Анна Аршинова - Девочка по имени Аме

— Интересно, а как в этом теле на меня будет действовать алкоголь? — поинтересовался он.

— Даже и не думай, — отрезал Данте, бросив на него строгий взгляд. Только пьяного Хищника ему не хватало. А вдруг он взбесится? Или Данте взбесится… Нет, лучше не испытывать судьбу.

— Ты — зануда, — отозвался Ебрахий, подперев голову рукой. Он лениво обозрел всех присутствующих.

— Ничего подобного. Как тебе город?

Ебрахий неопределенно пожал плечами.

— Непривычный. Да, это будет самое точное слово. К тому же после долгой изоляции в Госпитале, видеть столько людей — странно.

Данте понимающе закивал.

— Не могу не согласиться. И страшно немного, если честно, — и на вопросительный взгляд ответил. — А вдруг появится йокай? И что тогда делать?

— Да уж, — только и ответил Ебрахий.

Они замолчали, посмотрели в окно, обозрев мостовую и булочную напротив. Некоторое время рассматривали людей, снующих туда-сюда. Данте повернулся первым, ему наскучило, и он решил присмотреться к посетителям.

— Как думаешь, это специальная таверна для ками? — спросил он у Ебрахия.

— Не думаю. Тут люди.

— И Аши… — добавил Данте, едва не подавившись словами. Было бы в него во рту что-то посущественнее воздуха, кашлять ему пришлось бы долго.

Последние слова вырвались непроизвольно, ведь за столиком, почти у самой двери сидел никто иной, как Накатоми Садахару. Прямая спина, расправленные плечи, челка, забранная заколкой назад, и неизменные очки. Как и подобает аристократу, он аккуратно и с достоинством пил кофе, бегло просматривая газету. Именно из-за нее Данте и не увидел этого человека сразу. Ебрахий проследил направление взгляда своего товарища.

— Ты его знаешь?

— Немного. Он — близкий друг моего брата… то есть Акито, — Данте все никак не мог отвыкнуть от привычки называть Акито братом. — Мы встречались перед тем, как их сослали куда-то на окраину. Насколько мне было понятно, у них с Акито сформировано что-то типа блока лучших в Академии Аши. То, что мой бывший брат считается гением среди Сейто Аши, ты знаешь?

Ебрахий скривился.

— Он гордость и краса не только Сарумэ, но и всей Нары. Конечно, знаю.

На такой отзыв Данте нахмурился. Старая вражда… Великая Богиня, неужели она еще не забыта, и Ебрахий по-прежнему питает неприязнь к Акито?

Отпрыск Цукиеми наклонился к своему собеседнику поближе и прошептал:

— Думаешь, он тоже здесь?

Сразу стало ясно, о ком идет речь. О единственном в своем роде и несравненном гении Аши…

— Надеюсь, что нет.

Данте ощущал, что в нем поднимается паника от одной только мысли о том, что Акито может быть здесь. Он еще не готов встретить братика. Никак не готов!

Ебрахий снова посмотрел в сторону Накатоми.

— Не похоже, что он здесь с кем-то. Так увлеченно читает…

Данте кивнул, ощущая некоторое облегчение. Сейчас бы он не отказался попить воды, чтобы успокоиться. Он поднялся и объяснил, за чем пойдет. Надо просто подойти к барной стойке и попросить. Язык Поднебесной здесь знают, потому должны понять.

Данте был уже на полпути к вожделенной цели, как кто-то вдруг схватил его за руку. Не ожидавший такого, он вскрикнул и отшатнулся — нервы явно сдавали. Большими глазами он посмотрел на нарушителя своего спокойствия. Им оказалась немолодая женщина с черным платком на голове. Ее глаза были покрасневшими, будто она долго плакала, и в них горело отчаяние. Заметив, что Данте на нее смотрит, она что-то быстро, но громко затараторила. Эх, знать бы еще что! Ками стоял посреди зала, ощущая, что на него все смотрят, не зная, что ответить.

— Простите. Я не знаю языка, — с сожалением произнес он, но женщина не отстала. Она сильнее вцепилась в руку Данте, и, прислонив к рукаву лоб, начала что-то взахлеб говорить. Плечи ее сотрясались от рыданий. У ками от такого просто разрывалось сердце, но он не знал, чем может помочь.

— Я не понимаю вас… — он стал озираться в поисках помощи. Может, найдется кто-нибудь, кто сможет ему объяснить. Ведь должен же быть!

— Она просит о помощи, — Накатоми отложил в сторону газету и теперь взирал на сцену с некоторым любопытством.

— И что у нее произошло? — спросил Данте, слишком ошеломленный, чтобы еще и удивляться, что помощь пришла с этой стороны.

— Это йокай, — пожал плечами Накатоми и отвернулся, вновь взявшись за газету. Он сделал вид, будто ему наскучил этот разговор. И от этого действия, Данте пришел в себя, почувствовав, что в нем поднимается обжигающая злость.

Он же Аши! А этой женщине нужна помощь! Как он может отворачиваться?! — думал Данте, приказывая себе справиться с дыханием, а своему голосу зазвучать мягко, без резких и истеричных ноток.

— Воды, пожалуйста, — крикнул Данте официанту, притихшему у стены. Он осторожно отцепил рыдающую женщину от себя, а потом обнял за плечи. — Все в порядке, — успокаивающе произнес он. — Все будет в порядке.

Едва не пылая от праведного гнева на Накатоми, этого высокомерного ублюдка, Данте, тем не менее, бережно подвел женщину к столику, за которым сидел ненавистный Аши, и устроил за ним свою подопечную. В этот момент официант принес воды, и юноша всунул в дрожащую руку стакан. Подошел взволнованный Ебрахий, и, повинуясь всего одному взгляду, взял заботу о бедной женщине на себя. Данте же отодвинул второй стул и сел напротив Накатоми, яростным взглядом прожигая его газету.

— Не хотите помочь? — спросил он.

— Когда просит ками, я не могу отказать. Не правда ли? — Накатоми опустил газету с ласковой насмешкой. Данте подумал о том, что у Хорхе они получаются лучше.

— Вы сказали, что у нее проблемы с йокаями. И зная это, как вы можете отворачиваться? — нет, Данте хотелось начистить физиономию Накатоми прямо сейчас, даже несмотря на то, что он тоже был человеком.

— Во-первых, проблемы с йокаями не у нее, а у ее покойного мужа, — ответил Накатоми с легкой улыбкой. — Во-вторых, я отвернулся потому, что с этим видом йокая способен справиться простой человек. Впутывать ками или Аши здесь бессмысленно. Вы хотите попросить помощи в переводе? — увидев озадаченный взгляд Данте, поинтересовался Накатоми вежливо. — Хотите, посоветую ей обратиться в полицию? Я думаю, там ей помогут, несомненно.

— Но йокай… — возразил Ебрахий, протягивая женщине салфетку, которую взял со стола.

— Этот вид йокаев не нападает на людей. Это могильщик. Он идет на кладбище ночью, разрывает могилу и съедает труп. Питается падалью, и поэтому слаб настолько, что с ним справится и человек. Если не будет осторожным, конечно.

— Не припоминаю такого йокая, — нахмурился Данте.

Накатоми безжалостно поправил очки, съехавшие на нос. На правой руке блеснул тонкий браслет Аши — главный атрибут принадлежности к Воинам-Теням.