно метнулось ко мне в следующий раз, я просто махнула рукой, орошая его брызгами кипящей крови и… выпустила тьму. В последний момент смертельная волна почему-то вильнула в сторону, но ему хватило и пары капель.

Существо закричало… жутко, по-звериному… и знакомо.

Этот голос я не могла не узнать.

– Ты что, спятил? – хрипло прошептала я, отзывая тьму и делая шаг к нему. – Эй… ты живой?

Подчиняясь щелчку, в воздухе вспыхнули огоньки – сначала бесцветные, как сияющая вода, потом налившиеся оранжевым, как фонари вдоль городских магистралей. Губы исказила болезненная улыбка. Еще совсем недавно лампы у меня выходили исключительно нестабильные, да и силу я толком не контролировала, а теперь…

Но для него последние два года, кажется, были тяжелыми.

Свет стал ярче.

– Максимилиан?..

Он медленно поднял голову. Если бы не голос, я бы не узнала в этом… в этом… существе… Северного князя. Обтянутый кожей скелет – вот самое близкое определение. Волосы грязные и спутанные, как собачья шерсть. Из одежды – какие-то драные штаны. И все.

Одни дурацкие штаны. На морозе. Шакаи-ар ведь не чувствуют холод? Правда?

Голова закружилась.

Но и синяков у них не бывает. Даже у самых сопливых обращенных. Даже у таких уникумов, как Тантаэ, отметины держатся не дольше пары часов.

Откуда тогда у Максимилиана столько гематом? А это, жуткое… это что, рубец? А пятна… ожоги? От моей крови? Кажется, нет… Ой, мама…

Бред. Так не бывает.

– Вот и свиделись, малыш, – усмехнулся он. А глаза под опаленными ресницами – по-прежнему глубоко-синие, ясные. Как ночное небо. – И ты все еще не умеешь бить насмерть. Давай, попытайся еще раз.

Сердце, которое гулко стучало где-то в висках, рухнуло вниз и замерло, пропуская удар.

– Чего? – глупо переспросила я, опуская руки. В голове словно появилась эмоциональная блокада – чувства вспыхивали с опозданием и будто бы за мутным стеклом.

Максимилиан ( Это ведь он? Правда, он? ) поймал мой взгляд и произнес четко, почти по слогам:

– Убей меня. Пожалуйста.

– Нет, – вырвалось у меня прежде, чем я окончательно осознала его слова.

Костлявые плечи сгорбились. Князь глухо рассмеялся.

– Понятно… все та же пацифистка Найта. Я надеялся… что ты хоть немного повзрослела… – его речь звучала все тише, неразборчивее. – Мне осталось… всего несколько часов… может, день…. Не знаю. Думал, если напасть неожиданно, рефлексы возьмут свое…

Глаза защипало.

– Придурок, – пробормотала я, опускаясь на колени рядом с ним. – Все будет хорошо. Я… мы нашли лекарство. Осталось только…

– Ты не понимаешь! – яростно зашипел Максимилиан, на мгновение оживая. – Нельзя! Нельзя лечить… – он вздрогнул и закашлялся. – Шатт даккар, начинается… Давай же, идиотка…

– Я не…

С глухим кошачьим ворчанием Ксиль вдруг рванулся вперед, и уронил меня на землю, упираясь коленками в живот. Вокруг моего горла железной хваткой сомкнулись тонкие пальцы… Боги, какой же он легкий стал… как ребенок…

– Не хотел доводить до этого, – жутковато улыбнулся Максимилиан. – Прости, ладно?

Пальцы сдавили шею, перекрывая поток воздуха.

Не верю!

Удушье – страшная вещь. В морской глубине или на земле, оно вызывает такой острый и сильный приступ паники, что сопротивляться ему невозможно. Кто хоть раз в жизни ощутил это – тот поймет.

Какую-то секунду в голове бестолковыми бабочками метались дурацкие мысли, вроде «За что?!» и «В своем ли он уме?!», но спустя четыре бешеных удара сердца ужас электрическим разрядом прошел по позвоночнику, в судороге выгибая непослушное тело.

Глаза в глаза – зло суженные его и отчаянно распахнутые мои.

Пусть это будет шуткой, пожалуйста…

Когда легкие резануло, а лицо Максимилиана начало заволакивать темнотой, инстинкты одержали верх над разумом.

Я ударила его. Магией.

Максимилиан беззвучно завалился набок. Меня скрутил кашель. Щекам было мокро и холодно.

Слезы? Наверное.

Тоненько всхлипывая от шока, я кое-как встала на четвереньки и подползла к Северному князю. Кажется, пульс есть, пусть и слабый. Хорошо. Жить будет. Если только успею…

«Так, Найта. Отставить панику. Соберись».

Знакомый голос в подсознании заставил меня взвизгнуть от радости.

«Рэм!»

Странно, я у него просто «Найта». Без всяких «деток» и «крошек». Похоже, дело серьезное.

«Еще бы не серьезное, – откликнулся некромант. – Еще пара таких нервных встрясок, и отключу связь. Мне еще хочется дотянуть хотя бы лет до трехсот».

«Рэм, что мне делать? – в ужасе проскулила я. – У меня здесь нет противоядия! И энергетического зелья тоже нет! А готовить его как минимум двенадцать часов, а Ксиль сказал…»

«Зови своего эльфа, – мгновенно среагировал Мэйсон. – У него наверняка есть образцы, на одного вампира хватит. И не дрейфь, – добавил мягко. – Я здесь, рядом, пусть и молча. Ты не одна».

«Ох, Рэм…»

«Хватит сопли развозить, подняла его и шагом марш в свою избушку. Парень голый почти, замерзнет же… Пожалей кровососа. И – к зеркалу, высвистывать целителя, или как вы там между собой общаетесь».

«Есть, сэр!» – истерически хихикнула я.

«То-то же», – удовлетворенно хмыкнул некромант.

Размазав по лицу слезы, быстро застывающие на морозе, я с трудом взвалила Ксиля на спину, кое-как придерживая здоровой рукой, и, сгорбившись, поплелась к крыльцу. Даже отощавший до костей, Северный князь оказался далеко не такой легкой ношей, как мне померещилось с испуга. Лишь добравшись до двери и магическим пинком открыв дверь, я сообразила, что точно так же, волшебством, можно было бы и транспортировать бессознательное тело.

Дальше пошло легче.

Бережно уложить едва дышащего Максимилиана на кровать в гостевой спальне – раз. Подготовить нить для телепортации – два. Активировать старое, еще мамино плетение на большом зеркале в прихожей – три.

– Нэй? – эльф, кутаясь в одеяло, тревожно глядел на меня. – Что случилось? Ты в порядке? Боги, что с твоей рукой?!

– Он нашелся, Дэйр, – коротко ответила я, игнорируя последний вопрос.

К счастью, целитель понял все с полуслова.

– Сколько ему осталось времени?

– Он сказал – от пары часов до суток. Мне показалось на взгляд, что чуть больше. Регенов в крови практически нет, восстановление тканей, очевидно, на нуле, скорость реакций – по-прежнему выше человеческой, – быстро выдала я все, что смогла заметить. – Психика относительно стабильна. Осознает себя как личность, но имеет навязчивые идеи.

– Есть повреждения, кроме заражения ядом?

Меня передернуло.

– Есть. Ожоги, гематомы, рваные раны в очень плохом состоянии. И еще, – я запнулась, – мне пришлось огреть его магией. В целях самообороны. «Воздушная подушка», помнишь?