Дмитрий Самохин - Мятеж Безликих

За окном раздался мерзкий каркающий хохот, и Майя тут же проснулась. Она схватилась за край одеяла, как потерпевший кораблекрушение за обломок мачты, и натянула его до подбородка, словно одеяло могло укрыть её от страшного нечеловеческого хохота за окном.

Что это? Откуда оно? Почему опять?

Мысли назойливой мошкарой крутились в голове, но никак не хотели выстроиться в ряд, чтобы объяснить ей тринадцатилетней дуре, барышне такой манерной, почему она уже третью ночь не может глаз сомкнуть от нескончаемого страха. Почему ее глаза превратились в две вишневые косточки, такие же сухие и маленькие от недосыпа.

Майя натянула одеяло на голову и закрыла глаза. Но с закрытыми глазами тут же обострились другие чувства, усилился слух и осязание. Ей показалось, что на ее кожу выпала ночная роса, и от этого ей стало неприятно, а до слуха доносились мельчайшие звуки из-за окна. Вот царапнула о крышу ветка дуба, растущего возле дома, вот заухала в ночи птица, не понять только кто это, и птица ли, вот сильный порыв ветра пробежался по кронам деревьев, пригибая их к земле, вот хохотнул премерзкий голос, но как-то скомкано, без особого чувства, и тут же потерялся в сонме других звуков, постепенно надоедающих.

Резкий порыв ветра распахнул окно. Оно ударилось о стенку и стекло в форточке с дребезгом разбилось, осыпав осколками пол.

Майя откинула одеяло и села на кровати. Трясущимися руками зажгла ночник.

За окном мерзкий хохотун довольно крякнул и умолк.

Майя взяла ночник в руки, спустила босые ноги на пол и, бормоча себе под нос «отче наш», подошла к окну, стараясь не наступить на осколки. Она выглянула наружу, но ничего не увидела в заоконной темени. Только раскачивающиеся костлявые силуэты деревьев и рваные черные тучи, сквозь которые на землю заглядывали звезды и щербатая луна.

Где-то в глубине сада закашлялся хохотун. Майя вздрогнула, неловко переступила с ноги на ногу и взвизгнула, порезавшись об осколок стекла. Чуть было не выронила ночник, но совладала с собой. На секунду она отвлекалась от мира за окном и посмотрела на пол. Из-под ее босой правой ступни показалась струйка крови. Похоже она сильно порезалась. Надо извлечь осколок.

Когда Майя вновь посмотрела в окно, она увидела чёрную фигуру, громоздкую, нескладную, вычурную, стоящую прямо под окном. Фигура переступила с ноги на ногу, закинула то что у нее было головой вверх к показавшейся из-за туч луне и раскашлялась диким смехом. В неверном лунном свете Майя увидела косматую медвежью голову, принадлежащую уродливому человеку. Таких показывают в кочевых цирках, где платят неплохие деньги за всякое уродство. Медведечеловек был несуразен, кособок, и страшен. У него было заросшее густой коричневой шерстью лицо, рот с оскаленными вурдалачьими клыками и безумные желтые глаза. Монстр протянул к Майе руки и зашелся в новом приступе лающего смеха, вывалив наружу длинный пупыристый язык, похожий на кусок протухшего мяса.

Майя в ужасе отшатнулась от окна. Она не заметила, как руки монстра стали удлиняться. Он тянул их вверх, ко второму этажу, где пыталась укрыться от ночного кошмара девушка. Майя захлопнула окно и, не обращая внимание на осколки режущие ноги, бросилась прочь из комнаты.

Выскочив в коридор, она бросилась сперва к спальне родителей, но, сделав шагов десять, остановилась. Слезы текли из глаз. Майя была жутко напугана, но не кричала. Она помнила реакцию отца, профессора медицины, на истерику, приключившуюся с ней несколько дней назад после первого концерта хохотуна. Ко всем явлениям в мире ее папа относился сугубо с научной точки зрения. Он даже в магию не верил, считал что магия ни что иное как проявление не изученных законов природы. Вот и тогда он разве что ее не высмеял, сейчас она не могла идти к нему. Он ей не поверит и заставит вернуться в комнату, где монстр, она не сомневалась в этом, сожрет ее.

Майя бросилась назад по коридору в комнату к младшему брату. Сейчас ей казалось, что только он может ее спасти. Пробегая мимо своей комнаты, она услышала что в ней кто-то возится, копошится и стонет. Она не ведала, что творила. Её руки потянулись к ручке двери. Она пыталась остановить себя, но ничего не могла с собой поделать. Это не было любопытством. Она боялась того, что могла увидеть в своей комнате. Скорее это было наваждением.

Майя распахнула дверь и увидела свою комнату. Большая кровать с балдахином, занавески забраны наверх и завязаны, она терпеть их не могла, гардеробный шкаф, туалетный столик, диванчик, на котором сидел мужчина, скрытый от нее в сумерках. На кровати лежала она сама бледная и испуганная, с закрытыми глазами. Одеяло скинуто на пол. Возле кровати стояло трое мужчин в чёрных мокрых плащах, от них пахло уличной сыростью и опасностью. Её взгляд невольно скользнул на разбитое окно. К её изумлению, оно было целым, и стекла были на месте.

Её появление никто не заметил. Мужчины неподвижно стояли вокруг ее кровати. Один продолжал сидеть на диванчике. Майя почувствовала себя посетителем музея восковых фигур, модное в последнее время увлечение в столицах. Всё было вычурным, нарочито подчеркнутым, а главное неестественным.

Что делают в комнате все эти мужчины? Если их увидит отец, он разгневается. Будет страшный скандал. И куда делся этот медведеголовый монстр? Может эти странные люди являются его хозяевами? Они специально запугали ее, чтобы проникнуть в ее комнату и…

Почему-то только последней к ней пришла мысль о том, как она могла оказаться одновременно в коридоре и на кровати. И от этой мысли ей стало по-настоящему страшно. Так страшно ей не было, даже когда она увидела монстра под своим окном.

Где-то далеко на грани сознания послышался дикий хохот, но он ей был уже не страшен.

Майя попятилась и осторожно вышла в коридор. Она тихо прикрыла за собой дверь, боясь помешать той другой спящей Майе и мужчинам статуям. Она отстраненно, словно все это происходило не с ней, подумала о том, как такое могло случиться. Кто сейчас находится в ее комнате? Кто лежит на кровати, так похожий на нее? Но никаких трезвых ответов на эти вопросы она не могла найти.

Майя прикрыла лицо руками, потерла виски, пытаясь собраться с мыслями и прийти в себя. Ей казалось, что её как подопытное животное поместили в какую-то клетку и ставят эксперимент, и от того как она отреагирует, что она сделает, зависит вернется ли она к нормальной жизни.