Клайв Льюис - Серебряное кресло

– Сын Адама, – сказал Аслан, – зайди в эти заросли, сорви колючку, которую ты там найдешь, и принеси ее мне.

Юстас повиновался. Колючка оказалась почти с руку длиной и острая, как шпага.

– Вонзи ее мне в лапу, сын Адама, – сказал Аслан, подняв правую переднюю лапу и положив ее перед мальчиком.

– Так надо? – заколебался Юстас.

– Да, – ответил лев.

Сжав зубы, Юстас вонзил колючку в лапу льву. Оттуда выступила крупная капля крови – такой алой, какой вы никогда не видели и даже не представляли. Она упала в ручей прямо над телом короля. В тот же миг скорбная музыка умолкла. А мертвый король стал меняться. Его белая борода посерела, потом стала золотистой, потом укоротилась и исчезла. Его впалые щеки стали полными и свежими, морщины разгладились, глаза открылись – и он, засмеявшись губами и глазами, сразу вскочил и встал перед ними совсем молодым человеком, почти подростком. (Впрочем, трудно было точно сказать – мы уже знаем, что в стране Аслана у людей нет возраста. Но ведь и в нашем мире тоже, совсем по-детски выглядят только самые глупые дети, а совсем по-взрослому – только самые тупые взрослые.) Он подбежал к Аслану, по-королевски обнял его огромную шею и поцеловал его.

Наконец Каспиан повернулся к детям и засмеялся радостно и удивленно.

– Как! Юстас! Юстас! Значит, ты все-таки добрался до края света! Как насчет моего запасного меча, который ты сломал о морского зверя?

Юстас шагнул к нему, раскрывая объятья, но тут же отступил в нерешительности.

– Слушай, – промямлил он, – все это замечательно, но… Ты разве не… то есть в смысле, ты же…

– Не будь таким ослом, – сказал Каспиан.

– Но, – Юстас смотрел на Аслана, – разве он, хм, не умер?

– Да, – спокойно ответил лев. Джил даже показалось, что он улыбается. – Он умер. Большинство людей умерло, знаешь ли. Даже я умирал. Живут очень немногие.

– А! – воскликнул Каспиан. – Я понял, что тебя беспокоит. Ты думаешь, я призрак или еще какая-нибудь чушь. Разве ты не видишь? Появись я сейчас в Нарнии, я был бы призраком. Я теперь не живу в той стране. Но живу теперь в другой, – я у себя дома. Какой же я призрак? Наверное, я был бы привидением в вашем мире. Или он уже не ваш, раз вы теперь здесь?

Сердца детей осветила огромная надежда. Но Аслан покачал своей лохматой головой. «Нет, мои милые, – сказал он. – Когда мы встретимся здесь вновь, вы сможете остаться у меня навсегда. Но сейчас вы должны еще пожить в своем собственном мире».

– Сэр, – сказал Каспиан, – мне всегда хотелось хоть одним глазком взглянуть на их мир. Это грешное желание?

– Теперь, после смерти, у тебя не может быть грешных желаний, сын мой, – сказал Аслан. – Ты увидишь их мир – на пять минут их времени. Да, тебе хватит пяти минут, чтобы все там уладить. – И Аслан объяснил Каспиану, что ждет Юстаса и Джил в Экспериментальной школе. Оказалось, что он все о ней знает.

– Дочь моя, – сказал он Джил, – отломи веточку от этого куста.

Девочка послушалась. Веточка в ее руке сразу превратилась в тонкий хлыст.

– Теперь, дети Адама, обнажите ваши мечи, – продолжал Аслан.

– Но бейте только плашмя, ибо я посылаю вас против трусливых детей, а не против воинов.

– Ты пойдешь с нами, Аслан? – спросила Джил.

– Они увидят только мою спину, – сказал лев.

Он быстро провел их через лес, и в считанные минуты они оказались перед оградой Экспериментальной школы. Тут Аслан зарычал так, что в небе содрогнулось солнце, и в стене образовался пролом шириной метров в десять. Сквозь него они увидали заросли на территории школы, крышу физкультурного зала, и все то же серое осеннее небо, которое висело над школой перед тем, как они отправились в свой путь. Повернувшись к Юстасу и Джил, Аслан дунул на них и коснулся языком их лбов. Потом он улегся в проломе, обратив свою золотистую спину к Англии, а царственное лицо к своим собственным владениям. В ту же минуту Джил заметила, что сквозь лавровые кусты к ним бегут хорошо знакомые фигуры. Там была почти вся шайка и Адела Пеннифазер, и старший Чромондли, и Эдит Уинтерблот, и замарашка Сорнер, и верзила Баннистер, и гнусные близнецы Гарреты. Но они вдруг остановились с искаженными лицами, на которых почти всю тупость, жестокость, хитрость и подлость сменил неподдельный страх. И немудрено – они увидели, что в стене зияет пролом, что в нем лежит лев размером с молодого слона, и что на них несутся три вооруженные мечами фигуры в сверкающих одеждах. Вдохновленные Асланом, дети с Каспианом принялись за дело. Джил стегала девчонок хлыстом, а Юстас с королем колошматили мальчишек плоской стороной своих мечей. Не прошло и двух минут, как все негодяи уже разбегались с криками: «Убивают! Львы! Это нечестно!» А когда к стене подбежала директриса школы, то при виде льва, пролома в стене, Каспиана, Джил и Юстаса (которого она совершенно не узнала), с ней случилась истерика. Она тут же кинулась звонить в полицию, рассказывая о льве, сбежавшем из цирка, и о беглых уголовниках, которые ломают стены и размахивают мечами. Посреди всей этой суматохи Джил и Юстас прокрались к себе и переоделись, а Каспиан вернулся в свой собственный мир. Что до пролома в стене, то он исчез по одному слову Аслана. Вместо льва, разрушенной стены и уголовников прибывшая полиция обнаружила только директрису, которая вела себя, как сумасшедшая. Назначили расследование, в ходе которого выяснилось множество всяких сведений об Экспериментальной школе, и человек десять из нее исключили.

После этого друзья директрисы пришли к выводу, что это место не для нее, и ее назначили инспектором, чтобы она мешала другим директорам. Когда же обнаружилась непригодность и к этой работе, то ее протолкнули в парламент, где она, как говорят, «нашла себя».

Юстас как-то ночью тайком от всех закопал свои нарнийские одежды на школьном дворе, а Джил удалось увезти свой наряд домой и блистать в нем на маскараде. С тех пор дела в Экспериментальной школе стали меняться к лучшему, и она стала вполне хорошей школой. Джил и Юстас навсегда остались друзьями.

А далеко-далеко, в Нарнии, король Рилиан похоронил своего отца, Каспиана Десятого Морехода, и оплакал его. Он стал добрым правителем, и страна при нем процветала, хотя Лужехмур – чья нога, кстати сказать, за три недели совершенно зажила – частенько замечал, что за ясным утром следует дождливый день и что хорошие времена не могут длиться долго. Дыру на склоне холма сохранили. В жаркие летние дни нарнийцы нередко спускаются туда с лодками и фонарями, чтобы поплавать, распевая песни, по холодному и темному подземному морю, и рассказывать друг другу легенды о городах, лежащих в неведомой глубине. Если вам посчастливится попасть в Нарнию, не забудьте заглянуть в эти пещеры!