Николай Ярославцев - Преднозначение

Хочет проснуться Радогор и не может.

Закричать пытается, а вместо крика только рот разевает беззвучно.

Рука же дернулась и все – таки добралась до него.

-Радогор! очнись! – Зовет его кто – то. Голос далекий, еле различимый. Тонет в беспросветной темноте. – Да очнись же ты.

Собрался с силами и открыл глаза. И увидел, что над ним склонился Охлябя. Глаза округлились от испуга.

-Да, очнись же ты. – Теребит его парень. – Хорошо, что я один здесь сегодня ночую. Всех бы переполошил своим криком. Кричишь, будто режут.

А за Охлябей, над плечом глаза. Цепкие, колючие. Как те, что жгли его тогда, когда он с Ратимиром возвращался на постоялый двор.

Неуловимо быстрым движением поймал рукоять ножа и без замаха, над головой Охляби, запустил его прямо в эти немигающие завораживающие глаза. Но еще раньше его броска глаза пропали, как растаяли. А нож остановился в шаге от стены, повисел в воздухе и со стуком упал на пол. Радогор метнулся за мечом, сжал рукоять в ладони и туда, за ножом, грубо отшвырнув Охлябю плечом. Камни в глазницах диковинного зверя зажглись неистовым огнем, как те глаза в которые целил он своим боевым ножом, выхватывая из темноты и Охлябю, и тот угол , до которого так и не долетел его нож. Из угла дохнуло в лицо могильным холодом. Но никого нет. Пусто.

-Ошалел! – Снова взревел Охлябя, поднимаясь с пола и почесывая ушибленное плечо. – А если бы я о лавку косицей бахнулся, и что? Рядом со старостой моститься? А я не староста. По мне на тризне бражничать не будут. Понимать надо!

Но Радогор его не слышал, хотя сам видел, что имел парень право на обиду. Распахнул ногой двери и скатился с низкого крыльца головой вперед, нырком. На тот случай, если надумают стрелой встретить. И сразу откатился в сторону. И огляделся.

Ни кого. И ни чего.

Только мертвящий зимний холод, даром, что на дворе летняя ночь. И с голым брюхом не замерзнешь

Уже без опаски вернулся в избу.

Зря не прислушался к Ратимиру.

Волшба! И сон волшба. И глаза она же, волшба. Черная волшба. Чернее не куда. Та, от которой его предостерегал дедко Вран.

Но зачем? Кому он нужен, безусый юнец? Или в самом деле не напрасно столько лет скрывал этот меч старый волхв под своей домовиной? А он, не подумав, по дикой глупости, явил его всему свету и разбудил в чьей – то черной душе черную же зависть.

-Ты, что развоевался сегодня, Радогор? То во сне орал, как дикий зверь, как и бэру твоему не орать. То с мечом по городу бегаешь в чем мать родила. Блажишь на весь свет. И в меня ножом едва не угадал.

-Привиделось. – Хмуро отозвался он, садясь на лавку. Но меч на колышек возвращать раздумал, рядом с собой, к стенке бережно положил. И сам лег на спину, забросив руки под голову.

Глаза зверя в рукояти его меча медленно тускнели.

-Спи, Охлябя. Больше не помешаю.

Но опять не угадал.

Хоть и не кричал, и не метался, но до утра почти не спал. Тоже было и на следующую ночь. И днем чувствовал на себе чужой пристальный взгляд. Оглядывался незаметно, ежился по ненавидящим глазом и только тогда на время забывался, когда перехватывал у кого то из бойцов деревянную палицу, чтобы показать правильную стойку или поправить неумелую руку.

В один же из следующих дней произошло вообще необъяснимое. Стрела, выпущенная в деревянную чурку, вдруг вильнула оперением. – на ту беду он, Ратимир и воевода Смур стояли в пяти шагах от деревянных плах, которые служили воям мишенями, и свернула в их сторону. Ратимир и Смур о чем – то в пол – голоса разговаривали, отвернувшись от него. И стрелы не видели. А сам Радогор внимательно следил за тем, как его ученики выпускают в мишени стрелу за стрелой. И стрелу заметил так поздно, что ни криком, ни рукой предупредить их уже не мог. И сделал то единственное, что было еще в его силах. Понимая, что вряд ли успеет, все же выбросил руку вперед, чтобы поймать стрелу.

Воевода, уловивший молниеносное движение его руки, вскинул голову и с удивлением увидел в его ладони зажатую стрелу. Но Радогор, сам не ожидавший, что успеет перехватить летящую смерть в воздухе, пожал плечами. И, глядя на сконфуженного парня, покачал головой.

-Я не хотел, Радогор. – Попытался оправдаться Неждан. – Сам не пойму, как вышло.

Радогор промолчал. Повернулся к Смуру и тихо попросил.

-Сударь воевода, и ты, Ратимир… вам бы лучше дальше, в сторону отойти.

Но Смур все еще, как зачарованный, смотрел на стрелу в его руке и просьбу пропустил мимо ушей. Потом поднял удивленный взгляд на Радогора. И снова вернул его на стрелу, хлопая глазами. Не сводил со стрелы глаз и Ратимир.

-Неждан! Лешак тебя задери! Неук косорукий! – наконец, выдохнул Смур, и погрозил парню, внушительного размера, кулаком.

-Оставь его, сударь Смур! Парень только учится. – вступился за него Радогор и, как в ознобе, передернул плечами. Показалось, что ненавистные глаза гадко ухмыляются. – Сами виноваты. Встали рядом с мишенью.

-Да, до нее бежать пол – дня! – Гнев Смура только начал разгораться. – А если бы подстрелил? Тогда что?

Ратимир все еще не сводил глаз со стрелы.

-Как ты так, Радогор? – Спросил он. И для уверенности коснулся стрелы указательным пальцем, чтобы проверить настоящая ли. Стрела без изъянов. Самая настоящая, с каленым наконечником. Кольчугу прошибет.

-Что как?

-Как стрелу словить успел? – Пришлось повторить вопрос.

-Медленно летела… - Неохотно выдавил из себя Радогор, чуть не в толчки отправляя воеводу дальше от мишеней.

-А еще можешь?

-Не греши, Ратимир – Встревожился воевода. – Слыхано ли дело, стрелу рукой ловить? Убьют ненароком, потом грех до смерти не отмолить. И воев он мне еще на ноги поставить не успел.

-В том то и дело, что слыханное. Но видеть не приходилось. Сейчас первый раз увидел.

Радогор нахмурился еще больше. Снова пожал плечами и пошел к злосчастной мишени, в которую стрелял Неждан, и закрыл ее собой.

-Стрелу клади! – Твердо скомандовал он. - Цель в око!

И взмахом руки удержал Смура, который кинулся было к нему, чтобы успеть оттащить его из – под стрел.

Вои в нерешительности стояли, переминаясь с ноги на ноги.

-А ну, как сорвется?

-Мне снова велеть? – Радогор на туго сжал губы. – Стрелу клади!

Выждал время, следя за каждой рукой и прислушиваясь к скрипу каждого лука.

-Стрелой бей!

Запели туго натянутые жилы. Порскнули стрелы и меч вылетел из нож, закрутился, описывая сверкающие круги, выхватил из воздуха, летящие в него стрелы, и уронил их к ногам. Последнюю выловил рукой и подал ее Ратимиру.

-Я же говорю, медленно летают.

И вздрогнул. Снова те же глаза привиделись ему. Глядят неотрывно из – за кромки леса. Тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение, глаза исчезли.

-Этому тоже волхв научил? – Спросил, сглатывая слюну, Ратимир. –Меня аж мороз пробрал.